Нескоро Бережной ответил:
— После действительной я в училище хотел…
— А-а… В училище?! — с недоумением протянул Александр. — В училище!.. Гм… На всю-то жизнь?
— Да.
— А если в пограничники запрячут, в пустыню или в тайгу? Вдруг, скажем, к Ледовитому океану?
— Служба есть служба, — уклончиво ответил Бережной и опять замолчал.
«Вот еще чудак! В училище ему захотелось!»
Перед обедом в маленький лагерь у водопада пришли командир взвода и врач. Лейтенант весело поздоровался с солдатами. Королев было насупился, даже попытался отвернуться, но пришлось-таки пожать протянутую руку.
Пока врач осматривал ребят, перебинтовывал, лейтенант курил за палаткой. Бережной не удержался, спросил, что будет с его ногой. Вытирая полотенцем красные руки, морщинистый врач усмехнулся:
— Коленная чашечка цела, новая кожа скоро нарастет. Еще такое буги-вуги будешь отплясывать! Впрочем, не советую. Это самое буги. Другое что… — и вышел из палатки.
Вскоре место врача занял лейтенант. Он уселся на низенькую скамеечку.
— Я по вашим носам увидел, что беды большой нет, — весело заговорил командир взвода. — Полежите в госпитале недельки две, а там снова в строй. Или сразу уж в зимние казармы. Скоро и всем нам отсюда уходить.
— И меня в госпиталь? Зачем? — повернулся на бок Королев.
— Так врач говорит. Ему виднее.
— А как же мост?
— Ну, построим к сроку. Без вас. Вам пока вылечиться надо.
Лейтенант говорил еще о чем-то. Александр его не слушал, думал о своем. Неожиданно вслух произнес:
— Теперь отпуска не увидишь. Пропал отпуск!
Командир взвода рассмеялся, на щеках появились ямочки. «Ишь, как у Тани!» — в оба глаза смотрел на лейтенанта Королев.
— Вроде бы рановато. Полгода всего службы. А впрочем… — Лейтенант помедлил, посерьезнел. — Как еще рассудит командир полка. Увидим. Да, что же я!.. — спохватился он. — Чуть не забыл!
Он полез в карман, вытащил один, потом второй мандарин. Кожа у них была зеленая.
— Это ничего, что зеленая. А мякоть у них спелая уже. Попробуйте! Жена мне прислала из города. Да… только вот два и осталось.
Королеву показалось, что лейтенант даже смутился от того, что мандарина всего два. «И чего он с нами возится? — подумал он. — Вот была охота! До подъема уже на ногах, во взводе, после вечерней поверки тоже. Жена где-то, а он тут. Сам форму наглаживает, воротнички пришивает, по жаре затянутым ходит. И за каждым солдатом смотри да смотри. Так и времени свободного не останется…»
Александр внимательно присмотрелся к командиру взвода. Совсем молодой, всего на год или два старше его. А уже лейтенант. Когда за что-либо распекает солдат, становится на вид старше, солиднее. А сейчас будто юноша. Когда мандарины вытащил, даже покраснел…
Командир просидел у них недолго. К вечеру пострадавших отправили в госпиталь. Молодость, здоровье брали свое, и в короткое время раны зарубцевались. Ребятам предлагали отпуск при части — пока пожить в зимних казармах. Но Бережной и Королев настояли на своем. После выздоровления отправились в горы к своему взводу.
Оба удивились оживлению в горном лагере. Готовилось какое-то торжество. Солдаты старательно брились, гладили обмундирование. Вечером должен был прибыть генерал. С какой целью — пока никто не знал.
Он приехал не один, а с целой свитой. Все были в парадной форме. И офицеры части, в которой служили Королев и Бережной, тоже.
Все волновались. Такого у них в роте еще не бывало.
Послышались слова команды. Перед застывшей в строю ротой столик, покрытый красным сукном. На нем какие-то бумаги, коробочки. Зачем? Солдаты не знали.
И совсем неожиданными для них оказались слова генерала. Оказывается, рота, как и весь батальон, досрочно выполнила задание. Никто и не подозревал, какой важной была стройка, которой они занимались весь сезон.
К столику поочередно четким шагом выходили солдаты. Многим в этот вечер были вручены похвальные грамоты командующего округом. А двое получили медали — командир взвода и Виктор Бережной.
