- Когда надо, тогда и успели. Не задавай тупых вопросов.

Колдридж переводит взгляд на пакетик с ложечкой.

- Слушай, ты действительно не вовремя. Пёрсел ждёт…

- Ничего страшного – подождёт ещё. А я ждать не могу. Это очень важно. Хотя бы сними отпечатки с ложки, а через базу, так и быть, я сама их прогоню.

Колдридж сокрушённо вздыхает, и обещает всё сделать.

БЕН

К появлению новенькой в нашем классе отнеслись равнодушно. Звали девчонку Эмили Сайленс. Она недавно переехала в Элдер Сити из Бостона вместе со своим дядей Энтони. Других родственников у Эмили не было. Девчонка не претендует на звание “королева красоты”, но вполне миловидная. Правда, слишком худая. И глаза у неё грустные. Фамилия Сайленс подходит Эмили идеально. Отвечает она исключительно на уроках, и лишь тогда, когда её о чём-то спрашивают учителя. Инициативу Эмили никогда не проявляет. В любое другое время из неё и слова не вытянешь.

Периодически другие девчонки пытаются до неё докопаться, но новенькая никак на это не реагирует. Все попытки заговорить с ней Эмили стойко игнорирует, из-за чего мнение о ней разделяется. Кто-то считает её высокомерной сукой, а кто-то – слабоумной. Похоже, только я понимаю причину упорного молчания Эмили. Она ни с кем не разговаривает, потому что не хочет этого. Новенькой не нужны ни друзья, ни подруги. Она просто хочет стать незаметной, и чтобы все оставили её в покое.

Каждый раз, когда заканчиваются уроки, Эмили не торопится покинуть школу, а поднимается на крышу, садится на край, и сидит, свесив ноги. Во время очередных таких посиделок решаю прервать её одиночество. Почему? Сам до конца не понимаю. Просто хочу, и всё. Когда подхожу к краю, Эмили поворачивает голову в сторону, и бросает на меня равнодушный взгляд.

- Я посижу тут немного. Не обращай на меня внимания, - говорю девчонке.

Эмили проявляет последовательность, и никак не реагирует на мои слова – лишь молча поворачивает голову обратно. В то время как другие девчонки носят лёгкие майки и короткие юбки, новенькая предпочитает максимально закрытую одежду. И это при том, что на дворе середина лета. Её телефон начинает звонить, и я замечаю, как Эмили испуганно вздрагивает. Поднеся трубку к уху, девушка отвечает на звонок.

- Ещё в школе. Да. Поняла, - отвечает она дрожащими губами, делая короткие паузы между фразами.

Во время этого короткого и малосодержательного разговора рукав немного съезжает вниз, и я замечаю большой лиловый синяк на запястье. Эмили тут же поправляет кофту, резко встаёт и уходит. Я же анализирую увиденное, и делаю вполне закономерный вывод, что синяк явно не один. Похоже, кто-то систематически её поколачивает. Не потому ли она постоянно такая грустная, и носит закрытую одежду? Руку готов дать на отсечение, что именно поэтому. Домой после уроков идти не торопится, а вместо этого предпочитает сидеть на крыше. Не родной ли дядюшка довёл её до такого состояния? И если над Эмили издевается именно Энтони, то ограничивается ли всё одним лишь избиением? Жизнь под одной крышей со своим угнетателем явно не сахар. Представляю как это паршиво, когда тебе некуда пойти и не к кому обратиться за помощью. Может быть, в Бостоне у Эмили были какие-то друзья или подруги, но здесь у неё никого нет. Кроме единственного опекуна, при разговоре с которым у девчонки дрожат губы. Мне не столько жаль Эмили, сколько любопытно узнать, насколько я прав в своих догадках. Чтобы проверить это, начинаю более внимательно присматриваться к новенькой.

