Рис. 99. Святые Феодор, Георгий и Димитрий (XI в.) в панцирях различного типа.
По: Heath I., McBride A. Byzantine armies 886 — 1118. Osprey-Мen-At-Arms 089. Р. 15.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Катафракты представляли элиту армии, однако нужно помнить, что число таких хорошо вооруженных воинов было очень невелико: они составляли менее 5'% от общей численности. Чтобы компенсировать нехватку катафрактов, Фока рекомендует использовать комбинированное построение, ставя позади них лучников и копейщиков. «Следует же быть в середине вместе с катафрактами и лучникам, чтобы лучники ими защищались. И у них передовыми и вторыми, и третьими, и четвертыми пусть не стоят лучники, но — с пятой линии и до замыкающих» (РМ, III, 46–53; пер. А. К. Нефедкина). Начиная с пятой линии боевого порядка, катафракты стояли только на флангах: один копейщик и один палиценосец либо воин, вооруженный парамирием. Подобные отряды должны были насчитывать по 504 всадника, из них 150 были лучниками. Подразделение меньшей численности состояло из 384 человек, 80 из которых были лучниками (РМ, III, 46–53).
Лучники должны были иметь шлемы более легкие, нежели у катафрактов и кливании; из наступательного вооружения, кроме луков, у них были еще и мечи. Коней лучников, по возможности, нужно было покрывать описанным выше доспехом. Кроме лучников за катафрактами могли находиться дротикометатели, имевшие на вооружении не только дротики, но также меч и щит (РМ, III, 69–72).
Рис. 100. Святые Георгий (в панцире мускульного типа) и Феодор Тирон (в ламеллярном панцире).
Деталь триптиха Сорок мучеников Севастийских и святые воины (XI в.). Слоновая кость. Государственный Эрмитаж.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Пехота. Быстрое развитие византийской кавалерии не привело к исчезновению пехоты. Более того, как свидетельствуют наши источники, пехота продолжала играть важную роль в сражениях с арабами, армии которых и эпоху раннего ислама состояли из пеших отрядов, использовавших лошадей и верблюдов лишь для быстроты передвижения во время маршей[1206]. Подобная тактика давала арабам серьезное преимущество над противником[1207].
Рис. 101. Различные виды панцирей византийских всадников в мадридской рукописи Скилицы (XII в.).
Воспроизведено по: Никифор II. Стратегика. СПб, 2005. С. 22.
После упадка пехоты, который наблюдается в VI столетии, начинается период постепенного возрождения этого рода войск. Наши источники показывают, что значение пеших отрядов заметно возрастает уже в следующем веке. Так, например, известно, что пехота сыграла важную роль в кампании против болгар в 678/679 гг. (Theoph., а. 6171). Пехота постоянно принимала участие в войнах с болгарами и арабами во время кампаний VIII–IX вв. Во время кампании 80-х гг. IX в. на юге Италии тяжелая пехота действовала совместно с кавалерией (Th. cont., V, 65). Официальные и полуофициальные источники ясно показывают, что пехотные подразделения были важной частью тех провинциальных армий, которые вели почти непрекращающуюся партизанскую войну с мусульманами на восточной границе Империи в IX–X вв., а возможно, и в более ранний период. Здесь, правда, их задачи часто сводились к выполнению сторожевых функций, наблюдению за противником или нападению из засад на его войска, преследуемые отрядами византийской кавалерии[1208]. «Тактика» Льва дает понять, что как тяжелая, так и легкая пехота продолжали существовать и играли значительную роль в действиях смешанных тактических формирований. Наконец, не будем забывать, что кампания Василия I против арабов и павликиан в Малой Азии в 70-е гг. IX в., которая сопровождалась постоянными осадами и штурмами фортификационных сооружений, не могла бы состояться без многочисленной тяжеловооруженной пехоты (Th. cont., V, 37–40).
Рис. 102. Святой Феодор. Изображение на бронзовой пластине (XI в).
