Зачем. Хороший вопрос. Правильный. Я не раз спрашивал у себя, почему убиваю только тех, кто отнимает и ломает чужие жизни. Ответ оказался довольно прост – потому что не хочу быть таким, как мой отец. Во многом мы похожи, но в главном отличаемся. Джеймс Элмерс был настоящим зверем. А я человек. Хороший или плохой – это уже другой вопрос. С моей помощью Анджела ещё может остаться человеком.

- Затем, что одна ты не справишься. У тебя нет опыта и никаких зацепок, но зато ты успела засветиться, - ухожу от прямого ответа.

- Что? Ты о чём?

- Совсем недавно копы общались с твоей матерью. Как думаешь, почему они вспомнили о тебе именно сейчас?

Анджела на этот вопрос никак не отвечает. Лишь поглядывает сначала на бочки, потом на окровавленного покойника, а затем вновь переводит взгляд на меня.

- Ублюдка на стоянке я встретила совершенно случайно, - признаётся девчонка.

- Я так и подумал.

- Никаких зацепок у меня нет. Раз уж ты сам поднял эту тему, значит ли это, что они есть у тебя?

- Есть. Правда, это скорее просто догадка, чем зацепка. Но с чего-то же нужно начинать, не так ли?

Анджела кивает. Советую ей ненадолго вернуться в камеру, и привезти себя в порядок. Девчонка намёк понимает, и уходит. Оставшись в разделочной наедине с покойником, достаю ранее припрятанные инструменты из тайника в стене, разбираю мёртвого “Киборга” на несколько крупных частей, запихиваю в бочку, заливаю кислотой, и протираю грязный пол. В коридоре вижу Анджелу, смывшую кровь с лица, но не с кофты. Для того чтобы привезти в порядок и её, небольшого тазика с водой недостаточно. Настороженность из взгляда теперь уже бывшей пленницы пропадает лишь после того, как я открываю дверь с кодовым замком. Оказавшись на улице, Анджела вдыхает свежий воздух полной грудью, прикрывает глаза, и приподнимает лицо к небу. Подозреваю, что именно так чувствует себя приговорённый к смерти, сошедший с эшафота целым и невредимым. Поздравляю, “фурия”. Можешь считать, что вступительный экзамен сдан.

БЕН

Отец как-то сказал, что плохие люди делятся на две категории. Первые выставляют всю гниль напоказ, и гордятся этим, как чем-то особенным и уникальным. В то время как вторые предпочитают свои пороки прятать, и притворяться людьми хорошими. И с этим трудно не согласиться. Общественность стоя аплодировала офицеру Брэду Коттону, когда он всадил пулю в голову Брюса Стоуна. Хозяина “Паладина” не было жаль никому. Даже журналисты прямым текстом писали, что ублюдок, сломавший столько жизней, получил по заслугам. Хэнк рассказал мне, что отдел внутренних расследований попытался провести проверку по поводу смерти Стоуна, но поскольку общественное мнение было целиком и полностью на стороне Коттона, дело быстро прикрыли.

Мне на общественное мнение плевать. Если человек на самом деле не герой, а дерьмо, плевать, что обо всём этом думают окружающие. А Коттон был ещё тем дерьмом. Он брал взятки, подтасовывал улики, отправляя невиновных в тюрьму, был на короткой ноге сначала с британцами, торгующими наркотой, а потом переметнулся к ирландцам, которые занимались тем же самым, но в большем объёме. И такого выродка общественность объявила чуть ли не героем. Я допускаю, что даже у плохого человека в определённый момент может проснуться совесть. Но в случае с Брэдом Коттоном там попросту нечему было просыпаться.

Едва узнав, что собой представляет человек, прикончивший Стоуна, я сразу задался вопросом, всё ли в этом деле так однозначно. Действительно ли Коттон просто выполнял свой служебный долг? Или же кто-то заблаговременно узнал о грядущей облаве на “Паладин”, испугался, что арестованный владелец клуба на допросе начнёт сдавать клиентов, и поручил своему человеку в полиции избавиться от Стоуна раньше, чем тот успеет открыть рот? Интуиция подсказывала мне, что верен второй вариант.

