Но, к моему удивлению, ректор не выступает с посмертной речью. Он лишь удовлетворённо обводит взглядом ряды студентов и снова командует:

– Раздать Почести!

Оба его помощника и ближайшие лекари берут металлические кейсы и принимаются разносить их командирам Звёзд. Я даже шею вытягиваю, пытаясь разглядеть, что хранится в маленьких ящичках.

– Что это? – не выдерживаю я, никого конкретно не спрашивая.

– Почесть, или слеза Всевидящего, – пожимает плечами Рик, которому уже вручили кейс.

Он раскрывает его, и перед нами, на оббитой синим бархатом поверхности, появляются шесть драгоценных капель. Они переливаются перламутровым блеском, а внутри будто бы плещется тьма.

– И что с этим делать? – продолжая рассматривать танец тёмной жидкости, уточняю я.

– Как что? – удивлённо вскидывает брови Арчи. Берёт одну каплю и отдаёт своему Левиафану, наглядным примером показывая, для чего нужны эти диковины.

Пирим послушно принимает дар и моментально вспыхивает мягким бирюзовым светом. Остальные так же угощают своих хранителей, и вскоре меня окружают горящие ярким светом разноцветные зверушки.

– Ну ладно, – хмыкаю я и тяну руку к одинокой капельке.

Но стоит мне только взять её в ладонь, как Фло бьёт меня лапой. Выбивает Почесть и тут же носом отшвыривает куда подальше.

– ФЛО! – прикрикиваю я на неё. – Это что за самоуправство?!

– Не буду я ничего принимать! – гневно оскаливается моя милая рыжуля.

Её шерсть вздыбленна, а сама лисица затравленно оглядывается на стоящим рядом ребят.

– Что тут у нас? – раздаётся знакомый голос, а у меня сердце обмирает.

Только этого не хватало!

Не поворачиваясь, я присаживаюсь и принимаюсь судорожно искать укатившуюся каплю. Если понадобится, я её насильно в глотку Флоренс засуну. Мы и так под постоянным прицелом подозрений, а тут ещё её гастрономические придирки. Я, может, тоже не фанатею от овощей, но ем же. Просто потому, что надо!

– Всё в порядке, отец, – отвечает Рик, и меня накрывает тень.

Бросаю взгляд через плечо, с облегчением понимая, что ребята, даже Кери, заслоняют меня от взглядов старшего Верндари.

– Серьёзно? – в голосе дэра звучит неприкрытое удивление напополам с презрением. – Защищаешь её?

– Мне незачем её защищать, поскольку этого и не требуется. Дэль просто уронила Почесть, – Рик не говорит, а рубит каждое слово. Отчего всем вокруг становится понятна степень его доверия к отцу.

– Дэр Аластас? – мелодичный голосок Интегры доносится до меня как раз в тот момент, когда я нахожу проклятую каплю. – В чём дело?

Зажимаю брыкающуюся Фло под мышкой и с резким разворотом поднимаюсь на ноги. Я готова встретить врага лицом к лицу. И судя по вытянувшемуся лицу дэра Аластаса Верндари, вид у меня впечатляющий.

Взлохмаченная, покрасневшая, с бешеным блеском в глазах и с отбивающейся лисицей, я сейчас больше похожа на городскую сумасшедшую, чем на примерную студентку.

– Ваша подопечная отказывается отдать дань уважения погибшим, – губы Аластаса искривляются в брезгливой ухмылке.

– Ничего подобного, – в один голос утверждают парни.

Куратор переводит недоумевающий взгляд с насупившихся ребят на старшего Верндари. Вокруг нас раздаются шепотки, которые очень быстро переходят в активные обсуждения.

В чувствах сжимаю Фло до лёгкого писка. Молодец, моя хорошая, даже на похоронах устроила представление!

– В любом случае, – Интегра подходит ко мне и в успокаивающем жесте кладёт руку на плечо, – пирим Дэль слишком молода, ей не стоит участвовать в церемонии.

Я в неверии скашиваю глаза на дэру Раманюк. Флоренс тоже затихает, явно впечатлённая помощью, откуда не ждали.

– Но это немыслимо! – продолжает возмущаться дэр Аластас, и на нас обращают внимание уже не только студенты, но и преподаватели.

– Это предусмотрительно, – парирует Интегра. – Почесть для нестабильного пирима опасна так же, как портальные камни в руках детей.

