Насколько мы можем судить на основании одного из указов Кодекса Юстиниана от 530 г. (CJ, IV, 65, 35, 1), гвардия при этом императоре насчитывала 11 схол. Стало быть, попытка Т. Моммзена опереться в своих расчетах на данные Notitia и сообщение Прокопия выглядит заведомо несостоятельной. Если же мы сопоставим данные Прокопия с тем, что говорит Кодекс, то получим, что в каждой схоле насчитывалось около 318 всадников. Отметим, что приблизительно такой численности (360 человек) был отряд, который отправил Констанций II вместе с цезарем Юлианом в Галлию (Jul., Ad Ath., 277d; Lib., Or., 18, 37; Zos., III, 3, 2). Что это было за подразделение, не указывается, однако можно почти не сомневаться, что это были солдаты из палатинских схол, сопровождавших Констанция[266]. Мы даже можем утверждать, что это были Scutarii, поскольку вторая из имевшихся в распоряжении Юлиана схол (Gentiles) находилась в Галлии, до того как Юлиан был назначен цезарем (Amm., XV, 5, 6). Вероятнее всего, Гентилы составляли почетный эскорт Сильвана, предыдущего командующего армией, так же как потом схола Скутариев образовала эскорт самого Юлиана. Таким образом, мы можем считать, что обычный состав одной схолы составлял около 320 человек[267].
Численность кунеев Р. Гроссе принимает равной 500 всадникам[268]. Вместе с тем, как отмечает В. И. Холмогоров, данное предположение «основано лишь на стремлении этого автора к исчерпывающим характеристикам отдельных соединений»[269]. Л. Варади, опираясь на сообщение Зосима о том, что 5 отрядов из Далмации, посланные в 409 г. для борьбы с Аларихом, насчитывали в сумме 6000 солдат (Zos., V, 45, 1), приходит к выводу, что речь в данном случае идет о кавалерийских кунеях и, следовательно, в одном подразделении этого типа изначально должно было быть 1200 человек[270]. Но вряд ли у нас есть основания видеть в отправленных из Далмации войсках кавалерийские подразделения, поскольку Зосим называет их τάγματα, используя в данном случае термин, которым он обычно называет отряды пехоты[271].
Отсутствие каких-либо данных мешает нам даже приблизительно определить численность эскадронов equites. Т. Моммзен[272], а вслед за ним и Р. Гроссе[273] принимают численность этих отрядов равной 500 всадникам. Однако такое предположение основано лишь на аналогии, которую они проводят с алами и вексилляциями[274]. По мнению В. И. Холмогорова, само название equites (всадники) указывает на «крайнюю неопределенность и неустойчивость их численного состава»[275]. Л. Варади полагает, что во второй половине IV в. наиболее вероятная численность кавалерийских отрядов, в том числе и отрядов equites, не должна была превышать 300 человек[276].
Флот. После покорения Римом Средиземноморья морской флот утратил свое боевое значение. В IV столетии он главным образом осуществлял перевозку сухопутных войск. Так, в 324 г. корабли морского флота были использованы для переправы армии Константина из Фракии на Боспор (Excerpta Val., 5, 28), силами британского флота (classis Britannica) дважды (в 360 и 368 г.) римские войска были переброшены в Британию (Amm., ХХ, 1, 3; XXVII, 8, 6).
Notitia говорит о существовании венетского флота (classis Venetum), имевшего базу в Аквилее (ND, Ос., XLII, 4), равеннского (classis Ravennatium) (ND, Ос., XLII, 7) и мизенского флотов (ND, Ос., XLII, 11). Для восточной половины Империи в Notilia не отмечено никаких военно-морских сил. Неизвестно, в каком состоянии пребывали эти отмеченные в Notitia флоты. Возможно, они превратились в небольшие эскадры, насчитывавшие по нескольку сторожевых кораблей, или же исчезли вовсе к началу V в. Вегеций, писавший в это время, сообщает, что море давно спокойно для римлян, а с варварами сражаться приходится только на суше (Veg., IV, 31), поэтому в содержании флотов не было никакой необходимости.
Бороться на море римлянам приходилось не столько с внешним неприятелем, сколько друг с другом во время гражданских войн. В подобных случаях враждующие стороны могли строить очень большое количество военных кораблей. Так, например, готовясь к борьбе с Лицинием, Константин приказал заложить гавань в Фессалонике, на которой было сделано более 200 кораблей (Zos., II, 22, 1). Египтяне, финикийцы, киприоты, карийцы и другие народы, населявшие восточные провинции Империи, собрали для его противника более 300 кораблей (Zos., 11, 22, 2). Когда в 400 г. Флавитте нужно было помешать восставшим готам переправиться через Геллеспонт, он должен был строить новые корабли (Zos., V, 20, 3–4).
