АНДЖЕЛА

Добравшись до ванной комнаты, первым делом избавляюсь от краски на лице. Смывается она на удивление легко. Затем полностью забираюсь в ванну, и моюсь. Те места, до которых дотрагивался на тот момент ещё живой коп, натираю особенно усиленно, почти до красноты. Закончив с водными процедурами, возвращаюсь в комнату, и вижу на кровати два свёртка. Распаковав их, нахожу в одном домашние штаны и майку, а во втором – плотную фланелевую пижаму. Комнат в квартире всего две, а кровать лишь одна. Едва я переступила порог своего нового жилища, бывший палач сразу уступил мне свою спальню, а сам перебрался в другую комнату на диван. На моё личное пространство он никак не посягает, и в качестве объекта для утех даже не рассматривает. По крайней мере, ни малейшего интереса ко мне как к постельной игрушке хозяин квартиры не проявляет.

Слишком многое произошло за последние дни. Неудачная вылазка. Подвал. Плен. Освобождение. Новое жилище. Превращение палача в союзника. Сама не ожидала, что смогу так легко и быстро приспособиться к столь стремительным изменениям в своей жизни. Помимо того, что я хочу на обед или ужин, Бен больше ни о чём меня не спрашивает, не пытается лапать, не лезет в душу. Теперь вот даже одежду мне подарил. Такое соседство меня вполне устраивает. Но забыть о том, что передо мной не добрый самаритянин, а зверь в человечком обличие, никак не получается. Я видела, на что он способен, и догадываюсь, чего он хочет. Для него это просто игра, а я – её часть. Устраивает меня такой расклад? Скорее нет, чем да. Но в моём положении грех жаловаться. Могло быть и хуже.

Переодевшись в пижаму, иду к Бену. Он валяется на диване, и что-то читает в своём телефоне. Повернув голову в сторону, замечает меня, принимает сидячее положение, и внимательно осматривает меня с ног до головы.

- Тебе идёт. Я боялся, что не угадал с размерами, - говорит он, когда заканчивает осмотр.

- Как только с выродками из “Паладина” будет покончено, ты и меня убьёшь? – спрашиваю напрямик.

Судя по тому, что Бен ничуть не поменялся в лице, мой вопрос совсем его не удивил. Пока я слишком плохо знаю этого типа, но что-то мне подсказывает, что он и глазом не моргнёт, если мимо его окна пройдёт тираннозавр. Мне бы такую выдержку.

- Не заглядывай так далеко вперёд. Живи сегодняшним днём, - всё же даёт он уклончивый ответ.

Понимаю, что больше конкретики от него не услышу, благодарю за одежду, и возвращаюсь в комнату. Лёжа на кровати, и глядя в потолок, задаюсь вопросом, что принесёт мне следующий день. Одно я знаю наверняка – этой ночью я буду спать спокойно, и ни что не потревожит мой сон.

(3 месяца спустя)

БЕН

Она звонит мне в два часа ночи, называет адрес, и просит поскорее приехать. Всё понимаю без лишних слов, быстро одеваюсь, запрыгиваю в машину и еду в городской парк. Нахожу её в самом центре рядом со свободной скамейкой. Заметив меня, Анджела снимает платок, скрывающий нижнюю часть лица, и быстрым шагом идёт мне навстречу.

- Где? – сразу задаю главный вопрос.

- Там. В крайней кабинке слева, - отвечает Анджела, указывая на общественный туалет.

- Спрячь лицо, и смотри в оба. Если кто появится, сразу дай мне знать.

Девчонка кивает, а я иду в сортир. В указанном месте нахожу сидевшего на унитазе темнокожего бугая под два метра ростом. Приложив два пальца к шее громилы, убеждаюсь, что он всё ещё жив. Наклонившись, закидывая бесчувственную тушу на плечо, и выхожу на улицу.

- Чем ты его вырубила? – интересуюсь у подошедшей Анджелы.

- Шокером. А потом для верности ещё и укол сделала.

- Тебя никто не видел?

- Нет. Я хотела оттащить его в кусты, но не смогла. Сил не хватило.

- Неудивительно. Ты же не муравей, чтобы таскать что-то, что весит больше тебя почти в три раза.