Хватать Брэда дома или рядом с ним я не решаюсь – уж очень людное место. Постоянно кто-нибудь ошивается поблизости или выглядывает в окно. Заметив, что Коттон периодически заглядывает в один клуб, принадлежащий ирландцам, решаю взять его именно там. И в этом мне помогает Анджела, вновь перевоплотившаяся в “фурию”. Девчонка цепляет скучающего Брэда, когда тот дегустирует пойло у барной стойки, уединяется с ним в туалете, где делает укольчик, после которого продажному копу становится нехорошо. Выведя поплывшего Брэда на улицу, Анджела садится в его колымагу, отвозит в заранее оговоренное место, где мы пересаживаемся в мою машину, а тачку Коттона сжигаем. Можно было просто протереть руль и дверную ручку, но я решил не рисковать. Судя по тому, что раньше Анджела перчатками не пользовалась, её отпечатки уже есть в базе данных полиции. Меньше всего мне нужно, чтобы смерть Коттона связали с “фурией”.

Отправлять девчонку в клуб, где всё обвешано камерами слежения было рискованно, но как решить эту проблему, я придумал быстро. Перед Коттоном надевшая парик Анджела предстала в образе неформалки, покрасив левую половину лица зелёной краской, а правую – синей. Оттенки специально подобрали как можно темнее, чтобы максимально усложнить опознание. Я опасался, что в столь необычном виде Анджела не сумеет привлечь внимание Коттона, но девчонка справилась.

Отвезли мы его не на ферму, а на заброшенную фабрику в южной части города. Приказав Анджеле взять канистру с бензином, пока постоять в сторонке, и не встревать, крепко привязываю Брэда к стулу, затем привожу копа в чувство. Рассказывать мне о Стоуне по-хорошему Коттон не хочет, угрожая то пулей в голову, то тюрьмой. Приходится сходить за кувалдой, при виде которой Брэд сильно тушуется, но продолжает храбриться. Видимо, надеется, что я блефую. Зря. Даю понять, что со мной шутки плохи, ломая продажному копу коленные чашечки, и выбивая суставы.

После подобной экзекуции Брэд оказывается намного более сговорчивым, и сообщает, что избавиться от Стоуна ему приказал Лиам Вестин – один из главарей ирландцев. Как оказалось, Вестин частенько бывал в “Паладине”, и спускался на нижний уровень. Понятия не имею, приходил ли он к Анджеле, но особого значения это не имеет. Раз знал о рабах, и пользовался их положением, значит должен сдохнуть в любом случае. Сменив тему, пытаюсь выяснить, знает ли Коттон что-нибудь и о других клиентах Стоуна. Поначалу Брэд рассказывает про тех, кто и так угодил за решётку, но стоит сделать пару глубоких надрезов на груди, как Коттон сообщает ещё парочку имён, о которых в полиции никому неизвестно.

Поняв, что ничего интересного пленник мне больше не сообщит, отхожу в соседнюю комнату, где находится Анджела. Девчонка с каким-то грустным видом сидит на окне, положив локти на колени, и наклонив голову.

- Всё слышала? – зачем-то уточняю.

- Ещё бы. Со слухом у меня проблем нет. Да и орал он слишком громко.

- Ты или я?

Девчонка ненадолго задумывается.

- Давай лучше ты.

Коротко кивнув, забираю канистру, и возвращаюсь к Брэду. Увидев, что я держу в руках, Коттон всё понимает без лишних слов, и начинает громко кричать. Не обращая внимания на вопли продажного копа, неторопливо обливаю его бензином. Сожжение вместо растворения в кислоте я выбрал для того, чтобы не давать Джону лишний повод для подозрений. Он и так был готов повесить на меня каждое бесследное исчезновение в Элдер Сити. К тому же отвозить кого-то в безлюдное место, а потом сжигать – это фирменный почерк бриташек, которых на дух не переносили ирландцы. Когда копы начнут копать, кто расправился с их коллегой, наверняка выяснят, что когда-то Коттон кормился с рук у британцев, пока не переметнулся к Вестину и его ребятам. Чем не повод с ним поквитаться?

Кинув спичку, поджигаю Коттона, и отхожу на несколько метров назад. Горящий коп вопит во всё горло, но поделать ничего не может. В какой-то момент огонь сжигает верёвки, и освободившийся Брэд начинает носиться по помещению, но быстро падает на пол и затихает. Догадавшись, что всё закончилось, из комнаты выходит Анджела. Какое-то время она смотрит на догорающие останки Коттона, прикрыв рукой нос, затем обходит Брэда стороной, подбирает пустую канистру, и идёт к выходу. Проверив напоследок, не оставили ли мы каких-нибудь следов, благодаря которым на нас может выйти полиция или ирландцы, покидаю фабрику вслед за Анджелой.