При этих словах дэра Раманюк полосует Аластаса кинжальным взглядом. И я вижу на его лице новую эмоцию. Старший Верндари ошарашен такой открытым вызовом.

– Да воля ваша, – уже через секунду отец Рика берёт себя в руки, вновь принимая образ холёного аристократа. – Что ещё можно было ожидать от этой неумехи.

– Отец, – в голосе Дейрика звучит осуждение, и вспыхнувшие было во мне гнев и обида затухают.

В конце концов, плевать мне на то, что думает этот заносчивый сухарь. Главное, чтобы сына своего на меня больше не натравливал.

– Тихо! – призывает к покою один из помощников ректора. – Проявите уважение к товарищам!

Аластас бросает на меня последний взгляд. Надо быть полным эмпатическим бревном, чтобы не считать в нём всё, что дэр Верндари оставил при себе.

И всё же, чем Дэль так насолила этому могущественному человеку, что тот при любом удобном случае пытается от меня избавиться?

– Дэль, постой в сторонке, – тем временем бросает мне Интегра, подбородком указывая на небольшую брешь в рядах Звёзд. Как раз рядом с отрядом лекарей. – И, пожалуйста, без сюрпризов.

Последнее она говорит, глядя прямо на Фло. Рыжуля в ответ даже не огрызается, и мне хочется стиснуть её до хруста в рёбрах. Почему она слушается всех, кроме собственной хозяйки, а?!

– Слияние, – отрывисто командует дэр Кратос, когда гомон на холме стихает, а Аластас возвращается к своим людям.

Студенты, послушно и без промедлений, закрывают глаза и отступают на шаг назад, словно бы входя в своих светящихся хранителей. От яркой вспышки я на секунду слепну, а когда зрение возвращается, от увиденного у меня неконтролируемо отвисает челюсть.

Все, кто произвёл так называемое слияние, застыли в прозрачных телах пиримов. Невидимые волны энергии обвивают их тела, развевая одежду и волосы, поднимаясь вверх и выходя из хранителей яркими потоками света. Жёлтые, красные, зелёные… Сила всех цветов и оттенков закручиваются в едином вихре над нами. И спустя секунду вокруг разливается невесомая, еле слышная мелодия. Или пение. Я никак не пойму, что это. Оно настолько ускользающее и нежное, что определить невозможно, что или кто издаёт этот звук.

Одну я чувствую совершенно точно – эта мелодия трогает до глубины души. В ней печаль и радость, тихая тоска и пожелание счастья. Волоски по всему телу встают дыбом, когда я осознаю, что это поминальная песнь.

– А‑а‑а, – тяну я не то в ужасе, не то в благоговении, и оборачиваюсь к ближайшему лекарю. – Что это? Как это?

Почти полностью седой мужчина бросает на меня добродушный взгляд, потом осматривает застывшую в шоке Флоренс.

– Ты из неверующих? – густой бас лекаря обволакивает и умиротворяет. Именно так должен звучать человек, чьё призвание спасать людей. Моя тревожность проходит сама собой, словно кто‑то выкрутил регулятор на минимум. А лекарь, не дождавшись моего ответа, тем временем продолжает:

– Почести или, как их называют, храмовники, Слёзы Всевидящего помогают пиримам обрести новую форму единения с хозяином.

– Но откуда эта музыка?

– Так звучат души, – пожимает плечами мужчина. – Порой никаких слов не хватит, чтобы выразить боль утраты и надежду на то, что ушедших ждёт лучшая судьба. Но душа всегда честна и её песнь не сфальшивит. Вот благодаря Почестям пиримы и их хозяева воздают дань уважения погибшим в полной мере.

Мы замолкаем. И если лекарь продолжает следить за обстановкой с чисто профессиональной точки зрения, то я наблюдаю за происходящим с благоговением. Теперь понятно, почему нет никаких громких прощальных речей. Все они будут пустым сотрясанием воздуха, когда рядом звучит песнь душ.

Оставшись не у дел, я первым делом проверяю, как там мои товарищи по Звезде. Уверена, для них эта церемония не первая и, боюсь, не последняя, но мне всё равно за них боязно. И чего уж юлить, мне страшно за Рика. Вспоминается, как тяжело ему даётся использование сил Когтя. Вдруг и слияние для него опасно?

Но глядя на умиротворённые лица ребят и Рика, моё сердце успокаивается окончательно. Пускай "поют".