"Эпикур не только учил этому, но известно, что он самолично практически совершал все жертвоприношения и принимал участие во всех праздниках, воздавая на них возлияния умершим [второй день анфестерий] и участвуя в городских и прочих праздниках".
В другом месте Филодем опять-таки пишет (De mus., Col. 4, 6 слл. = frg. 386 Us.):
"Скажем снова и здесь, что божественное не нуждается в каком бы то ни было почитании, нам же, напротив, почитать свойственно по природе, во-первых, благодаря нашему предположению о [божественных] сущностях, и, во-вторых, следуя отеческим преданиям".
И там же (Col. 110, 5 слл. = frg. 13 Us.) Филодем подтверждает, что Эпикур и "соблюдал все [относящееся к религии] и своих друзей увещевал соблюдать".
Таким образом, Эпикур безусловно признает народных богов. Однако он приписывает им такие свойства, которые не противоречили бы его воззрениям. Так, народные боги, по Эпикуру, - это "типы" (typoi, образы) отдельных видов богов: иными словами, Эпикур включает их в свою систему. Существует бесконечно много экземпляров божественного типа Зевса, Геры, Аполлона и т.д., хотя люди не в силах различить их ввиду их совершенного подобия.
Поэтому уже приведенное у нас выше место об Эпикуре из Цицерона Д.Лемке предлагает читать следующим образом:
"Эпикур учит, что сила и сущность богов устроены таким образом, что они познаются не чувствами, но умом, а также не в известной твердости и не индивидуально-раздельно, как вещи, которые Эпикур ввиду их твердости называет "стеремниями" (steremniai), но посредством образов, которые воспринимаются в их подобии и через их переход [переносно?]. Поскольку бесконечное явление крайне подобных образов возникает от бесчисленных атомов и притекает к нам, наш дух с высочайшим наслаждением устремляется к этим образам и приобретает познание того, что такое счастливая и вечная сущность"{183}.
Итак, по мнению Д.Лемке, у Эпикура нет различных классов богов; его боги - это размноженные до бесконечности боги широкого олимпийского круга, - например, включая Гелиоса и Селену. При всем том, атомистическое учение Эпикура, по Д.Лемке, само по себе не нуждается в признании богов; вечные и блаженные боги введены им произвольно, а не как вывод из его основоположений{184}, хотя эпикурейская этика и нуждается в признании богов.
Необходимо заметить, что подобного рода суждения, несмотря на филологическую тонкость исследования Д.Лемке, все же являются ошибочными. Рассуждая формально, античные атомистические системы действительно не нуждаются ни в каких богах. Однако античные мыслители лишь очень редко рассуждали формально; и если они где-нибудь и рассуждали формально, то это всегда было у них только предварительным исследованием, за которым обязательно следовало уже и рассуждение по существу, а не только формально. Поэтому атомистическая система Демокрита, Эпикура и Лукреция не оставалась у них только в своем буквальном виде. Тут же у них ставился вопрос и о предельном состоянии атомов и о пределе их бесконечных сплетений. Так же как и мы, проходя по натуральному ряду чисел и перечисляя 1, 2, 3... и т.д., обязательно мыслим и какое-то бесконечное число (потому что мы не мыслим, чтобы натуральный ряд чисел где-нибудь окончился), так и античные эпикурейцы, перечисляя свои атомы и их возможные сплетения, тут же чувствовали необходимость и обо всей атомистической системе говорить в целом, то есть говорить о ней как о неком бесконечном пределе. А этот бесконечный предел мировой системы атомов и был для них тем, что они называли богами. Каждый атом и каждое сплетение атомов было у них только тем или иным приближением к вечному атомистическому пределу, только тем или иным его подобием, только тем или иным ему подражанием. Поэтому эпикурейцы вовсе не находили нужным отвергать традиционных богов во всем их мифологическом оформлении. Для эпикурейской эстетики важно было только одно, а именно, чтобы эти боги ни на что не воздействовали в мире и в человеке, так как иначе они потеряли бы свою предельную сущность. Кажется, мы можем привести один эпикурейский текст, в котором как раз совмещается полнейший антропоморфизм богов, вытекающее отсюда их культовое почитание и в то же самое время их предельность, мешающая им воздействовать на что-нибудь иное и мешающая людям иметь какое-либо иное к ним отношение, кроме иррелевантно-эстетического. У того же Филодема мы читаем (frg. 387 Us.):
"Что касается нас, то мы, - говорит он - должны приносить жертвы богам свято и прекрасно, как оно и подобает, и мы должны согласно законам все свершать прекрасно, нисколько не смущая самих себя [пустыми] мнениями относительно тех [богов], которые являются прекраснейшими и возвышеннейшими. Кроме того, мы признаем это справедливым на том основании, о котором я уже упомянул: потому что именно таким образом смертная природа может жить, клянусь Зевсом, с уподоблением Зевсу, как это ясно".