Внимательно глядя по сторонам, добираемся до машины, и укладываем здоровяка в багажник. По дороге к ферме Анджела рассказывает, что следила за громилой, и ждала подходящего момента почти трое суток. На резонный вопрос, почему она сразу не обратилась ко мне за помощью, девчонка отвечает, что хотела всё провернуть самостоятельно, но не рассчитала силы. Мягко отчитав её за излишнюю самонадеянность, задаю уточняющие вопросы о здоровяке. Анджела рассказывает, что в “Паладин” громила наведывался часто. Предпочитал, в основном, парней, но и девчонками не брезговал. За пристрастие здоровяка к пятым точкам один из прихвостней Стоуна в шутку назвал его “аналитиком”.

- Как тебе удалось заманить его в парк? – задаю более важный вопрос.

- Узнала его номер, позвонила, и пообещала рассказать его грязный секретик полиции, если он мне не заплатит.

- А если бы он пришёл не один?

В ответ на это Анджела расстёгивает куртку, и показывает пистолет за поясом. Благодаря мне девчонка научилась пользоваться огнестрельным оружием. Стреляла, правда, пока только по банкам, но делала это довольно метко. Нисколько не сомневаюсь, что если бы расклад сил бы не в её пользу, Энджи без труда и колебаний завалила бы этого здоровяка. Надо быть совсем слепым, что промахнуться в такого медведя.

Приехав на ферму, относим громилу в разделочную, и укладываем на стол. Сам бы с удовольствием разобрал на части такого здоровяка, но не хочу отнимать у девчонки заслуженную добычу. Для неё это личное, а я без труда найду кого-нибудь другого, благо всякого дерьма в Элдер Сити навалом. Отойдя в сторону, молча наблюдаю, как Анджела стягивает ремни, обездвиживая жертву. Девчонка быстро учится, и это не может не радовать. Будь я её отцом, гордился бы такой дочерью. “Фурия” была дилетанткой, не угодившей за решётку лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. И мне. Энджи оказалась более смекалистой и сообразительной. Идея немного сдвинуть стол в сторону, и повесить на потолок зеркало, принадлежала именно ей. Теперь жертва не просто чувствовала невыносимую боль, но и вплоть до последнего вздоха видела, как уродуется её тело. Браво, малышка! Жаль, что я сам до такого не додумался.

Убедившись, что здоровяк не освободится, Анджела приводит его в чувство.

- Привет. Помнишь меня? – интересуется она спокойным голосом.

- Чего? Где я? Ты кто? – бормочет очнувшийся громила.

- Ясно. Значит, не помнишь. А что насчёт Томми? Его ты просто обязан был запомнить.

- Развяжи меня, сука! – требует здоровяк.

Энджи отходит в сторону, надевает прозрачный передник, и переходит от слов к делу. Если в начале своего пути девчонка просто кромсала своих жертв ножом, нанося кучу хаотичных ударов, то теперь действовала более расчётливо и хладнокровно. Прежде чем отправиться к праотцам, обидчик должен был пройти все круги ада, а Энджи была его персональным проводником в мире страданий. Благодаря моим урокам Анджела знала, как причинить сильную боль, но при этом не задеть жизненно важные органы. Она даже не брезговала давать жертвам немного обезболивающего, чтобы те раньше времени не скончались от болевого шока.

Превратив привязанного к столу здоровяка в одно сплошное месиво, Энджи даёт ему время полюбоваться на своё отражение, прежде чем нанести финальный удар. Растворив останки здоровяка в кислоте, наводим порядок в разделочной. Избавившись от личных вещей громилы, садимся в машину, и едем обратно в город.

- Ты не против, если сегодня я переночую у тебя? – интересуется Анджела усталым голосом.

- А на работу не опоздаешь? От меня до твоей забегаловки добираться…

- Не опоздаю. На тот случай, если что-то пойдёт не так, я взяла отгул. Так что могу спать хоть до обеда.

- Ну раз так, я не против.

- Спасибо, - отвечает Анджела, и зевает, прикрыв рот рукой.

Приехав ко мне, уступаю Энджи кровать, а сам иду в другую комнату. Лёжа на диване, гляжу в потолок, думаю о будущем, и уже не в первый раз задаюсь вопросом, который давно не даёт мне покоя. Анджела была обычной жизнерадостной девчонкой, но издевательства и насилие разожгли в ней дикий огонь. Продолжит ли это пламя гореть так же ярко, когда с “Паладином” будет полностью покончено, или навсегда потухнет? Пытаюсь найти ответ на этот вопрос, но где-то в глубине души догадываюсь, что он мне не понравится. Интуиция редко меня подводила, но конкретно сейчас я буду рад ошибиться. С этой мыслью закрываю глаза, и засыпаю.