Этот процесс привел к тому, что к концу IV в, число солдат и офицеров, бывших гражданами Империи, намного уступало числу чужеземных наемников. Аммиан Марцеллин, заканчивавший свой труд около 390 г.[753], утверждает, что в это время среди командиров подразделений редко встречались римляне (Amm., XXXI, 16, 8)[754]. Слово «варвар» стало на западе синонимично слову «солдат» (miles) и совершенно вытеснило последнее[755].
Во времена регентства Стилихона система пополнения регулярной армии рекрутами-варварами, сложившаяся в 80-х гг., получает свое логическое завершение. Правительство привлекает на военную службу сарматов, готов и аланов (Claud., IV Cons., v. 485–487). Вероятно, их зачисляли непосредственно в регулярные воинские части, поскольку Клавдиан говорит о перешедших «к латинскому порядку» аланах (Claud., IV Cons., v. 487)[756]. По-прежнему активно вербовали зарейнских германцев, в частности франков (Claud., Eutr., v. 381 383)[757].
Наряду с регулярной армией в Западной Римской империи на постоянной основе существовали чужеземные вспомогательные или союзные войска. При Стилихоне они состояли в основном из аланов (Claud., Get., v. 580–583)[758]. Причиной этому, возможно, были дружественные отношения, которые магистр установил с гуннами[759]. В 408 г. «союзников» было уже не менее 30 000 (Zos., V, 35, 6). Падение Стилихона лишило Западную империю помощи чужеземных войск, а война с вестготами подготовила окончательное разрушение всей ее военной системы.
Замена провинциалов варварами таила в себе весьма крупный недостаток: она накладывала на императорский фиск чрезвычайно тяжелое финансовое бремя. Неслучайно Вегеций говорит о том, что обучение своих новобранцев обойдется государству дешевле, чем привлечение за плату чужеземцев (Veg., I, 28). Содержание наемников предполагало, что расчет с ними будет производиться не натуральными поставками, а в денежной форме[760]. Отметим, что после кратковременного расцвета, наступившего в конце правления Валентиниана I, западная половина Империи уже в 80-е гг. IV в. переживает общий экономический упадок[761], спровоцировавший острейший финансовый кризис. Нехватка денежных средств привела к тому, что государство оказалось не в состоянии поддерживать жизнедеятельность своих институтов, в том числе армии. Государственная казна была пуста, а правительство не могло найти иных средств для ее пополнения, не прибегая к конфискациям имуществ, порче монеты и увеличению налогов[762]. Думается, что в конечном итоге именно недостаток денежных средств, отпускаемых на нужды армии, и послужил главной причиной сокращения численности регулярной армии, недоукомплектования воинских частей и нехватки вооружения.
Подтверждение этого вывода можно найти в трактате Вегеция, который автор преподнес в самом начале V в. Гонорию (395–425 гг.), безвольно наблюдавшему из-за стен Равенны за разрушением своей Империи[763]. Вегеций призывает императора вооружать защитников городов самыми простыми видами оружия: пращами, метательными шестами (фустибулами) или даже просто камнями, метать которые руками он рекомендует обучать не только новобранцев (Veg., I, 16), но и всех воинов вообще (Veg., II, 23; III, 4). «Этот прием считается более удобным, так как не требует пращи», — аргументирует свой совет Вегеций (Veg., II, 23)[764]. По его мнению, навыки, полученные от подобных тренировок, могли быть использованы во время сражения (Veg., III, 14).
Камни для метания руками или из пращей и фустибулов Вегеций рекомендует собирать на мелководьях рек (Veg., IV, 7). Характерно, что он нигде не пишет о специальных свинцовых пулях (glandes), упоминание о которых можно найти еще у Аммиана Марцеллина (Amm., XXVI, 8, 8)[765]. У Вегеция для метания используют только камни (Veg., III, 32)[766].
Подобные рекомендации Вегеция, призывающего защищать города камнями и палками и ставить в строй безоружных людей, показывают, насколько ярковыраженные формы принял процесс разложения военной системы на западе Империи. Государство оказалось не в силах не только содержать в городах гарнизоны, но даже обеспечивать солдат необходимым оружием.
Пожалуй, наиболее ощутимым следствием деградации позднеримской военной системы стало исчезновение главной силы армии — тяжеловооруженной пехоты[767]. Согласно утверждению Вегеция, римская пехота перестает пользоваться шлемами и панцирями уже при Грациане (Veg., I, 20). Очевидно, что причину этого явления нужно видеть в переходе государства на новую систему комплектования армии: солдат-провинциалов заменили отряды варваров, использовавших собственное оружие и свои методы ведения боя. Сам Вегеций утверждает, что основную массу римской пехоты в современную ему эпоху составляли щитоносцы (scutati) (Veg., II, 15), которых он называет варварами (Veg., 1, 20)[768]. Скутаты Вегеция были вооружены мечами спатами, особыми метательными копьями бебрами, которых у каждого из них было по две или даже по три штуки (Veg., I, 20; II, 15)[769], а также плюмбатами, ставшими весьма распространенными в эту эпоху (Veg., II, 15)[770]. Вегеций нигде не говорит, что скутаты носили тяжелое вооружение, а напротив, относит их к легкой пехоте (Veg., III. 14).
Массированная варваризация армии в конце IV в. — начале V в. способствовала тому, что между римлянами и варварами окончательно исчезло какое-либо различие в вооружении[771]. Изучение могильников на северо-востоке Франции, относящихся к IV–V вв., наглядно продемонстрировало полную идентичность вооружения тех и других. Вооружение погребенных воинов состоит из спаты, нескольких наконечников от дротиков и военного пояса (cingulum), украшенного различными изображениями варварского типа. В таких захоронениях всегда отсутствует тяжелое защитное вооружение. Шлемы и панцири были обнаружены только в захоронениях германских вождей и представителей варварской аристократии[772].
Структура подразделений в этот период, как кажется, также была заимствована римлянами у германцев. Согласно утверждению Вегеция, в современную ему эпоху не существовало разницы между когортами и «центуриями», т. е. структурными звеньями подразделения численностью по 111 человек каждое (100 рядовых, 10 деканов и 1 центенарий) (Veg., I, 23)[773]. Мы можем предположить, что и количество «центурий» соответствовало в современном Вегецию подразделении количеству когорт в прежнем легионе. Подобная десятеричная структура воинских подразделений существовала у различных германских племен. Уже Тацит отмечает, что отряд пехоты у германцев составлял 100 человек (Тас., Germ., 6). У вестготов с V по VII в. наименьшей войсковой единицей было отделение в 10 человек (decania) с деканом во главе. Десять деканий образовывали сотню (centena), во главе которой стоял центенарий. Самым крупным подразделением была 1000, которой командовал тысячник (millenarius)[774]. В IV столетии отряды в 1000 человек были типичны также и для вандалов[775]. Данный вывод подтверждается прежде всего сообщением Прокопия, согласно которому король вандалов Гейзерих разделил свою армию на 80 частей в соответствии с количеством хилиархов, чтобы казалось, будто бы у него было 80 000 воинов (Procop., BV, 1, 5, 18),