Ещё пару дней я наблюдаю за Эмили в школе, но ничего интересного не замечаю. Она всё так же отвечает на уроках, стойко игнорирует всех, кто пытается к ней прицепиться, а после окончания занятий уходит немного посидеть на крыше. Проследив за Эмили до дома, выясняю, что девчонка живёт в пригороде, в одном из самых спокойных районов. Наведываюсь в гости вечером, после того как на улице стемнело. Убедившись, что по ту сторону меня не ожидает голодная злая собака, перелезаю через забор, и подбегаю к дому. Заглянув в окно гостиной, становлюсь свидетелем семейной ссоры. Разгневанный Энтони орёт на свою племянницу, и в какой-то момент сильно бьёт её по щеке. Эмили дёргается от удара, и убегает из гостиной, но недобрый дядюшка незамедлительно следует за ней.

Увиденное уже подтвердило мои подозрения, но вместо того чтобы незаметно свалить, решаю ещё немного понаблюдать за семейной ссорой. Сменив место дислокации, нахожу комнату Эмили, куда вслед за племянницей ворвался Энтони. Со всей дури врезав девушке ногой в живот, изверг толкает её на кровать, стаскивает штаны сначала с неё, затем с себя, после чего пристраивается сзади. Мой моральный облик оставляет желать лучшего. Я получаю удовольствие, вспарывая животы грызунам и собакам. Моральный выродок, зверь в человеческом обличие – вот кто я. Но даже мне тошно смотреть на то, что происходит в комнате Эмили. Это слишком мерзко даже по моим меркам.

Когда всё заканчивается, довольный Энтони шлёпает племянницу по ягодицам, надевает штаны и уходит, закрыв за собой дверь. Эмили после ухода своего мучителя привести себя в порядок даже не пытается. Лишь неподвижно лежит на кровати, и не шевелится. В какой-то момент мне даже кажется, что девушка потеряла сознание, пока Эмили не поворачивает голову в сторону окна. Заметив меня, девчонка никак не меняется в лице. Если в школе в глазах Эмили были видны тоска и грусть, то сейчас в её взгляде лишь пустота. Упрекнув себя за излишнюю тормознутость, спешу убраться от дома Сайленсов.

На следующий день Эмили приходит в школу. Мешки под глазами и бледность дают понять, что этой ночью девушка совсем не спала. Не знаю наверняка, насиловал ли Энтони племянницу ранее, или сделал это впервые только вчера, но отчётливо вижу, что от произошедшего она до сих пор не оправилась. Похоже, кроме меня никто не замечает, что с новенькой что-то не так, и это раздражает. Неужели все в классе, в том числе и учитель, ослепли? Или всё они видят, но им просто наплевать?

После окончания занятий Эмили всё так же поднимается наверх, а я следую за ней. Выйдя на крышу, вижу, как идущая быстрым шагом девчонка снимает и откидывает в сторону сначала ранец, а следом за ним и кофту. Остановившись в двух шагах от края, Эмили разворачивается на сто восемьдесят градусов, и замечает меня. Открываю было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрываю. В кои-то веки замечаю во взгляде Эмили не грусть или обречённость, а решимость. Свой выбор девушка уже сделала. Что бы я сейчас не сказал, на её решение это никак не повлияет. Только девчонка вытягивает руки в разные стороны, резко срываюсь с места, но не успеваю преодолеть и пяти метров, как Эмили подаётся назад, и спиной вниз падает с крыши.

ДЖОН

Присоединившись к группе спецназа, еду в доки. Согласно подтверждённой и перепроверенной информации, у британцев и их смуглых друзей из Хуареса там есть склад, на котором они фасуют порошок белого цвета, явно предназначенный не для стирки. По-хорошему они вряд ли сдадутся, и будут отбиваться до последнего. Командир отряда тоже это понимает, и даёт своим подчинённым приказ стрелять на поражение в любого, у кого окажется оружие в руках.

Как только инструктаж заканчивается, бойцы выскакивают из фургона и бегут к складу. В машине остаёмся только я, водитель и технарь, который выводит записи с регистраторов на шлемах на экран. Сидя перед компьютером, мы наблюдаем за штурмом склада с безопасного расстояния. Окружив здание, бойцы подрывают дверь с помощью небольшого взрывного устройства, после чего врываются внутрь. Охрана склада ожидаемо игнорирует приказ сдаться, и хватается за пушки. Завязывается перестрелка. Кто-то понимает, что силы не равны, и пытается отступить к запасному выходу, прикрываясь безоружными рабочими, но уйти далеко беглецам не удаётся, так как на улице их уже ждут во всеоружии.