ГЕРАЩЕНКО. Писателям дано поручение создать светлый образ налогового оберштурмбаннфюрера.

ПРИМАКОВ. Справятся?

ГЕРАЩЕНКО. Должны.

ПРИМАКОВ. Как обстоят дела с траншем?

ГЕРАЩЕНКО. Товарищ по партии, отвечающий за переговоры с загнивающим международным банкирством, полон оптимизма.

ПРИМАКОВ. Тоже копит доллары?

ГЕРАЩЕНКО. А как же!

ПРИМАКОВ. А как идут переговоры?

ГЕРАЩЕНКО. Он считает — успешно.

ПРИМАКОВ. А как считают они?

ГЕРАЩЕНКО. Какая нам разница?

ПРИМАКОВ. Правильно. Но — фатерлянду нужны деньги.

ГЕРАЩЕНКО. Нужны — нарисуем.

ПРИМАКОВ. Погодите, это же будет эта… как ее… инфляция!

ГЕРАЩЕНКО. Я знаю.

ПРИМАКОВ. Тогда надо заранее назначить виноватых.

ГЕРАЩЕНКО. Я думаю, партайгеноссе, этим уже занимаются.

3.

Пивная. Разговор.

— Довели страну.

— Кто?

— Демократы! Веймарцы эти.

— Кто-кто?!

— Ну, помнишь, был у нас этот… Веймар.

— Во-во. Веймар, шмеймар… Тоже небось из этих…

— Так они во всем и виноваты.

— Ясное дело, не мы же!

— Раньше хорошо было! При кайзере.

— При каком кайзере?

— Ну, такой, с бровями. Ты молодой, не застал. При нем зарплату платили.

— За что?

— Ни за что. Просто так. Придешь на работу — платят. И не придешь — платят.

— Хорошее было время!

— Кайзер, шмайзер… Я бы их всех…

— Кого?

— Ну, этих всех.

— Всех не надо. Оставь на развод.

— Зачем?

— А потом когда-нибудь опять все накроется, а они — тут как тут!

4.

Чубайс и Кириенко — в рабочих тужурках, печатают вручную антифашистскую листовку «Новая сила» и вычитывают текст.

КИРИЕНКО. Слушай, давно хотел у тебя спросить: как это получилось, что фашисты у нас слева, а антифашисты — справа?

ЧУБАЙС. Земля круглая.

КИРИЕНКО. И что?

ЧУБАЙС. Ну, вот мы и вошли в то же самое, но с другой стороны.

ГОЛОС АНПИЛОВА(в мегафон). Смерть буржуазии!

Звон стекла. Через высаженное окно виден Анпилов с микрофоном. Сзади маячит Козел с мегафоном в руках.

АНПИЛОВ(через мегафон). Да здравствует Объединенный фронт трудящихся!

КИРИЕНКО. В рот ваш фронт!

Распыляет на Анпилова средство от тараканов. Анпилов и Козел исчезают. Кириенко начинает крутить диск телефона.

ЧУБАЙС. Ты куда звонишь?

КИРИЕНКО. В полицию.

ЧУБАЙС. Не смеши меня. Они даже не приедут.

КИРИЕНКО. Почему?

ЧУБАЙС. Они сейчас борются с лицами неарийской национальности.

КИРИЕНКО. Все?

ЧУБАЙС. Остальные ловят Собчака.

КИРИЕНКО. А куда же тогда звонить?

ЧУБАЙС. Не знаю. Но похоже, что в Принстонский университет.

КИРИЕНКО. Зачем?

ЧУБАЙС. Трудоустраиваться.

КИРИЕНКО(вешает трубку). Все-таки странно. Эти громят евреев под знаменем Маркса — а у нас ни серпа, ни молота… Один Тельман, и тот — Гдлян.

5.

Собрание во фракции НСДАП в рейхстаге.

СЕЛЕЗНЕВ. Сегодня в повестке дня первый вопрос — о преодолении экстремизма. Это важный вопрос, геноссе. С экстремизмом надо бороться. Например, некоторые — некоторые! — хотят запретить нашу организацию, хотя сами, между нами говоря, евреи.

ГОЛОС. Совсем обнаглели!

СЕЛЕЗНЕВ. Да, это чистый экстремизм! И мы, конечно, будем с этим бороться. Второй вопрос повестки: новый лозунг дня. По этому вопросу доложит партайгеноссе Зю.

ЗЮГАНОВ. Я думаю, геноссен, лозунг дня у нас должен быть такой: «Народному правительству — фройндшафт, антинародному режиму — капут!»

ГОЛОС. Правильно!

ДРУГОЙ ГОЛОС. А президент?

ЗЮГАНОВ. Что — президент?

СЕЛЕЗНЕВ. Да, у нас в стране есть президент. Он старенький, но может убить.

ЗЮГАНОВ. За что?

СЕЛЕЗНЕВ. И за что, и просто так может убить. Давайте его не раздражать.

ЗЮГАНОВ. Президент — прошедший этап! Давно пора передать его полномочия в правительство, канцлеру!

СЕЛЕЗНЕВ. Тогда он убьет канцлера.

ЗЮГАНОВ. Значит, лозунг дня должен быть такой: «Руки прочь от правительства общественного согласия!» А кто не согласен, тех мочить.

СЕЛЕЗНЕВ. Насчет «мочить» в протокол не пиши, арестуют.

ЗЮГАНОВ. А мы — именем народа!

СЕЛЕЗНЕВ. А-а. Тогда другое дело.

ЗЮГАНОВ. А в случае чего выведем на улицы трудящиеся массы, то есть мирные штурмовые отряды. Но разрушить общественное согласие не позволим. Либо наше правительство, либо вообще никакого!

6.

Апартаменты президента. Он завтракает, беседуя с кем-то, кто за кадром.

ЕЛЬЦИН. Так и сказали?

ГОЛОС. Так точно. Выведут массы!

ЕЛЬЦИН. Ну, массы мы совместными усилиями уже практически вывели… Но надо же, какая интересная вещь получается… Значит, поменять правительство мне нельзя?

ГОЛОС. В настоящее время — очень опасно.

ЕЛЬЦИН. А не менять?

ГОЛОС. А не менять — вообще кранты.

ЕЛЬЦИН. Понял. А что делать?

ГОЛОС. Врачи говорят — что угодно, только не волноваться.

ЕЛЬЦИН. Мне-то чего волноваться? Я законно избранный президент этого фатер… матер… лянда! У нас сейчас какой год? Не тридцать третий часом?

ГОЛОС. Девяносто девятый.

ЕЛЬЦИН. Ну, все равно. Главное, чтобы делилось на троих…

7.

Зюганов и Селезнев в кафе. Ужин.

СЕЛЕЗНЕВ. А интересно: какое звание у нашего канцлера?

ЗЮГАНОВ. Этого никто не знает. Ходит он всегда в штатском. Тихий приличный человек. Называть пока что можно просто — товарищ по партии. А там посмотрим…

СЕЛЕЗНЕВ. До этого еще надо дожить. А зимой-то — перевыборы в рейхстаг…

ЗЮГАНОВ. Ужасная неприятность. Сколько можно ставить галочки? Народ должен работать! Я считаю: выбрали один раз — и хорош, дальше уже мы сами справимся! Самое время…

СЕЛЕЗНЕВ. Кстати, кажется, где-то рядом зреет заговор против демократии.

ЗЮГАНОВ. В смысле?

СЕЛЕЗНЕВ. Коварство какое-то затевается против нашей рейхсканцелярии. Неужели не чувствуете?

ЗЮГАНОВ. Как же. как же… Уже чувствую.

СЕЛЕЗНЕВ. Что бы это, например, могло быть, как вы думаете?

ЗЮГАНОВ. Я думаю — поджог. Какой-нибудь враг народа может поджечь рейхстаг.

СЕЛЕЗНЕВ. А это практически возможно?

ЗЮГАНОВ. Почему нет? Спички, солярка… Новодворская.

СЕЛЕЗНЕВ. Новодворская?

ЗЮГАНОВ. Ну а кто же еще может поджечь рейхстаг?

СЕЛЕЗНЕВ. Действительно!

8.

Ночь. Рейхстаг. Зюганов, Селезнев и два каких-то мужика. К батарее прикована Новодворская, к её пальцам примотана обгорелая спичка.

НОВОДВОРСКАЯ. У вас ничего не получится.

ЗЮГАНОВ. А вот сейчас увидим. Ну как, мужики? Готовы?

ПЕРВЫЙ МУЖИК. Да мы-то давно готовы…

ЗЮГАНОВ. Зажигайте!

ПЕРВЫЙ МУЖИК (заканчивает фразу).…только спичек нет.

ЗЮГАНОВ. Как — нет спичек?

ВТОРОЙ МУЖИК. А так. Нет, и все! Вот к ней последнюю примотали.

ПЕРВЫЙ МУЖИК. Кончились в фатерлянде спички!

СЕЛЕЗНЕВ. Как могут кончиться спички? У нас вице-канцлер — председатель Госплана!

ВТОРОЙ МУЖИК. В том-то и дело. Да вы не переживайте так из-за спичек-то. Все равно солярки нет.

СЕЛЕЗНЕВ. Почему нет?

ПЕРВЫЙ МУЖИК. Черт его знает! Накладная вроде была, но там одной подписи не хватало. Бухгалтерия вроде выходная — ну, кладовщик и забил на это дело.