Жуткий взрыв, еще и еще. «Горы» шатает.

ГРАЧЕВ. Горы! Горы держи!

Волной сносит фанерную «стену» дома. С треском рвется задник, падает кусок декорации. Тишина. Коржаков, Грачев и Барсуков отползают с глаз долой, подальше от Ельцина.

ЕЛЬЦИН. Вот это я понимаю, война. Вот это… (Замечает упавшие «горы».) Секундочку. (Подходит, пробует пальцем декорацию.) Театр. Театр военных действий, понимаешь… Что такое?

Осторожно выглядывает, а йотом и выходит за декорацию. Классический российский пейзаж: развороченная оврагами земля, раздолбанная техника в поле, полуразрушенные (без всякой войны) дома… На завалинке сидит Козел, курит.

ЕЛЬЦИН. Дед, это Чечня?

КОЗЕЛ. Тебе виднее…

ЕЛЬЦИН. Ну да. А это вот все, значит… следы боев? (Козел молчит.) Налет был?

КОЗЕЛ. Налеты у нас через день…

ЕЛЬЦИН. Бандиты?

КОЗЕЛ. А кто ж еще! Бандиты и есть. Налетят на мотоциклах, рокеры, блин…

ЕЛЬЦИН. На мотоциклах? Ну, турки…

КОЗЕЛ. Сельпо разнесут… всю ночь трещат под окнами. И эти еще, на рынке… черные… Спасу нет, заполонили!

ЕЛЬЦИН. Их ты, значит, не бойся, от них мы будем тебя защищать!

КОЗЕЛ. Да мне они все (гудок)… Только бы курево не кончилось, как намедни, в восемьдесят восьмом!

ЕЛЬЦИН. Куревом тебя, значит, обеспечим по самое не могу. Дымиться будешь, как Везувий. Ты скажи: мира-то тебе хочется?

КОЗЕЛ. На хер мне мир? А вот соток еще двадцать прирезать бы не мешало!

ЕЛЬЦИН. Но скажи, вот я с тобою советуюсь, как с простым… совсем, значит, простым народом: Чечня в составе России должна быть?

КОЗЕЛ. Кто?

ЕЛЬЦИН. Чечня.

КОЗЕЛ. Обязательно! (После паузы.) А кто это?

История болезней[65]

1.

Палата. Ельцин в постели, смотрит телевизор. На экране — Зюганов.

ЗЮГАНОВ. И вообще, это что же получается?

ЕЛЬЦИН. Ну-ка, ну-ка… интересно… (Прибавляет звук.)

ЗЮГАНОВ. Получается: он всех нас обманул!

ЕЛЬЦИН. А то!

ЗЮГАНОВ. Победил меня, будучи тяжело больным человеком!

ЕЛЬЦИН. Да здоровый я бы тебя к урне не подпустил!

ЗЮГАНОВ. Мы, коммунисты, требуем гласности в освещении состояния здоровья первого должностного лица России! Это принципиальный вопрос! Необходимо создать независимую медицинскую комиссию — и если надо, отрешить президента от должности!

ЕЛЬЦИН. Ишь ты, «отрешить»… А где ты, такой принципиальный, был при советской власти? Я бы, значит, посмотрел на тебя с твоим отрешением!..

Титр:

Фантазия первая: 1923 год.

2.

Ленин сидит в кресле. Мычит. Рядом Сталин.

СТАЛИН. Не волнуйтесь, Владимир Ильич, все хорошо. Малый Совнарком заседает, червонец растет, левоэсеровский уклон преодолен… Вы рады? (Ленин мычит.) Ваше «Письмо к съезду» я прочитал. (Ленин мычит.) Я знаю, что письмо секретное. Но какие могут быть секреты между товарищами? (Ленин мычит.) Нет, я не на съезде прочел, я про себя. Зачем вы эту гадость диктовали, Владимир Ильич? Вот у вас теперь и язык отнялся… Вы рады? (Ленин мычит.) Если рады, моргните чем-нибудь. А теперь по-смотрите вот сюда. (Ленин мычит.) Не пугайтесь, это фотограф. Сейчас вылетит птичка, а потом… когда вы умрете… народы СССР увидят, что я был вашим любимым учеником. (Ленин в ужасе мычит.) Вы рады?

Ленин протестующе мычит. Магниевая вспышка, запечатлевающая обоих в известной мизансцене «встречи в Горках».

3.

Магниевая вспышка. Зюганов стоит среди рабкоров и иностранных корреспондентов.

