— Я понимаю, Великий, — смиренно ответствовала Дингра, вставая, — тебе ведомо, что исполнить любую твою просьбу — счастье для нас.

— Знаешь ли ты, что древние пророчества начали сбываться?

— Да, господин. Предсказанные уже здесь, — ее голос снова упал до шепота, а ноги стали ватными.

— Как получилось, что вы упустили мальчишку? — голос Властителя был все также ласков, но низкие обертоны гнева заставили Дингру задрожать.

Она стиснула сомкнутые в замок пальцы и, собрав силы, ответила чуть громче:

— Мы, как ты и приказывал, дождались нужного расположения звезд на небосводе и начали по всем правилам ритуал Изменения, но не смогли забрать его имя. Теперь я могу только предполагать, что стало причиной. Мальчишку защитило и буквально выбросило из подземелий очень сильное волшебство, достаточно редко применяемое, чтобы учесть такую возможность. И в его памяти мы просто не смогли этого прочитать — он и сам об этом не подозревал. Видимо, заклятие было наложено при рождении, если не раньше — на плод во чреве матери.

— Очевидно, княгиня была весьма сведуща в запретных в этом мире областях магии. Это надо же — не побояться заклясть нерожденного еще ребенка! Что ж, это лишь досадная неприятность, не более. Все еще можно поправить, — сказал Властитель, и немигающий взгляд огненных глаз уставился на Дингру, — очень надеюсь, твоими стараниями никому не удастся вернуть ему память и имя. Мальчишка не должен дожить до своего признания и коронации. Впрочем, нет ни малейшей нужды учить тебя, дитя мое. Мне известен твой изворотливый ум и невероятная изобретательность. Пожалуйста, не разочаровывай меня больше.

— Я сделаю все, что в моих силах, о Великий, но…

— Если его все-таки коронуют? И после этого можно найти нужные пути, Дингра. Восемьсот лет назад нашлись и нужные люди, и способы убеждения, чтобы избавиться от последнего короля. Мальчишка, конечно, важен, но не забывайте о главном — ищите Ключ! Если Ключ станет нашим, все остальное можно будет просто не принимать во внимание. Что говорят твои люди в Городе?

— Там сейчас неспокойно. Хорошая почва для семян раздора.

— Самое время действовать, Дингра. Ищи Ключ. Помни — ты уже оступилась один раз. Я ничего не забываю. Ключ — твой единственный путь к прощению.

— Вы отыскали беглеца? — властно спросила Дингра, входя в Дозорный покой — круглую комнату на верхнем ярусе самой высокой башни Танх Каара, где день и ночь дежурили жрецы, следя за всем, до чего могла дотянуться их изощренная магия.

— Еще нет, госпожа, — вскинулся пожилой толстяк в расшитой золотом тяжелой мантии, — но кое-какие результаты есть. Характерные всплески Силы видны только в одном месте: в районе разрушенного Белого моста. Можете меня казнить, но я не понимаю, как пленник мог там оказаться!

— На что он сейчас способен?

— На самоубийство, — жестко усмехнулся красивый мужчина в темной строгой одежде, — на что еще можно рассчитывать после ваших застенков и ритуалов, госпожа? Он лишен памяти и даже не знает, как его зовут.

— Подключите стихийных магов, немедленно. Пусть устроят шторм вокруг моста и у берегов Города, — сказала Дингра, будто не заметив подвоха в словах главного наблюдателя. С этим она разберется позже, — пусть мальчишку, если он еще жив, смоет в океан. И смотрите мне, если опоздаете! Самих отправлю туда, где он сидел!

**** **** ***

Даррен вывел их на Белый мост и остановился. Все странно и страшно изменилось с того времени, как он побывал в этом мире и в Городе, что смутно виднелся далеко впереди. Почти под ногами зиял рваный край рухнувшего пролета. Дальше дороги не было, а на противоположном краю провала торчала башенка заброшенной Заставы. По левую руку простирались бескрайние просторы океана, на горизонте сливаясь с серым, затянутым тучами небом. По правую виднелся большой остров с удивительным, завораживающей архитектуры, строением из глянцево-черных странно перекрученных башен и куполов. Если смотреть на него несколько минут не отрываясь, становилось не по себе, накатывала странная слабость, а в голове просыпались далеко не самые светлые мысли. А еще откуда-то возникало желание как можно быстрее очутиться под этими темными странными сводами. Тайри и ее друзья вряд ли помнят, а вот Лоцман не забыл, что раньше на месте острова была сплошная стена плотного тумана, точно ширма, загораживающая нечто… неприглядное.

