В полутемном зале таверны было почти пусто: прятался за стойкой, стараясь сделаться невидимкой, хозяин, да сидели за столиком против входа четверо весьма подозрительных господ. Тот, что оказался лицом к двери, резко поднялся и выбросил вперед руки, будто что-то толкая от груди. Леди Даллет не понадобилось творить чары познания, эту волшбу узнал бы и младенец. К ней летел шевелящийся сгусток тьмы, похожий на медузу. Десятки тонких и цепких щупалец тут же оплели защитный «кокон». Они не разорвали его, но темная тварь неведомым способом просто просачивалась сквозь защиту, жадно тянулась к ее силе и, пусть по капле, но поглощала ее. Ни стряхнуть, ни уничтожить эту мерзость Тайри не могла, оставалось только одно решение, рискованное — потому что оставляло ее без щита, но действенное. Она стала «заворачивать» темную тварь в кокон собственной силы, выворачивая его “наизнанку”, будто перчатку. Получилось это довольно быстро, но болезненно, а еще неожиданно для противника. Тело само вспомнило одну из наук, преподанных мастером Гайдиаром, и серебряный стилет оборвал жизнь растерявшегося колдуна. А теперь время для “доброго” подарочка остальным. Старое верное заклинание Пустынника, когда маленький песчаный смерчик превращает всех, до кого дотянется, в высохшие мумии. Ясно же, что кроме сообщников почившего злодея, в зале никого нет, а этих жалеть незачем. Вот и все, пожалуй, и можно уже, мелко встряхивая, спрашивать хозяина, кто такие были его гости, упокой Создатель их души…

Ударили в спину — расчетливо и сильно. Потом Тайри никак не могла понять, почему осталась жива. Наверное, потому что у нападавшего в последний момент все-таки дрогнула рука. Чей-то длинный кинжал ужалил чуть ниже старого шрама под левой лопаткой и отдернулся. Хранительница повернулась, чувствуя, как толчками вырывается кровь из раны, по привычке сотворив огненный бич, скользнула им по лицу человека с кинжалом, но невыносимая боль затопила все ее существо. Странно, но сознания она не потеряла. В глазах было темно, чужие голоса доносились, точно издалека, но вполне отчетливо.

— Поделом тебе, бестолковый, — произнес высокий, с капризными нотками, женский голос, — хозяин же приказал не убивать. Теперь вот ходи с обожженной физиономией, красавчик!

— Ну не надо, Кьярра, не усложняй. Риф ударил не в полную силу. Видишь, как все просто, даже зверюшек твоих не пришлось выпускать, — ответил вкрадчивый баритон, — колдунью мы отвезем хозяину, а остальных просто уберут.

— Какой красивый сапфир у этой стервы, — промурлыкала женщина.

— Можешь взять его себе, детка. Он ей уже не понадобится. Ей теперь вообще ничего не понадобится, — обладатель бархатного голоса рассмеялся.

Тайри, несмотря на боль, стало весело. Ну-ну, подумала она, попробуй, возьми. Посмотрим, что будет. Пелена перед глазами исчезла, и целительница увидела красивую, с кукольным личиком, блондинку, протягивающую руку к Драконьей Слезе. Полыхнула яркая голубая вспышка, и старинный друг и защитник — синий дракон — взвился к потолку. Скайяр в боевом воплощении был прекрасен и смертоносен. Девицу он впечатал в каменную стену, походя раскроив ей грудь бритвенно-острым хвостовым гребнем. Мужчинам повезло еще меньше. Дракон просто разорвал их в клочья и исчез в своей капсуле. Хозяин и его помощники, увидев, что опасность миновала, бросились поднимать Хранительницу и звать на помощь лекарей со всего квартала.

Габриэль и Одри прибыли к самому концу событий. Вокруг раненой уже хлопотали аж трое лекарей, наперебой предлагая чудодейственные мази и бальзамы.

— Не волнуйтесь, почтеннейшие, мы ее сами вылечим, — сказала деревенская колдунья, убедившись, что повязка наложена правильно и кровь остановилась.

Молчаливый хозяин трактира и такие же неразговорчивые помощники, брезгливо морщась, таскали на телегу то, что осталось от напавших на Тайри злоумышленников.