ЗЮГАНОВ. Революционный рабочий класс и бедняцкое крестьянство хотят знать правду о состоянии здоровья вождя! Правящая партийная верхушка спрятала его в Горках. Мы, фракция социал-невменяемых, требуем публичного освидетельствования больного и, если надо, досрочных перевыборов на пост предсовнаркома!

Магниевая вспышка. Лицо Зюганова застывает и оказывается фотографией на полосе «Известий». Газета эта лежит на столе перед Черномырдиным. Это…

4.

…заседание Совнаркома образца 23-го года. Присутствуют — Черномырдин, Чубайс, Лужков, Лебедь, Лившиц (в кожанках, френчах и «тройках»).

ЧЕРНОМЫРДИН. Переходим к третьему пункту повестки, товарищи! «Об антипартийной линии группы Зюганова — Селезнева». Какие будут мнения?

ЛУЖКОВ. Какие тут могут быть мнения? Оппортунисты!

ЛИВШИЦ. Снять их с довольствия!

ЧУБАЙС. В то время когда все мы сплотились в единое целое… и даже не в одно, а в несколько единых целых… когда страна озабочена состоянием здоровья Ильича, лить воду… давать провокационный материал для врагов революции…

ЛИВШИЦ. Снять с довольствия!

ЛУЖКОВ. Поставить вопрос о пребывании в рядах и передать вопрос в первичку!

ЛЕБЕДЬ. Шлепнуть контру!

ЛИВШИЦ…и снять с довольствия!

ЧЕРНОМЫРДИН. Кто за снятие группы Зюганова — Селезнева с довольствия и со всех постов, прошу голосовать. Единогласно. И я думаю, товарищи, надо передать дело в Чрезвычайную комиссию…

5.

Соловки. Козел в шинели перед строем зэков, со списком.

КОЗЕЛ. Анпилов!

ГОЛОС. Я!

КОЗЕЛ. Зюганов!

ГОЛОС. Я!

КОЗЕЛ. Лукьянов!

ГОЛОС. Я!

КОЗЕЛ. Селезнев!

ГОЛОС. Я!

КОЗЕЛ. Оппортунисты! Поздравляю с прибытием на Соловки. Шаг вправо, шаг влево — считается побег, интервью — провокация! Вопросы?

ЗЮГАНОВ. Как здоровье Ленина?

КОЗЕЛ. О своем подумай.

Титр:

Фантазия вторая: 1953 год.

6.

Т. н. «ближняя дача Сталина». Чубайс, Лужков и Лебедь сидят на веранде. Из-за дверей слышно тяжелое, хриплое дыхание. Долгая пауза. Бой часов.

ЛУЖКОВ(разглядывая какие-то бумажки). Вы случайно не знаете, что такое дыхание Чейн-Стокса?

ЧУБАЙС. Не знаю. И вам не советую.

Из двери выходит Черномырдин в пенсне и шляпе. Общее оживление.

ЧУБАЙС. Ну, как товарищ Сталин?

Черномырдин, не отвечая, уходит.

ЛУЖКОВ. Так-так… (Начинает одеваться.)

ЛЕБЕДЬ. Вы куда?

ЛУЖКОВ. На хозяйство! (Уходит.)

ЛЕБЕДЬ. Знаю я ваше хозяйство. (Чубайсу.) Что делать будем?

ЧУБАЙС. А что случилось? (Уходит.)

ЛЕБЕДЬ. Ага! Ну, кажется, скоро… (Прислушивается к хрипам из-за двери, смотрит на лежащую на столе трубку и пачку «Герцеговины».) Курить надо было меньше!

7.

Кремль. Заседание Политбюро. На стене — портрет Сталина.

ЧЕРНОМЫРДИН. Переходим к последнему пункту повестки: всякое разное. Геннадий Андреевич, говори, ты хотел разное…

ЗЮГАНОВ. Я вот что хотел сказать: мы должны создать независимую медицинскую комиссию для обследования Иосифа Виссарионовича Сталина.

Сталин на портрете поворачивается и смотрит на Зюганова. Из рук Лужкова выпадает стакан с чаем.

ЗЮГАНОВ. В таком состоянии, как сейчас, он не может управлять страной!

Глухой стук. Это упал в обморок Чубайс.

ЗЮГАНОВ. Какие все нервные.

ЛЕБЕДЬ. Ну, ты орел!

ЗЮГАНОВ. А что я такого сказал?

Все внимательно смотрят на него — и на портрет.

8.

Под песню «Эх, грянем сильнее!» чьи-то руки снимают со стены портрет Зюганова, висящий между портретами Черномырдина и Лужкова. Руки опечатывают кабинет с табличкой «ЗЮГАНОВ ГЕННАДИЙ АНДРЕЕВИЧ».