- Как думаешь, кто из них победит? – спрашиваю я.

- Понятия не имею. Шансы, в принципе равны.

- Не хочешь отыграть назад свою двадцатку?

- Хочу. Но от спора всё же воздержусь. Странно, что с такой интуицией ты ещё не выиграл в какой-нибудь лотерее.

В ответ лишь пожимаю плечами, после чего мы расходимся. Анджела идёт в разделочную, а я – к пленникам. Открыв окошечко в двери, бросаю на пол пару кастетов, гвоздодёр, цепь и молоток. Измождённые брокеры удивлённо переглядываются.

- Живым из этой камеры выйдет всего один. У вас ровно десять минут. Если не уложитесь в срок – пристрелю обоих. Время пошло, - озвучиваю условия освобождения.

- Эй, погоди! – хрипит один из пленников. – Ты…

Не дослушав болтовню, закрываю окошечко, отхожу немного в сторону, сажусь на пол, и жду. Разумные люди сто раз бы подумали, прежде чем вестись на такую провокацию, и верить на слово своему тюремщику. Но когда ты в отчаянии, измождён, и вынужден пить собственные выделения, лишь бы не умереть от обезвоживания, сил искать какие-то альтернативные варианты попросту не остаётся. Инстинкты одерживают победу над разумом, превращая человека в животное. У парочки брокеров процесс трансформации занял чуть больше минуты.

Бой был яростным, но недолгим. Неудивительно. Это не вышедшие на арену Колизея могучие гладиаторы, а всего лишь двое измученных парней. Услышав громкий крик, поднимаюсь с пола, подхожу к двери, открываю окошко, и заглядываю в камеру. Один пленник лежит на полу и не шевелится, а его голова напоминает расколотый арбуз. Второй же, заметив меня, хромающей походкой ковыляет к двери, сжимая в руке окровавленный молоток.

- Я победил, - едва различимо бормочет выживший пленник, прежде чем рухнуть на колени.

Отпираю дверь и захожу в камеру. Когда приближаюсь к нему, узник пытается врезать мне, но не успевает даже размахнуться. Без труда перехватываю дрожащую руку, и забираю молоток, затем помогаю парню подняться на ноги.

- Да, ты победил, - говорю я, и вывожу пленника в коридор.

Я не врал, когда сказал, что победитель сможет выйти из камеры живым. Просто умолчал, что после этого он окажется в ещё более жутком месте. Парнишка не может самостоятельно стоять на ногах, и до разделочной мне приходится его тащить. Там нас уже ждёт Анджела, надевшая передник и перчатки. Преодолев вялое сопротивление, стаскиваю с парня рубашку, затем укладываю его на стол, и связываю ремнями.

- Пожалуйста, отпустите меня! Я сделаю всё, что вы хотите! – молит пленник.

- Что хочу, я и так сделаю. Так что расслабься, и получай удовольствие, - равнодушно отвечает Анджела.

И тут до парнишки окончательно доходит, что это конец. Я вижу это по его глазам и по дрожащим губам. В борьбе за выживание узник пил собственную мочу, и даже раскроил череп лучшему другу. И всё ради того, чтобы умереть ещё более жуткой смертью. От такого кто угодно сломается. С помощью острого ножа Анджела разрезает на пленнике штаны, оголяя тощие ноги. Паренёк находится в плачевном состоянии, и вряд ли долго протянет. К такому же выводу приходит и Энджи. Сначала девчонка вкалывает пленнику немного обезболивающего, затем берёт в руки скальпель, и делает первый надрез на груди.

Стоя в сторонке, внимательно наблюдаю не столько за тем, что делает Анджела, сколько за тем, как она это делает. Режет парня она уверенно, без малейшего намёка на жалость и сострадание. В общем, всё делает правильно. Но никакого удовольствия от наказания очередного мучителя явно не получает. Просто делает на автомате то, что считает нужным, подобно опытному палачу. При всём этом веет от Энджи какой-то усталостью. Нет больше в девчонке того неистового огонька, что горел в ней тогда, когда я только-только взял её под своё крыло.

Дав измученному пленнику полюбоваться на своё отражение, Анджела прерывает его мучения ударом ножа в сердце. Только девчонка это делает, как начинает звонить её телефон. Усталость из взгляда Энджи тут же пропадает. Отойдя от стола к самой стене, Анджела начинает болтать по телефону. Имени собеседника девчонка не называет, но я точно знаю, что говорит она с Кайлом Пэкстоном. Тем самым парнем, что когда-то на спор планировал затащить её в койку, за что чуть не поплатился жизнью. Удивительно, но сейчас эти двое вполне неплохо ладили. Я бы даже сказал, очень хорошо.

