БЕРЕЗОВСКИЙ. Я, Анатолий, понял наконец, Что ошибался, совмещая ложно Госслужбу и корыстный интерес, — Их совместить в России невозможно! Отныне, где бы мы ни появлялись, В Чечне или в Республике Саха, Все скажут: мы для Родины старались, А не для денег. ЧУБАЙС.
(Крепко пожимают друг другу руки.) 4. Ельцин стоит у окна. Оглядывается. В дверях стоит Куликов. ЕЛЬЦИН. Что делаете вы в столь ранний час Вдали от дома? Даже мне неловко! КУЛИКОВ. Полночи я мечтал увидеть вас: Мой дом — Петровка, и постель — Петровка. ЕЛЬЦИН. КУЛИКОВ. Сяду, нету сил стоять. Не сплю, не ем. Не пью. Одна работа. ЕЛЬЦИН. КУЛИКОВ. Мне Петровка — мать. А все ради чего? Ради народа! Не гаснут окна в здании — ни-ни! Преступность вся у нас как на ладони. Докладываю: мы уже одни. ЕЛЬЦИН. КУЛИКОВ. Остальные — в зоне… Но должен вам покаяться… У нас… Мне стыдно… ЕЛЬЦИН. КУЛИКОВ. Недоработка! Под Тулою украден керогаз, А вор не пойман! (Плачет.) На свободе! ЕЛЬЦИН. Вот как?! Ты огорчил меня до глубины. Ведь воровство наказано должно быть! КУЛИКОВ. ЕЛЬЦИН. Вы должны сначала отдохнуть. КУЛИКОВ. Я еду в область! (Падает головой на стол и засыпает.) ЕЛЬЦИН. Уснул. Какой отчаянный боец! Как зла не любит, как народу предан… С такими мы одержим наконец Над тульским вором полную победу! 5. День. Вид на Манежную площадь. Селезнев и Зюганов под портретом Ленина. СЕЛЕЗНЕВ. Геннадий, не принять ли нам бюджет? Ведь это крайне важно для народа. ЗЮГАНОВ. Ты прав, Геннадий: люди ждут побед И коренного к свету поворота! СЕЛЕЗНЕВ. Насчет людей ты совершенно прав! О них все время думаю, Геннадий: О чаяниях их, защите прав, Доходах, детях — раз по десять на день. За них бюджета каждою строкой Борюсь, не спя ночей, не видя света… Оленевод моей ведет рукой, Когда веду я чтение бюджета! ЗЮГАНОВ. Но бди, Геннадий! В этот час, когда Вдоль всей границы затаилось НАТО, Здесь пятая колонна без стыда Вершит раздел страны среди разврата! СЕЛЕЗНЕВ. Геннадий! Коммунисты, под лучом Рубиновой звезды, с иконой вместе, Ведомые нетленным Ильичем, Еще в уме, и в совести, и в чести! ЗЮГАНОВ. И все же я хочу тебе сказать, Геннадий, самокритики в порядке: Еще с тобою нам нельзя дремать — В рядах законодательных негладко! Такие есть, которые, когда Колхозник пашет и пыхтит рабочий, Жалеют депутатского труда, В палате нижней трудятся не очень! СЕЛЕЗНЕВ. Геннадий, это правда. Мы должны Все жертвовать народу для победы. Я год уже не ужинал. А ты — Согласен ли работать без обеда? ЗЮГАНОВ. Обед — полдела! Я давно уже Практически не сплю народа ради! СЕЛЕЗНЕВ. Геннадий! Не принять ли нам бюджет? ЗЮГАНОВ (указывая на ленинский портрет, торжественно). Давай же спросим у него, Геннадий! 6. Ночь. Во всех домах окна погашены, и только в Кремле несколько окон горят. В кабинете у Ельцина сидят Черномырдин, Лившиц, Чубайс. ЕЛЬЦИН. Я обещал отдать народу долг. И я его отдам. Но денег нету. ЧУБАЙС. На Запад нам теперь ни на вершок Надежды нет. Нам обещали в среду… ЛИВШИЦ. Потом сказали: транш придет в четверг, Но только после дождичка. Простите, Валюты нет! ЕЛЬЦИН.
Я этот путь отверг. Не склонится народ наш, победитель, Пред их кредитом. Волю диктовать Мы не позволим, ТАСС предупреждает! (Чубайсу.) Налоги обещали вы собрать. ЧУБАЙС. Собрали. Еле-еле нам хватает. |
