Подготовка к сражению детально описывается в некоторых трактатах, в частности в «Стратегиконе» Маврикия, «Тактике» Льва VI и в «Наставлениях» Никифора II. Хотя рекомендуемые меры более или менее повторяют друг друга и являются обычными предосторожностями, исходящими из здравого смысла, можно сказать, что «Тактика» Льва VI очень близко следует модели «Стратегикона». Необходимым условием для начала сражения, очевидно, должна быть выигрышная ситуация для византийцев. Наоборот, его следует избегать, если последняя отсутствует. Означало ли это численное превосходство, лучшую позицию, эффективное снабжение, хорошее расположение для обороны, внезапность или же сочетание всех или некоторых из этих элементов, зависело от конкретных обстоятельств. Впрочем, даже при наличии этих условий командующий должен убедиться в безопасности пути отступления и достаточной укрепленности лагеря, чтобы выдержать атаку противника, в случае если собственные войска будут обращены в бегство. Подготовка также предполагала заготовку достаточного количества воды и фуража для лошадей, равно как и обеспечение безопасности лагеря во время битвы[1478].
Достаточно внимания военные трактаты уделяют разведке. В течение всего времени разведчики должны быть в поле постоянного визуального контакта с противником, желательно оставаясь невидимыми для него, с тем чтобы постоянно информировать командующего о передвижениях неприятеля и его возможных намерениях. Когда армия выдвигалась к полю битвы, разведчики и легковооруженные отряды должны были развертываться в авангарде основных сил, а само поле боя должно было быть тщательно проверено на предмет возможных засад или ловушек, тогда как сам полководец должен отобрать подходящие для этого места, если в таковых имелась какая-либо надобность. Подразделения кавалерии должны были брать с собой минимум поклажи, а запасные лошади полагались лишь для небольшого числа людей. Остальных оставляли в лагере под охраной гарнизона. Нужно было взять продовольствие для всадника и фураж для лошади на срок предполагаемой акции и дополнительные запасы на случай, если часть солдат будет отделена от своего отряда. Вьючные животные должны были перевозить запасное оружие и наконечники стрел и сопровождать боевые отряды к их позициям (Maur., I, 2, 83–85; ср. Leo, Tact., VI,21; V, 1–5; РМ, I, 14; II, 11–14; Leo, Tact., XIII: «О дне, предшествующем битве»).
Как только эти основные требования будут выполнены, командующий должен передать приказы командирам соединений и отрядов относительно предстоящих военных действий и определить порядок движения и начального развертывания. Трактаты рекомендуют различные виды построения для пеших войск, кавалерийских отрядов и армий, состоящих из обоих родов войск. Даны советы, как их использовать, каким образом должны координировать свои действия различные элементы боевого порядка, где должен находиться командующий и каким образом должны передаваться приказы: флагами, сигналами трубы или через посланцев.
Особое внимание уделялось поддержанию дисциплины в случае отражения врага, для того чтобы преследование не завело войско в ловушку. Описывается и тактика ложного отступления или бегства и подходящие для этого условия, как предварительные, так и последующие (Maur., II, 1 — 20;!И, 1 — 16; IV, 1–3 (по большей части повторяется в Leo, Tact., VII, X и XIV); РМ, I, 5 — 17; II, 8 — 18; IV, 1 — 20). В византийских нарративных источниках встречается немало примеров использования этой тактики как византийской армией, так и ее противником. Особенно яркое описание подобных приемов дает Лев Диакон. В 970 г. полководец Варда Фока, посланный против перешедших границу русов и их союзников, степных кочевников печенегов, понял, что не в состоянии сопротивляться столь огромным силам противника. Фока придумал план, согласно которому один из его командиров, Иоанн Алкассей, должен был выйти навстречу печенегам, сделать вид, что его застигли врасплох и начать притворное паническое отступление. Тем временем сам Фока устроил засаду, и, когда войско печенегов попало в ловушку, оно было полностью разгромлено византийцами (Leo Diac., VI, 109–111).
Рис. 124. Византийские знамена, по изображениям в манускриптах.
Воспроизведено по: Никифор II. Стратегика. С. 22.
Следуя принципам, установленным еще эллинистическими и римскими авторами военных трактатов, византийские писатели дают командующему самые разнообразные советы. Однако в каждом из трех военных трактатов, равно как и в тех сочинениях, которые касаются тактики сражений более косвенным образом, например, в сочинении конца X в. об организации военной кампании или действиях на пересеченной местности, автор обязательно учитывает конкретную ситуацию и иногда делает это особенно тщательно. На любом театре военных действий, где сражаются византийские армии, их тактика должна учитывать различные стили ведения боевых действий и тактические приемы, которыми пользуются те народы, с которыми они сталкиваются. При этом «Стратегикон» Маврикия является особенно красноречивым свидетельством того значения, которое римская тактическая мысль придавала пониманию особенностей каждого конкретного противника. Те же мысли повторяются в «Тактике» Льва VI, а позднее — в «Стратегиконе» Кекавмена, который относится уже к XI в. И «Стратегикон» Маврикия и «Тактика» Льва VI описывают тактику, обычаи и боевые приемы соседних с Империей варварских народов. И хотя Лев опять-таки заимствует многое от Маврикия, он не пытается пользоваться устаревшей информацией и принимает во внимание новые обстоятельства. В дни, предшествующие сражению, военачальник должен попытаться собрать и проверить как можно больший объем информации относительно численности, намерений и расположения неприятеля, используя для этого разведчиков и тайных агентов, дезертиров и пленных солдат. Особое значение имело знакомство с местностью. Только если ее условия были благоприятны, византийская армия могла вступать в бой.
Рис. 125. Византийский стяг.
По: Dawson T. Byzantine Infantryman. Eastern Roman Empire с. 900 — 1204. Osprey Publishing Ltd, 2007. P. 42.
Рис. И. В. Кирсанова.
«Стратегикон» Маврикия дает детальное описание действий против четырех возможных противников: персов, скифов (аваров, турок и гуннских народов), «светловолосых народов» (франков, лангобардов и др.) и славян и антов. В каждом случае главу открывает изображение культурного облика того или иного народа или народов, сопровождаемое объяснениями их поведения и морального облика, после чего следует детальное описание их тактической организации и построения на поле битвы. Каждое такое описание сопровождается предложениями лучших способов противостоять этому врагу и одержать над ним победу. Впрочем, в обоих трактатах, сколь бы ни велика была зависимость Льва от своего предшественника, совершенно ясно выражена мысль о том, что полководец обязан хорошо знать своего противника и никоим образом не допускать его недооценки[1479]. Было замечено, что хотя «Стратегикон» — это не первый трактат, автор которого считает, что ромеи должны быть знакомы с тактикой своего врага, но он является первым трактатом, автор которого вникает в подобные детали. Это отчасти отражает тот факт, что интересующие его методы уже стали частью позднеримской традиции, равно как и то обстоятельство, что они отражали те самые две или три «модели» организации тактики и поведения на поле боя, которые мог выбрать командующий византийской армией[1480]. Соответственно, трактат «О боевом сопровождении» дает наиболее детальный обзор того, как надо действовать против неприятеля на восточном фронте, в то время как сочинение «О лагерном устройстве» (De castrametatione) посвящено описанию военных действий на Балканах, хотя в данном случае вражеская тактика описывается только в том смысле, как следует избегать засад[1481].