Желая понять, как далеко у них всё зашло, я незаметно понаблюдал за этой парочкой, когда они отправились на очередное свидание. На первый взгляд, ничего интересного я не заметил. Погуляли вместе, поболтали, и разошлись в разные стороны. Но кое-что необычное я всё же подметил. В какой-то момент Пэкстон положил руку на плечо Энджи, и она никак этому не воспротивилась. Похоже, неприязнь к чужим прикосновениям девчонка преодолела. По крайней мере, к прикосновениям Пэкстона точно.

Закончив болтать, Анджела убирает телефон, и поворачивается ко мне лицом.

- Мне срочно надо кое-куда заскочить, - сообщает Энджи. – Ты не…

- Поезжай. Я тут сам приберусь.

Анджела в ответ благодарно улыбается. Бросив в раковину окровавленный передник и резиновые перчатки, девчонка покидает разделочную, оставляя меня наедине с окровавленным мертвецом. Пока разрезаю покойника на части, думаю о том, что делать дальше. Когда Анджела разобралась с темнокожим здоровяком, я уже тогда предсказал, что рано или поздно наши пути разойдутся. Это время ещё не наступило, но скоро наступит. Слишком уж сильно я привязался к этой девчонке, чтобы так просто её отпустить. Сомневаюсь, что привязанность Пэкстона так же сильна. Но как бы патетично это не звучало, парнишка, сам того не ведая, пытается вывести Энджи к свету, в то время как я тащу её за собой в темноту. Прямо как когда-то это сделал мой отец. Стоит ли идти по его стопам, или дать Анджеле возможность выбраться из этой трясины, где ей совсем не место? Вопрос настолько же простой, насколько и сложный. Потому что правильного ответа на него нет. Выбирать меньшее из двух зол не хочется, но сделать это мне всё же придётся, причём уже в самое ближайшее время.

АНДЖЕЛА

Не сумев построить карьеру уборщицы и посудомойки, устраиваюсь работать билетёром в кинотеатре. Работёнка простая, а сам кинотеатр находится в пятнадцати минутах ходьбы от дома, что помогает экономить на бензине. Как только рабочий день подходит к концу, переодеваюсь, выхожу на улицу, и практически сразу замечаю знакомую тачку. Перебежав дорогу, приближаюсь к машине.

- Привет. Меня ждёшь? – спрашивая у сидящего за рулём тачки Бена.

- Тебя. Садись.

Обойдя машину, сажусь на пассажирское сидение.

- Далеко едем? – интересуюсь, пристёгивая ремень безопасности.

- Нет. Всего кварталов пять, - отвечает Бен, заводя двигатель.

В итоге приезжаем к какому-то трёхэтажному зданию, чем-то похожему на больницу.

- Что это за место? – интересуюсь я, глядя в окно.

- Центр пластической хирургии.

- Планируешь изменить внешность до неузнаваемости? – пытаюсь пошутить.

- Здесь тебя могут избавить от ожога на животе и прочих следов гостеприимства Стоуна.

Перестаю улыбаться. Под прочими следами Бен имеет в виду отметины от крюков, на которые меня подвешивали за плохое поведение, и рубцы на спине, оставшиеся после порки хлыстом.

- Сомневаюсь, что мне это по карману, - говорю с нескрываемой грустью.

- Об этом не беспокойся. Я оплачу все процедуры. Главное, чтобы оборудование было хорошее, и чтобы у доктора оказались прямые руки.

Едва Бен говорит это, поворачиваюсь к нему лицом, и решаю задать вопрос, который уже давно не даёт мне покоя.

- Возможно, я лезу не в своё дело, но ты, случайно, не подрабатываешь киллером? – спрашиваю я совершенно серьёзно.

- Нет. С чего ты это взяла?

- С того, что ты безработный, но при этом совсем не бедствуешь. На что ты вообще живёшь?

- Безработным я был не всегда. До того как вернуться в Элдер Сити, я был наёмником в крупной частной военной компании. Платили там очень даже щедро. Особенно за персональные поручения, не указанные ни в каких документах и отчётах. Не спрашивай, какие именно. Просто поверь мне на слово – лучше тебе этого не знать.