— Вы, это… Может, взглянете? — обратился трактирщик к Габриэлю, — они в подвале двух тварей каких-то спрятали. Я не обижусь, если там стены малость пообгорят.

Одри кивнула и прошла за ним в дальний конец зала — разбираться с колдовскими штучками было больше по ее части.

Орданн уже решил, что состязаться в фехтовании со стариком, как он про себя именовал противника, придется до скончания времен. Сил пока хватало, но перехитрить этого воина было практически невозможно. Помогла, сама того не понимая, девушка-оборотень, когда, превратившись в некое подобие нетопыря, попыталась сверху напасть на найденыша. Проулок оказался для нее слишком узким, она задела кожистым крылом стену и неловко рухнула прямо на голову своего командира. В последний момент ей удалось-таки выровнять полет, но на какое-то время колдунья-перевертыш совершенно лишила старика обзора. Этим и воспользовался Орданн, ему как раз было все прекрасно видно. Одной саблей он наотмашь рубанул по открывшемуся плечу и шее противника, второй снес кусок крыла зазевавшейся ведьме. Плечо старика спас доспех, а вот на незащищенной шее, под ухом, зияла рана.

— С-стервец, задел-таки, — прошипел тот, стараясь зажать хлещущую кровь. Он рванулся вперед, во что бы то ни стало, пытаясь достать найденыша, но юноша ловко отступил, пропуская его за себя. Путь был свободен, но не оставлять же за спиной таких противников. Ясно как день, что старик его в покое не оставит. Колдунья получила серебряный кинжал в глаз, как только попыталась подняться. Главарь нападавших еще какое-то время пытался сражаться, а затем рухнул и не подавал больше признаков жизни. Секунду подумав, Орданн начертил в воздухе знак, и в переулке, как только он его покинул, вспыхнуло пламя.

— Однако, шутки, похоже, кончились, — сказал он вслух самому себе, возвращая сабли в заплечные ножны, — это война. Только вот не мы ее начали.

**** **** ****

Поняв, что со смургами колдовством не справиться, Даррен пустил в ход все свое искусство, отбиваясь одновременно и от собак, и от их хозяев. За его спиной отчаянно рубились ученики Герта, а сам Смотрящий сквозь Время виртуозно орудовал посохом. Оба мага изо всех сил старались защитить от стали и зубов неумелых мальчишек, но получалось плохо — слишком много людей и собак на них наседало, а ведь были еще и те, кто из-за спин нападавших методично бросал в окруженных заклинание за заклинанием. Почти никто из учеников не умел удерживать магический щит достаточно долго, поэтому Лоцман, ценой больших усилий, делал это сам. Но даже ему приходилось время от времени снимать его, бой требовал все внимание без остатка.

Вот, жалобно всхлипнув, осела на землю девушка, не сумев отразить заклятие-удавку, вот отчаянно рванулся вперед Ногрин, пытаясь сбить чью-то прицельную волшбу. Подставляется, глупый, погибнет ведь! Лоцман быстро переглянулся с Гертом:

— Прикрой меня на минуту… — и Мудрый молча заступил на его место.

Зеленоглазый волшебник сосредоточился, мысленно касаясь каждой из стихий. Вода далеко, Огонь не годится, здесь ему нет пищи, а вот Земля… Брусчатка под ногами нападавших зашевелилась, раздвинулась, и в образовавшиеся каверны угодило сразу с десяток человек. Не минули этой участи и смурги. Магия-магией, но когда у тебя под ногами по-настоящему разверзается земля… Оставалось лишь закрепить успех, но враги быстро возвели новую мощную защиту, объединив усилия всех оставшихся чародеев. Такую пробить было совсем не просто.

— А теперь позволь мне поколдовать, — произнес Мудрый, — полагаю, они не рассчитывали свою защиту на мое оружие, да и вряд ли есть способы закрыться от такой атаки.

— Что ж ты так долго держал свой козырь в рукаве, — укоризненно сказал Даррен.

— Думаешь, легко решиться применять запретные чары? Я никогда не пробовал тревожить время для таких целей. Установления строжайше нам это запрещают, но теперь все меняется. И еще — эти заклятия первым делом бьют по применившему их. В лучшем случае, я просто какое-то время не смогу колдовать и сражаться. А в худшем… Я не знаю, когда и где потревоженное Время попросит вернуть долги.