Александр вздрогнул, когда услышал свою фамилию. Вышел из строя. Он недоумевал: за что же и его вызвали?
— Товарищ генерал, рядовой Королев по вашему приказанию…
Генерал улыбнулся, перебил Александра:
— Вам вручается грамота командующего округом за спасение своего товарища солдата.
Александр получил грамоту, взволнованный, побледневший, встал на свое место в строю — рядом с Бережным.
Когда ребята лежали в госпитале, они успели подружиться. И всегда старались быть вместе. И когда рота возвращалась на зимние квартиры, они снова шли рядом. Королев часто поглядывал на Бережного. Знал, скоро им расставаться: Виктор еще в госпитале написал рапорт о направлении его в офицерское училище.
Вот и знакомая арка, украшенная праздничными гирляндами. И настроение у всех праздничное. Колонну встречают остававшиеся здесь солдаты, жены офицеров, штабные работники. Далеко вокруг разносится строевая песня.
Кажется, Королев впервые увидел, как в такт шагам солнце играет на касках солдат впереди идущего взвода. «Красиво ведь, черт возьми! В самом деле!..»
Командир взвода на ходу повернулся к строю. Лицо у него воодушевленное, он пел вместе с солдатами.
«Хороший все же у нас комвзвода, бравый парень! — решил Александр и вдруг заулыбался командиру, хотя тот не смотрел на него. — И ребята во взводе совсем неплохие, наоборот! Тот же Букреев. Мал, да парень настойчивый. Здорово солдаты идут!»
Снова покосился на Бережного. И уже совсем неожиданно вспыхнула мысль: «А если и мне вернуться в училище? Сумею? — И сам себе ответил: — А почему бы и нет!..»
ЭТОМУ УЧИЛА ЖИЗНЬ
Повесть
НЕУДАЧНЫЙ «БОЙ»
Лето в разгаре. На словно умытом небосводе ни одного облачка. Высоко-высоко в этой чистой голубизне серебристый самолет стремительно рассекал воздух. Позади него возник и все больше сгущался ровный белый шлейф. Будто клубы изморози вырывались из сопел турбин. Шлейф выдавал направление полета.
Под острым углом к этому шлейфу быстро двигался еще один самолет-перехватчик. Даже непосвященному человеку было ясно: первому не уйти от погони.
Вскоре бесконечные белые шлейфы сошлись: атака состоялась.
А вверху постепенно расплывались тонкие белые линии — следы недавнего воздушного «боя». Самолетов на голубом небосводе уже не было. Первым исчез истребитель. Несколько позже скрылся за горизонтом и бомбардировщик. Вскоре он приземлился на своем аэродроме.
Летчик в расстегнутой кожаной куртке выскочил из своей кабины злой. На вопрос техника самолета, как работали двигатели, только махнул рукой:
— Работали… И кто же это летает на девяносто девятом? — повернулся он к штурману. — Хотя бы его, бродягу, посмотреть. Третий раз за неделю ходим по одному и тому же заданию, и все три раза перехватывает у самой цели. Каково, черт возьми!
Его товарищ не торопясь стягивал с плеч лямки парашюта.
— Что-то мы с тобой не так делаем, Женька. Ты все спешишь в воздухе, а напрасно. Надо бы лучше подумать, с какого направления выгоднее выходить на цель.
— С какого, с какого! Нет облачности, а то утерли бы ему нос!
— Не говори так. В соседнем полку опытные перехватчики. Просто так, напролом, к цели не прорвешься. Смелость смелостью. И риск иногда хорошо. Но еще хитрость нужна. По-моему, хитрости нам с тобой как раз и не хватает.
— Ты хочешь сказать, у меня? — подозрительно покосился на штурмана летчик.
— Ну, не только… у всего экипажа. Пойдем в курилку, обсудим, что к чему. А прорабатывать на разборе нас будут.
— Определенно. Что-то взялись за экипаж, покоя не дают. Впрочем, ерунда! Все дело случая…
Они еще не дошли до КП, как показался посыльный.
— Старшие лейтенанты Ладилов и Коноплин, к командиру! — еще издали закричал он.
Ладилов глубоко вздохнул:
