Лоцман тяжело вздохнул. С этой областью магии он едва был знаком, что-то читал, что-то слышал от наставника. Оставалось полагаться на интуицию, которая почему-то нашептывала вполне отчетливо, что паутину выжигают. Чем? Да огнем, конечно! Даром, что ли, где-то в середине груди жжется и просится наружу яркий, как солнце, комок. Только отправь его плавным движением в самый центр паутины, это ведь Живой Огонь, он дальше все сделает сам…

Вопль хищницы, поглощаемой Живым Огнем, был слышен не только в тонком мире. Всем сразу стало легче дышать, и жизнь лесного человека была уже вне опасности. Только Лоцман стоял, напряженно прислушиваясь к самому себе и силясь понять, откуда пришло знание о том, что может Живой Огонь, что с ним надо делать и почему он совершенно уверен в том, что ловушек на этой дороге больше не будет. Неужели мой Учитель был прав, растерянно думал Даррен, и начинает пробуждаться неведомая наследственная магия? Магия моих родителей, которых я никогда не видел…

Глава 3.

— Мы с тобой молодцы, сделали всё, что могли.

Осталось ещё сделать всё, чего мы не можем,

и тогда успех гарантирован.

Макс Фрай. "Ворона на мосту"

Тоннель завершился огромной пещерой. Таких красивых пещер никому из них еще видеть не приходилось: удивительные переливы оттенков на яшмовых стенах, сверкающие друзы кристаллов и рукотворная дорога, мягко светящаяся под ногами. Там, где она заканчивалась, открывался вид на зеленое шумящее море внизу, у подножия гор — огромный лес до самого горизонта. Что-то более величественное и, в то же время, умиротворяющее, трудно было придумать.

Лоцман решил, что пора сделать привал. Габриэль утверждал, что он-то совсем не устал — даже мечом толком помахать не удалось, маги все сделали без его помощи. Вообще воин точно светился от какой-то одному ему ведомой приятной мысли. Когда Одри осторожно спросила его, отчего ему так весело, тот только плечами пожал: нет повода огорчаться! Все ловушки найдены, Тоннель свободен, дальше легче будет… Тайри сказала только, что хотела бы также радоваться любой удаче, даже маленькой.

Рето — парень, которого выцарапали у магической хищницы — заметно повеселел и уже смог идти сам, точно вид родных лесов мгновенно вернул ему силы. Целительница расспрашивала его, как давно стали недоступными пути между мирами, и что после этого произошло. Спасенный поведал, что, по местному счету времени, прошла половина солнечного цикла с тех пор, как из Города вернулся последний караван с железом, солью и книгами. Из леса в Город традиционно везли пушнину, провиант, уголь и бумагу. Караван-то караваном, но матери уже больше года не видели своих сыновей, отправленных в Город-над-Морем обучаться ремеслам и наукам.

— Надо бы поговорить со здешними посвященными, — сказала Одри, — как думаете, они не будут против? — обратилась она к спасенному.

— Конечно. Но сейчас они все там, — наш собеседник указал в сторону заходящего солнца, — отсюда не видно, но там Великая Топь, и она наступает. Она уже поглотила часть наших лесов и один из главных городов, где находится особо почитаемый храм Зеленой богини. Он стал недоступен, хотя и не утонул, как весь остальной город, и там еще держатся несколько десятков жрецов и жителей города, которые не захотели покинуть родные места.

— А болота начали наступать приблизительно тогда же, когда закрылись тоннели? — спросила Тайри.

— Верно, — кивнул спасенный, — а мы и не догадывались, что это может быть связано. Наверное, великая богиня услышала наши молитвы!

— Не спеши радоваться, Рето, — покачал головой Лоцман, — эта война с Сыном Ночи идет повсеместно, и в Городе тоже. Нам бы понять, как можно остановить его, не важно, здесь или там. М-да, — добавил он, глядя на бесконечный лес внизу, — топать нам дня три, никак не меньше…

Но Лоцман ошибся. Рето извлек откуда-то из складок плаща маленький рог, изукрашенный искусной резьбой, и протрубил трижды. Удивительно чистый хрустальный звук разнесся над скалами. Через какое-то время высоко в небе показалась стая очень крупных белых птиц, явно направляющихся к утесу, на котором обосновался маленький отряд.

