2. Необходимейшие детали иррелевантно-антропоморфной эстетики Эпикура
Из работ последнего времени о теологии Эпикура весьма оригинальной, хотя и небезошибочной, является работа Лемке. Д.Лемке{172} считает необходимым прежде всего разъяснить самый "способ существования" эпикурейских богов, что дает ему возможность избежать обычных историко-философских вульгаризмов в этой проблеме. Он приводит прежде всего текст Цицерона (De nat. deor. I 49):
"Эпикур так учит о значении (vim) и природе богов, что они прежде всего усматриваются не чувственным ощущением, но умом (mente) и не в результате их плотного состояния и не в виду их числового оформления (подобно тому, что он ввиду его твердости называет steremnia [твердым]), но в виде подобия воображаемым предметом (imaginibus) и в виде перехода (transitione, переноса) того, что воспринято, так как бесконечный вид (inifinita species) подобнейших образов возникает из неисчислимых атомов (individuis) и притекает к нам [в рукописи имеется непонятное разночтение "к богам"], в то время как он с величайшими усладами захватывает устремленный к этим образам ум и сосредоточенную на них нашу умственную способность (intelligentiam), поскольку она есть блаженная и вечная природа".
Эта фраза Цицерона, звучащая по-русски слишком тяжело ввиду нашего буквального перевода, по существу своему весьма ясна и едва ли требует пояснений.
После подробного разбора многочисленных мнений по вопросу об этом тексте Цицерона Д.Лемке устанавливает вполне антропоморфное состояние эпикурейских богов, которые вечно питаются пищей бесчисленного количества атомов и потому остаются в вечности без всякого ущерба. Тут важно заметить, что приблизительно такое же представление о богах мы находим и у Гомера, у которого боги обладают некоторого рода кровью (ichor) и питаются амвросией и нектаром. Между прочим, этот способ существования эпикурейских богов обычно весьма плохо квалифицируется ввиду игнорирования некоторых подлинных текстов о душе.
Лукреций пишет (III 237-251, Петровский):
Значит, нашли мы уже, что тройственна духа природа.
Но для создания чувств всего этого все-таки мало,
Ибо нельзя допустить, что из этого могут возникнуть
Чувства движения в нас, а тем более - мысль пробудиться.
Вследствие этого нам четвертую некую сущность
Надо прибавить еще. Никакого ей нету названья,
Тоньше ее ничего и подвижнее нету в природе,
И элементов ни в чем нет более мелких и гладких;
Первая в членах она возбуждает движения чувства,
Ибо, из мелких фигур состоя, она движется первой;
Следом за нею тепло и ветра незримая сила
Движутся, воздух затем, а затем уж и все остальное:
Бьется и кровь, и внутри повсюду по мясу проходит
Чувство, пока, наконец, и до мозга костей не достигнет,
Будь удовольствие то иль противное жгучее чувство.
В качестве комментария к этому тексту Лукреция Ф.А.Петровский дает свой перевод одного места из Аэция{173}:
"Эпикур [говорит, что душа] есть смесь из четырех элементов [точнее - качеств]: огненного, воздушного, ветряного и четвертого безыменного, возбуждающего чувство. Из них ветряный вызывает движение, воздушный - спокойствие, тепловой - ощутимую теплоту тела, а безыменный вызывает в нас чувство. Ибо ни в одном из названных элементов нет чувства" (Gr. р. 388 D2).
Очень важны и другие пояснения Ф.А.Петровского. К стиху из Лукреция III 237 о "тройственной природе духа" (animi) у этого комментатора мы читаем:
"Очевидно... следует под animus понимать всю psyche в целом. Тройственность ее определяется: 1) "дуновением" - aura, 2) "жаром", или теплом, - vapor, calor и 3) "воздухом" - aer. В письме к Геродоту 63 упоминаются только две составные части: to thermon (vapor, calor) и to pneyma (aura, или прямо ventus - ветер - см. III 126, 128, 247)". Так и по поводу стихов из Лукреция (III 241-244) мы читаем: "Лукреций, по своему обыкновению, не только не дает точного определения этой "четвертой сущности", но даже прямо указывает, что она словесно неопределима: "Никакого ей нету названья...", а в ст. 279 обозначает ее как "безыменную силу" - nominis expers vis. Таким образом, Лукреций в своих обозначениях следует Эпикуру, но дальше он применяет очень важное описательное выражение для этой "четвертой сущности", говоря, что она представляет собою как бы "душу для целой души" (animae quasi totius anima), которая "над целым господствует телом" (ст. 280 сл.); ничего нет ни тоньше, ни подвижнее этой "четвертой сущности", и состоит она из самых мелких и самых гладких элементов"{174}.
