Сеть дипломатических связей, созданная Иоанном II и Мануилом I, была особенно важна для стратегической стабильности Империи, хотя отношения с венграми были весьма непостоянны. Мануил особенно стремился к союзу с западом. Поскольку о постоянной защите и размещении войск на западном побережье Балкан с финансовой точки зрения не могло быть и речи, то такая система являлась единственным практическим способом поддерживать власть Империи над этим регионом. Как только императоры стали пренебрегать этой системой или отвергать своих бывших союзников — особенно итальянские морские города и папство слабость этой стратегической системы продемонстрировала себя пагубными последствиями[1396].
В Малой Азии стратегическая ситуация была не менее сложной, поскольку обширные территории были заняты сельджуками, которые оказались в состоянии установить основательный военный контроль над завоеванными землями. Власть Империи в западной части Малой Азии практически полностью была ликвидирована, когда Алексей I в 1081 г. захватил трон, и была восстановлена лишь благодаря усилиям Алексея совместно с войсками Первого Крестового похода, что было подробно описано его дочерью императора Анной Комниной. Необходимо было создать новую границу — не для того, чтобы просто обозначить те пункты, которые вооруженные силы Империи должны были защищать, но чтобы создать безопасную область, из которой можно было извлекать ресурсы и в пределах которой можно было благополучно продолжать экономическую деятельность. Результаты усилий Византии при Алексее можно заметить на примере создания многочисленных новых военно-административных структур, которые должны были противостоять враждебным угрозам и обеспечить Империи процесс восстановления власти над утраченными территориями, особенно в Малой Азии: на западе Абидос (1086 г.), Анхиал (1087 г.), Крит (1088–1089 гг.), Филиппополь (1094–1096 гг.), Белград (1096 г.) и Карпаф (1090–1100 гг.) фиксируют успехи Империи; на востоке Трапезунд (1091 г.), Никея, Эфес, Смирна (все в 1097 г.), Кипр (1099 г.), Курик и Селевкия (1103 г.), Корифо (1104/1105 г.) и Самосата (1100 г.) также иллюстрируют успехи Алексея. Иоанн и Мануил полагались на это начинание и в результате должны были радикально перестроить военную и гражданскую системы.
Разделение войск продолжало сохранять тот вид, который был принят в XI в.: существование единственной императорской полевой армии с дополнительными подразделениями, выделявшимися на конкретный фронт для ведения конкретных военных действий, когда это было необходимо, и во внутренние провинции особенно на Балканы — для обеспечения управления государства и собирания финансовых ресурсов. Традиция деления военного управления на восточное и западное (с соответствующими военными соединениями) также сохранялась. Защита границ и защита местных сообществ были делегированы местным динатам и их вооруженным свитам или конкретным группам земельных собственников, на которых возлагались военные обязательства того или иного рода, исходя из их владений. Империя продолжала также селить на своих землях иноземцев в соответствии с обязательством несения военной службы того или иного рода, обычно связанной с защитой данной местности. Так, побежденным печенегам, как уже говорилось, Алексеем I были предоставлены земли в Македонии, а сербам и печенегам во время правления Иоанна II выделены земли в Анатолии, взамен предоставления воинов для византийского войска и обязательства оборонять данную местность. Таким же образом половцам-куманам в период господства Мануила предоставили военные владения в Македонии. Такая политика являлась традиционной и продолжалась до конца существования Империи.
В начале процесса восстановления власти Византии в Малой Азии в опорных пунктах и ключевых городах и крепостях вдоль побережья и прибрежной равнины должны были размещаться войска, чтобы служить плацдармом для расширения власти Империи. Отсюда византийские войска должны были выдвигаться в пограничные или занятые врагом земли и захватывать стратегически важные центры, которые в свою очередь должны были стать центром для дальнейшего продвижения византийцев вперед. Это был медленный и постепенно набиравший обороты процесс, но он был успешным. Большая часть утерянных областей была возвращена в период от смерти Алексея I в 1118 г. до 1160-х гг. Действительно, в период правления Мануила появилась возможность распространить власть Византии на само плато и установить там передовые заставы, хотя Империя удерживала их лишь в течение коротких периодов. Вторая стадия заключалась в создании новых фем, военных и гражданских административных областей, которые заменяли старые и более не существующие фемы досельджукского времени. Иоанн II восстановил Фракисийскую фему, хотя она была меньшего размера, чем прежняя фема. Также он создал новые фемы Миласа и Меланудион в северных районах старой фемы Кивирреотов и южных областях старого Фракисия. При Мануиле I на севере была учреждена фема Неокастра с крепостями Атрамиттий, Пергам и Хлиара. В то же время было построено большое количество малых укрепленных пунктов, которые прикрывали основные пути к области от анатолийского плато, где были размещены войска с ополченцами, набранные из местного сельского населения, которое взамен получало землю и налоговые привилегии (Chon., 55, 5-20).
К концу правления Мануила византийские фемы — слово, которое теперь означало просто область и не имело никакого военного значения, протянулись от Халдии и Трапезунда на Понтийском побережье на запад через районы Пафлагонии/Букеллариев, Оптиматов, Никомедии, Опсикия, Неокастра, Фракиссия, Миласы/Меланудия, Кивирреотов и в Киликии. Командующие войсками — тагмами, — которые базировались в каждом из этих регионов и в находящихся там укрепленных пунктах, это дуки, и обычно они являлись также губернаторами этих областей, поскольку находящиеся под их командованием войска по большей части были связаны с той областью — фемой, — в которой они располагались. Алексей I создал 15 таких командований вдоль балканской границы и в Малой Азии, которые простирались от Абидоса до Селевкии. Иоанн II и Мануил I создали еще дукаты, включая Фракисий, Кивирреоты, Киликию, Малагину, Миласу и Атталию[1397].
Поскольку большая протяженность сухопутной границы в Малой Азии предполагала постоянное воздействие на нее со стороны противника, совершавшего постоянные нападения, то строительство дорогостоящих фортов и крепостей и размещение в них войск, а также обеспечение наемников стало крупным достижением. Действительно, в последние годы правления Мануил смог продумать восстановление Каппадокии, что сделало бы возможным окружение Иконийского султаната сельджуков, а также правителей Данишмендидов к северу. Но этого не должно было случиться не столько из-за поражения в 1176 г., которое понесла армия Мануила в сражении Мнриокефале от Румского султана Кылыч-Арслана II, сколько потому что такая экспансивная стратегия была слишком обременительной для казны Империи.
Структурная слабость Комниновской системы частично отразились в междоусобных конфликтах, которые последовали вслед за смертью Мануила I в 1180 г., а вторжение сицилийских норманнов в балканские провинции Империи и Четвертый Крестовый поход навсегда покончили с какой бы то ни было надеждой на восстановление византийской власти в Малой Азии. Никейская империя, созданная в западной части Малой Азии после захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г., своими успехами большей частью была обязана трудам императоров Иоанна II и Мануила I в этом регионе. Парадоксально, что восстановление Константинопольской империи в 1261 г. принудило императоров после этого все более и более обращать свое внимание на западное направление. Поэтому в течение столетия после возрождения Империи ее анатолийские земли оказались потерянными навсегда[1398].