— Я с ними дружил с самого детства, думаю, они не откажут мне в такой пустячной просьбе, — улыбаясь, сказал лесной житель, — Я попрошу их отнести нас в лагерь. Это гораздо быстрее, чем пеший переход, даже Прямой Тропой.

Он произнес «Прямой Тропой» так значительно, что всем стало понятно — по этой тропинке далеко не всякий может пойти прогуляться. И почему-то совсем не удивило, что крылатые друзья Рето оказались вовсе не птицами, а крупными кошками — размером со среднего тигра. Густой белый мех искрился в лучах заходящего солнца. Огромные крылья, ничуть не мешая, были сложены на спине. На людей уставились пять пар внимательных, не по-звериному умных глаз. Вожак этой невиданной стаи, обладатель пышной гривы, рыкнул негромко и положил массивную голову на плечо Рето. Лесовик улыбнулся ему, как старому другу, и прикрыл глаза.

— Они разговаривают, — шепотом сказал де Рейвену Лоцман, — мысленно. Я даже слышу других крылатых кошек.

— А ты попробуй поговорить с ними сам, — предложил Габриэль.

— Нельзя. Мы чужие для них. Может, это запрещено…

— Не запрещено, если ты не желаешь нам зла, и мы сами того захотим, — услышал Габриэль мягкий шепот у себя в голове. На него в упор смотрела красавица-кошка, лоб которой украшало светло-рыжее пятно в виде треугольника, перевернутого вершиной вниз.

Воин от неожиданности совершенно растерялся и стоял, не в силах не то что сказать хоть слово — даже подумать. Ведь он не маг, а происходило с ним сейчас нечто поистине невероятное и волшебное.

— Это не магия, друг, — сказала его собеседница, — это твои способности, что спали до времени… Все могут разговаривать мыслями, но не все хотят и не везде можно.

— А здесь можно?

— Можно, — эта кошка что, посмеивается над ним? Такое вообще бывает? — Я буду звать тебя Гром, ты думаешь очень громко, — заявила она, и Габриэль понял, что другого имени крылатая просто не признает, — а я — Тила.

Она подошла, грациозно потянулась и улеглась рядом. Лейтенанту почему-то стало тепло и удивительно спокойно. Здесь, в чужом мире с чудным именем Арашамф, похожим на голос ветра в листве, у него появился друг. Точнее, подруга — независимая и своенравная, но надежная, как сами Леса, её породившие.

Крылатые кошки отнесли своих друзей, или, скорее, подопечных — они считали себя старше, опытнее и мудрее людей из чужого мира — на границу болот. Лагерь лесовиков был искусно спрятан в зарослях, на обширной лужайке стоял только чудесный маленький храм, казалось, целиком сплетенный из вьющихся цветущих растений. Лозы обвивали двенадцать стройных колонн, образующих круг. Наверху переплетением ветвей был образован купол, а проемы закрывал усыпанный розовыми и белыми цветами зеленый занавес.

Путешественники отпустили своих летунов и стояли тесной группой, внимательно осматриваясь по сторонам. Тайри, будто услышав какой-то сигнал, бросила на траву плащ, аккуратно сняла и положила на него перевязи с мечом и метательными ножами, рядом легли нож-засапожник и маленький изящный арбалет. Секунду подумав, Тайри стянула через голову серебряную кольчугу.

— Зачем?! — удивилась Одри.

— Разве ты не поняла? Посмотри на нас и на Рето. Мы мало похожи на тех, кто приходил сюда раньше. Купцы и лекари не нуждались в доспехах и оружии, хотя и привозили его сюда. Я всего лишь хочу показать, что у нас нет дурных намерений, — ответила Хранительница.

Лоцман понимающе улыбнулся и положил рядом ножны со своим мечом — другого оружия он не носил.

— По-моему, нас ждут в этом храме, — не очень уверенно произнесла Тайри.

— По-моему, они уже теряют терпение, — глядя, как то тут, то там шевелится зеленый занавес, усмехнулся Лоцман, — пойдем. Не будем их обижать.