— Не смотрите туда, — хрипло сказала Тайри, — не знаю, что там за строения, но пахнет оттуда Тьмой высших рангов. Ни с чем не спутаешь.

— Да уж, — отозвалась Одри, — такого мы дома даже близко не встречали. Сдается мне, Двуликая не все нам рассказала перед дорогой. Хитрый оказался подарочек, с умыслом, — она пыталась ерничать, но голос звучал скорее испуганно, — Тьфу, мерзость какая колдовская. Поет, заманивает, небось, каждому свое шепчет. Соблазняет, короче.

— То-то и оно, — произнес Лоцман серьезно, — отличная приманка для слабых духом. И великолепный маяк на перекрестках Сокрытых Троп для тех, кто стремится именно к этому берегу и под ругу этого господина.

Внезапно налетевший со стороны нового острова почти ураганный ветер едва не сбросил в море маленький отряд. Облака над головой стали приобретать тяжелый свинцовый оттенок, волны внизу взревели и с яростью набросились на опоры моста. Начинался шторм, как по заказу.

— Нам нельзя задерживаться, — оглядевшись, проговорила леди Даллет, — не нравится мне этот ветер. Наколдованный он, уж поверьте моему опыту.

— Не будем, — ответил Габриэль, — в противном случае, можем потерять кое-кого, — он указал на вторую половину моста, за провалом, — Видите? Хотел бы я знать, какого демона мальчишку отпустили одного в такую погоду. Не бросать же его одного, жалко, если погибнет.

— С чего ты взял, что это мальчишка? Может, нас морочат эти, из обсидиановых башен? — мрачно проворчала Одри.

— Смотри-ка, Габриэль прав, — Даррен, прищурившись, смотрел в указанном направлении, — там кто-то сидит, на самом краешке. Так и свалиться недолго. Тайри, ветер — твоя стихия, сотвори “нитку”, а я буду держать щиты. Готово? Бегом, а то даже у меня голова кружится, стоит только взгляд на волны скосить.

На краю, свесив ноги в пропасть, сидел худой темноволосый юноша, обхватив себя руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Тайри и Габриэль переглянулись: мальчишка, кажется, ничего вокруг не замечал. Ни рвущего одежду ветра, ни начавшего моросить холодного дождя, ни стоявших рядом путников, ни того, что еще чуть-чуть, и жизнь его заберет соленая вода.

— Что ты здесь делаешь? — негромко, чтобы не напугать, спросила юношу Одри.

Тот медленно обернулся: отросшие до плеч черные спутанные волосы обрамляли бледное изможденное лицо, на котором темно-карие глаза, опушенные густыми ресницами, казались нарисованными. Несколько секунд он смотрел на стоявших рядом людей недоверчиво и испуганно, точно увидел нечто, совершенно здесь невозможное, потом, будто с трудом вспоминая слова, произнес:

— Не знаю… Я один остался. Все же погибли, или ушли, никого нет… Мир пуст. А вам-то как удалось спастись?

— А Город? Ты ведь из Города? — спросил Даррен громче. Ветер немилосердно гудел в пустых окнах башенки и грохот волн внизу становился оглушительным.

— Какой Город… Я ничего не знаю. Я хотел умереть, зачем мне жить одному в пустом мире, — в расширенных зрачках найденыша пульсировал ужас, его била крупная дрожь.

Тайри подошла к нему, осторожно и нежно охватила ладонями его голову и заглянула в глаза.

— О Творец, что же с ним сделали! Он ведь и правда так думает. Что за мерзавцы внушили ему этот ужас… Как тебя зовут, мальчик?

Юноша вздрогнул, задумался, затем испуганно прошептал:

— Не помню… Я вообще ничего не помню, кроме боли… Боль, огонь и чей-то непрерывный шепот, на сотню голосов. От него хотелось бежать, куда глаза глядят… или умереть.

— Посмотрите на его руки, миледи, — сказал Габриэль, — вся кожа на запястьях стерта. Он был прикован, и долго. Да и одежда…