В советской литературе, кроме Ф.А.Петровского, вопросом о составе души, по Эпикуру и Лукрецию, занималась З.А.Покровская{185}. Прежде всего она устанавливает полное терминологическое смешение у Лукреция таких понятий, как дух, разум, ум, мысль, рассудок, сознание, сердце (animus, anima, mens, consilium, ratio, sententia, cor). Тем не менее, раскрывая материальную природу духа, Лукреций, согласно З.А.Покровской, указывает, что "дух представляет собой отдельную часть человека" (III 96 сл., ср. 130 сл.). Дух - "подвижная сила" (mobilis vis III 270). Он - душа всей души (280). У Эпикура (Diog. L. X 63) этому соответствует разделение между "душой", "разумом" (dianoia) и "мыслью" (noёma). Здесь же у Эпикура говорится о "дуновении" (pneyma), "тепле" (thermon) как о частях души и о "безыменной части", отличающейся "тонкостью строения" (leptomerei). По поводу текста Эпикура (X 67) Аэций (Doxogr. Gr. p. 388 слл.) прямо приписывает Эпикуру разделение души на разумную (logicon) и неразумную (alogon) часть души. Первую из этих частей Аэций называет "ведущей" (hegemonicon), что соответствует выражению у Лукреция "управление жизни" (III 95). Это не мешает ей быть расположенной у человека в середине груди (140). Таким образом, можно считать установленным, что четвертая и высшая часть души как непосредственно связана со всей душой и телом, так и достаточно специфична и достаточно отделена и от тела и от тех частей души, которые непосредственно связаны с телом.
Таким образом, эпикурейская эстетика есть предельно данная атомистика, то есть учение о закономерности, то есть эстетика некого космического ума, однако неотделимого от своей тоже предельно тонкой вещественности и атомистики и воспринимаемого только исключительно иррелевантно.
3. Одно из важнейших исследований вопроса об эпикурейских богах
В заключение мы хотели бы привести весьма ценную концепцию эпикурейских богов, принадлежащую Р.Америо, о котором бегло мы уже упоминали выше. Внимательно просмотрим то, что Р.Америо говорит на эту тему{186}.
Существуют, говорит Р.Америо, тексты Эпикура и эпикурейцев, которые учат о естественности религии и призывают к соблюдению религиозных обычаев и обрядов (Us. 12, 13, 18, 387). Но кроме того, - и это главное - существование божественного бытия является фундаментальным понятием, которое предваряет этические требования системы и в первую очередь согласуется с онтологией, а затем уже с этикой. Безотносительно к этике утверждение существования божества относится к метафизике, что вытекает из того, что, если бы этические требования были на первом месте, они, скорее, оказались бы удовлетворенными полным отрицанием божественного бытия, чем отрицанием божественного провидения, ибо освобождение от страхов, к которому стремился Эпикур, легче всего можно было бы осуществить, уничтожив вызывающее эти страхи существо. Эпикуреизм - это этика, подготовленная и обусловленная учением о природе, и логический приоритет физики над этикой сохраняется полностью в вопросе о богах. Описание божественной природы, приводимое Эпикуром, вытекает не из требований, предъявляемых человеком к блаженству, но, напротив, точное знание божественной природы позволяет Эпикуру утверждать, что человеческое тяготение к блаженству может быть удовлетворено. Бескорыстная любовь среди богов имеет силу только в отношении к божественному миру и ни в коем случае не связана с миром человеческим, что уничтожает возможность диалога бога с людьми и сводит религию к восхищению и свободному от страха почитанию. В этом нет противоречия, но это проистекает от конечности (ограниченности), в рамках которой свершается и которой обусловлено божественное совершенство. Общение любви среди богов - это наиболее чистая и возвышенная форма эпикурейской дружбы.
