Знамена всегда служили важным средством передачи команд. Поэтому во время сражения бандофоры тагм должны были следить за движениями знамени мерарха. «Следует сделать так, чтобы собственное знамя мерарха не только было по виду непохоже на другие знамена подчиненных ему архонтов, благодаря чему его было легко узнать всем нижестоящим бандофорам, но чтобы оно отличалось от остальных и по способу определенного движения, когда полотнище знамени будет непрерывно перемещаться или вверх-вниз, или вправо-влево, или же кругообразно, так чтобы и по этому признаку во всеобщей сумятице его легко можно было бы отличить от остальных знамен. Остальные знамена меры не должны копировать эту манеру движения, но им следует применять другие способы, которые нужно согласовать при тренировке, чтобы все к ним привыкли. Ведь не только тагмам, входящим в состав меры, будет легко ориентироваться на знамя их меры, но и состоящие в этих подразделениях стратиоты, узнав знамя меры, смогли бы быстро отыскать и собственные тагмы, если эти стратиоты, как это случается, до этого заблудились» (Maur., VII, В 16; пер. В. В. Кучмы).

Основным музыкальным инструментом во времена Маврикия был горн (βούκινον)[1032]. Им подавался любой сигнал к началу движения (Maur., III, 5; VII, 10) или началу сражения (Maur., II, 17). Во время самого сражения все команды должны были подаваться только горнистом мерарха (Maur., VII², 16). Остальные горны в подразделении не должны были звучать (Maur., VII², 16), Трубой (τούβα) подавались такие сигналы, как «Остановиться!», «Прекратить!», «Вернуться!»[1033] или же, например, сигнал тревоги при сборе фуража (Maur., II, 1). Существует предположение, что в это время горнист (βούκινάτης) и трубач (τουβάτωρ) был одним и тем же музыкантом, игравшим на различных инструментах в зависимости от необходимости[1034]. Вместе букиниторы и тубаторы упоминаются в «Стратегиконе» всего лишь один раз, когда речь идет о всей армии: «Стратигу необходимо иметь при себе тубаторов и букинаторов; вечером по троекратному сигналу трубы следует прекращать работы и после ужина петь гимн Пресвятой Троице» (Maur., XII В, 22; пер. В. В. Кучмы).

В каждой пехотной мере Маврикий рекомендует иметь двух орнитоборов (Maur., XII В, 7). Каковы были функции орнитобора (ὀρνιθόβωρ), не совсем понятно. Ф. Осарес полагает, что он был носителем урны и отвечал за жребии, которыми определялась очередность командования[1035]. Нам представляется более вероятной версия, предложенная Х. Михаэску, по мнению которого, термин орнитобор нужно переводить как птиценосец, т. е. носитель штандарта в виде орла[1036].

Стратор (στράτωρ), вероятно, выполнял функции ординарца. Само слово происходит от латинского strator (слуга, седлавший коня, конюх). Возможно, одна из задач стратора состояла в том, чтобы сопровождать архонта и помогать ему садиться на коня[1037].

Спафарий был, вероятно, почетным оруженосцем или командиром конвоя мерарха[1038].

В чем заключались функции ассистента, неясно. В боевом построении он стоял сразу же за бандофором (Maur., I, 3)[1039].

Кантаторы, согласно Маврикию, должны были подбадривать солдат накануне сражения, вероятно, обращаясь к ним с речью, в которой напоминалось об их прежних победах (Maur., II, 19).

В конце VI — начале VII в. наблюдается определенная стандартизация воинских званий. Основываясь на сведениях различных папирусов, законодательстве Юстиниана, его непосредственных преемников и «Стратегиконе», звания, существовавшие в кавалерийских подразделениях, и количество офицеров каждого ранга в армии численностью в 9000 человек можно представить следующим образом (см. табл.)[1040].

Таблица 4. Тактические подразделения и офицерские звания

Состав армии. «Стратегикон» представляет нам модель кавалерийской армии[1041]. Особое внимание Маврикия к кавалерии, на деле означавшее, что состояние пехоты более или менее принималось как должное, представляло собой попытку заставить ромейских (римских) военачальников относиться к конным соединениям более серьезно. Хотя автор «Стратегикона» жалуется на отсутствие внимания к пехоте, следует помнить, что он жалуется и на общее состояние армии, в том числе кавалерии. Акцент на действия кавалерии, возможно, отражает собственные приоритеты автора трактата. Это касалось того стратегического контекста, в рамках которого был написан «Стратегикон», когда речь шла о войнах со славянами и особенно с аварами на Балканах. Только одна третья глава трактата очевидным образом предполагает, что речь идет исключительно о построениях кавалерийского подразделения. В других главах говорится о построениях смешанного типа. Там, где военные действия предполагали осады и захват фортификационных сооружений, то естественным образом ведущая роль принадлежала пехоте. Пешие отряды несли гарнизонную службу, занимая не только оборонительные сооружения, но и мелкие укрепления и аванпосты. Военные действия в покрытых лесами гористых балканских регионах полностью ложились на плечи пехоты. Именно пехотинцы устраивали засады и удерживали или, наоборот, захватывали узкие теснины; труднопроходимые проселочные дороги и тропы, по которым не могли пройти конные отряды, были доступны только для пеших подразделений. Даже всадники в случае необходимости должны были спешиваться и сражаться в пехотном строю[1042]. Так, например, произошло в битве при Солахоне возле Мардина в 586 г. (Theoph, Sim., III. 4, 5–7).

Тем не менее, на поле боя пехота, как и во времена Юстиниана, выполняла исключительно вспомогательную роль, состоявшую в том, чтобы прикрывать отступающих всадников. Активную роль византийская тактика отводила исключительно кавалерии.

Армия во второй половине VI в. комплектовалась из представителей трех разрядов военных людей. Самую большую группу составляли солдаты, не имевшие тяжелого вооружения и образовывавшие обычные отряды, называвшиеся «слабыми» (ἀσθέναι). Вторую группу составляли отборные эскадроны кавалерии (ἐπίλκτοι). Эта часть армии (эпилекта) была сформирована из букеллариев, федератов, вексиллариев, иллирийцев и оптиматов. Третью группу образовывали союзники — представители варварских народов, воевавших под предводительством своих вождей.

Букелларии, вероятно, изначально находились на службе у Маврикия, а затем, после провозглашения его императором, стали частью регулярной армии. Число букеллариев в эту эпоху было невелико. Они образовывали, по всей видимости, тагму стратига и конвои мерархов. Всего в армии могло насчитываться около 600 букеллариев[1043]. Букелларии делились на три категории: 1) приближенные, образовывавшие почетный караул стратига; 2) спафарии, очевидно, имевшие офицерские звания; 3) собственно букелларии[1044]. Во время марша приближенные и знаменосцы букеллариев двигались перед стратигом; позади стратига следовали спафарии, а за ними остальные букелларии (Maur., I, 9). Во время сражения букелларии находились возле стратига[1045].