Таким образом, если мы всерьез поставим вопрос о способе существования эпикурейских богов, то, во-первых, боги, конечно, являются материальными атомами небывалой тонкости, легкости и простоты, сравнимыми только с огнем и с абсолютно круглыми шарами. Это действительно так, и учебники тут нисколько не ошибаются. Однако не только учебники, но и почти все исследователи проходят мимо очевиднейших эпикурейских текстов о четверном составе души и о том, что высшая часть души как раз есть то, чем является каждый эпикурейский бог. Эта часть души есть принцип самосознания, принцип целостности, а также принцип вечного и безущербного существования. Кроме того, этот принцип эпикурейцы понимали настолько таинственно, что прямо называли его "безыменным". Как мы видели, это дело обстоит именно так и у Аэция, и у Лукреция, и даже у самого Эпикура. Поэтому делается понятным предложение Р.Америо признавать, что эпикурейские боги только и состояли из этой четвертой безыменной части души{175}. Правда, Д.Лемке с этим не согласен{176}, но зато ему приходится опираться на текст Филодема, объясняющего бессмертие богов их мудростью и их добродетелью, которые как будто бы являются причиной умения богов оставаться бессмертными, несмотря на бесконечно комбинированные атомы{177}. Однако здесь уже приходится расходиться с очень важной и тонкой филологией Д.Лемке.
Дело в том, что, внося свой глубокий корректив в обычное представление об эпикурейских богах, Д.Лемке настолько их антропоморфизирует, что забывает основную эпикурейскую аксиому о деизме богов, или, как мы говорили, об их иррелевантности. Какой бы антропоморфный вид эпикурейские боги ни имели и как бы сами эпикурейцы ни почитали богов, в основе этого был все-таки деизм, так что вся религия эпикурейцев с начала до конца оставалась иррелевантно-эстетической. Иначе рушится весь эпикурейский материализм, весь эпикурейский сенсуализм и весь эпикурейский атомизм. Однако принципиально это нисколько не мешает антропоморфизму эпикурейских богов. При условии их иррелевантно-деистического понимания никакой их антропоморфизм не только не будет опасен или непонятен, а, как мы сейчас увидим, он для них совершенно необходим.
Что Эпикур различал классы богов, об этом имеется свидетельство у Диогена Лаэрция (X 139):
"Он говорит, что боги созерцаются разумом, причем одни - существующие соответственно числу (cat'arithmon), а другие - имеющие человеческий вид (antropoeideis), существующие соответственно подобию, они [созерцаются] через непрестанное истечение подобных образов (eidolon), сводящихся к одному и тому же".
Это различие двух классов богов зафиксировано лишь единственный раз, и некоторые исследователи стараются поэтому прочесть или "исправить" это место так, чтобы никакого различения не оказывалось{178}.
Следуя своему методу, Лемке приводит подробнейший филологический разбор данного места с привлечением сходных источников и анализом имеющихся изданий и исследований{179}. Он делит всех предыдущих исследователей на две группы в зависимости от того, признают ли они наличие двух классов богов у Эпикура{180}. На основании привлекавшихся до сих пор свидетельств, говорит он{181}, решить вопрос о классах богов у Эпикура невозможно. Единственный выход из неопределенности Д.Лемке видит в том, чтобы пересмотреть вопрос исходя из общего характера эпикурейской системы. Известно, во-первых, что боги для Эпикура - это сочетание атомов (Cic, De nat. deor. I 68). Однако в отличие от всех других "сочетаний" (sygcriseis) боги обладают бессмертием, так что неизвестно, можно ли к ним прилагать те же критерии, что и к прочим сочетаниям. Впрочем, об этом можно делать некоторые выводы, ввиду общего чрезвычайно связного характера эпикурейской системы{182}. В частности, из бесконечности вселенной логически вытекает бесконечность ее составных частей. Число видов атомов, хотя оно безмерно велико, тем не менее не бесконечно, и поэтому в каждый вид должно входить бесконечное множество атомов. Во вселенной все повторяется: как отдельные атомы, так и их сочетания. Известно, что число богов у Эпикура бесконечно: "Имен [богов] небольшое количество, богов же - бесконечное" (Cic, De nat. deor. I 84). Но если нет ничего в единственном числе, всякое существующее сочетание атомов существует бесконечное множество раз. Следовательно, не существует неповторимых богов, и каждый бог бесчисленно повторяется в отличие от единственных и неповторимых богов народной религии. Вместе с тем известно, что Эпикур почитал богов греческого пантеона. Филодем (De pietate, Col. 109, 7 слл. = frg. 169 Us.) сообщает, что