По: Heath I., McBride A. Byzantine Armies 886 — 1118. Osprey-Men-At-Arms 089, Р. 12.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Вместе с тем подавляющее большинство описаний сражений этого периода (650–800 гг.), содержащихся в литературных источниках, о действиях пехоты практически ничего не упоминают. Описание провинциальных армий, собравшихся в Сирии для встречи императора (IX в..), предполагает, что они были составлены из конных отрядов (Const., Cerimon., II, 47, 14–18). Периодические упоминания о наборах войск в каждой большой феме позволяют предположить, что речь идет только о кавалерии (Leo, Tact., XVIII, 143, 149, 153–156; Theoph., а. 6269)[1209]. Ничего не говорится о пеших отрядах и в источниках X в., сообщающих о типах провинциальных войск. Официальные и полуофициальные правила, относящиеся к размерам минимальной собственности, необходимой для поддержания существования солдат, касаются только фемной кавалерии и матросов провинциальных флотов. В этом контексте получается, что пехотинцы вообще не считались воинами[1210]. Только поздний историк Иоанн Зонара однозначно утверждает, что пехота составляла часть фемного регистра, в котором находились рядом тяжелая кавалерия, обычная кавалерия и моряки (Zon., XIV. 15).
Рис. 103. Катафракт X в.
По: Heath I., McBride А. Byzantine Аrmies 886 — 1118. Osprey-Men-At-Arms 089, Рl. D.
Рис. И. В. Кирсанова.
Это, на первый взгляд, поразительное обстоятельство отражает характерные черты византийской тактики времени, предшествующего X в. Природа самих фемных армий, имевших сезонный характер и комплектовавшихся на местах, не способствовала поддержанию дисциплины и порядка, необходимых для линейной пехоты. Пешие формирования нового типа не годились для построения, характерного для прежних битв и маневров, тогда как гарнизонная служба, действия мелкими отрядами на пересеченной местности и ожидания в засаде подхода врага были для них вполне посильной задачей.
Рис. 104. Катафракт времени Никифора Фоки в полном вооружении.
По: Dawson T. Byzantine cavalryman. P. 40, 52, 61.
Рис. И. В. Кирсанова.
Автор уже упомянутого трактата Х в. «О боевом сопровождении» не раз отмечает, что врага нельзя победить без значительных сил пехоты, достаточных для атак мест расположения противника, занятия ущелий и горных теснин, нападений на вражеские колонны и решения других подобных задач (Velit., III, 2–4; IX, 14; X, 19–20; XXIII, 2–3; XXV, I; ср. Leo, Tact., XVIII, 134). Это показывает, что атакующие армии часто состояли из многочисленных отрядов пехоты, что делало их нападения гораздо более опасными (Leo, Tact., XVIII, 115, 138; Velit., Х, I; 16; ХХ, II; ср. VII, 2; XV, 2).
Характер военных действий, избранный византийским правительством в период после 640 г. и вплоть до конца VIII в., основывался на принципе уклонения от прямого столкновения с противником. Подобная стратегия не могла способствовать сплоченности воинских отрядов и их уверенным совместным действиям в правильном строю на поле боя; еще одним ее следствием было неизбежное ослабление дисциплины, особенно в отрядах пехоты. Все это будет способствовать понижению общего значения фемной пехоты, которая считалась ненадежной и легко поддающейся страху. Пешие отряды могли атаковать вражеский лагерь не столько потому, что подчинялись приказу, сколько побуждаемые к этому жаждой наживы (Velit., Х, 16–17; XXIV, 6), а когда дело доходило до сражения или атаки противника, то за спиной пешего воинства, чтобы оно шло в атаку, поддерживало боевой порядок и не делало попыток разбежаться, обычно становились воины или офицеры кавалерии (Velit., XXIV, 4). Командующий должен был внимательно следить за настроением пехотинцев, перед каждым сражением обращаться к ним с пламенной речью, постоянно обещать награды и не давать им разойтись по домам (Velit., XXIII, 3–4). Передвижение пехоты было очень медленным (Velit., Х, 2; 5; 85; XIV, 7); пехотинцев было трудно собрать в одном месте, и, наконец, многие из них были очень плохо вооружены. Статус пехотинца был крайне низок по сравнению со статусом всадника, поэтому потеря коня становилась подлинной катастрофой, как социальной, так и дисциплинарной, особенно если после этого воин был вынужден служить в пехоте[1211].