Последнее упоминание о военно-морском флоте Западной Римской империи относится к времени правления Майориана (457–461 гг.). По приказу этого императора к весне 461 г. для борьбы с осевшими в Африке вандалами, был построен флот, насчитывавший 300 судов. Корабли были размещены в портах бывшей карфагенской части Испании. Однако вандалы нанесли удар первыми и уничтожили все собранные римлянами корабли[277].
Согласно утверждению Вегеция, в позднюю эпоху основным типом корабля военно-морского флота римлян были либурны (Veg., II, 1). Вегеций сообщает, что либурны были заимствованы римлянами у либурнов, живших на побережье Далмации (Veg., IV, 33). Эти корабли якобы отлично зарекомендовали себя в сражении при Акции (31 г. до н. э,) и послужили образцом для позднейших кораблей, и поэтому еще в начале V в. римский военно-морской флот состоял из судов, строившихся по образцу далматинских либурн (Veg., IV, 33). Правда, мы едва ли можем утверждать, что либурны IV в. действительно имели хоть какое-то отдаленное сходство с либурнами времен Августа или Траяна. Анализ имеющихся в нашем распоряжении источников показывает, что для авторов IV в. название либурна стало техническим термином для обозначения любого военно-морского корабля. Например, Евтропий утверждает, что на пятом году первой Пунической войны римляне «впервые сражались на кораблях, укрепленных рострами, которые называют либурнами» (Eutrop., II, 20, 1)[278]. Тем не менее Полибий говорит о римских кораблях этой поры как о пентерах и гептерах, построенных по образцу карфагенских (Polyb., 1, 20, 15). Зосим отмечает, что либурны по быстроходности были равны пентерам и уступали в этом отношении триерам (Zos, V, 20, 4). Однако, как явствует из указания самого же Зосима, под либурнами он имеет в виду гептеры, давно вышедшие из употребления и построенные в начале V в. лишь благодаря подробному описанию, оставленному все тем же Полибием (Zos., V, 20, 4). Вегеций считает либурнами не только корабли с одним или двумя рядами весел, но и те, которые имели три, четыре и даже пять рядов весел. Впрочем, здесь Вегеций солидарен с Зосимом: такие большие корабли были в начале V в. уже чем-то необычным. Поэтому Вегеций просит своего читателя не удивляться и добавляет, что в битве при Акции были и более крупные суда, имевшие по шесть и более рядов (Veg., IV, 37).
Наряду с «либурнами» морской флот Поздней империи располагал и разведывательными кораблями — скафами (scafae exploratoriae) (Veg., IV, 37). Сам термин scafa (или scapha) в более ранний период имел достаточно широкий смысл. Во-первых, скафами назывались лоцманские лодки, подводившие к портам коммерческие суда (Isid., XIX, 18–19)[279], во-вторых, — шлюпки, которые были привязаны канатами к кормам кораблей, торговых или военных (Petron., 102)[280]. Цезарь, например, использовал их, наряду с разведывательными судами (specilatoria navigia), чтобы подвозить солдат как можно ближе к берегу, во время высадки римлян в Британии. (Caes., BG, IV, 26)[281]. Вегеций называет скафами особые лодки (monoxyli), выдолбленные из цельных стволов дерева[282], которые были в обозе у каждого легиона и служили для строительства понтонных мостов (Veg., II, 25; III, 7). Наконец, скафами назывались быстроходные челноки, на которых совершали свои разбойничьи рейды пираты (Isid., XIX, 20)[283]. Исидор утверждает, что корпуса пиратских скаф, изготавливались из прутьев, и покрывались необработанными кожами (Isid., XIX, 21)[284]. Большая скорость была отличительным свойством подобного корабля, нашедшего применение у германцев и особенно саксов (Isid., ХIХ, 21)[285]. Возможно римские scafae exploratoriae изготовлялись иначе, нежели пиратские барки. Вегеций связывает скафы с бриттами и утверждает, что те называют их просмоленными (Veg., IV, 37)[286]. На каждом борту римских скаф находилось по 20 гребцов (Veg., IV, 37). Корпуса скаф, паруса и корабельные снасти, — все окрашивалось краской цвета морских волн; даже форма моряков была такого же цвета (Veg., IV, 37). Скафы предназначались для того, чтобы совершать внезапные нападения на неприятеля и препятствовать подвозу провианта к неприятельским кораблям.
