ЗАКОН ДОРОГИ.

«…Когда Вседержитель творил Вселенную со множеством миров и времен,

Он создал три великих Ключа, открывающих пути к первоосновам Творения,

дающих власть над главнейшими силами будущего мироздания:

Ключ Времени, Ключ Пространств и Ключ, открывающий души всех мыслящих созданий» …

Пятикнижие отца Владара, Город-над-Морем, дата написания неизвестна.

«Когда же Господь населил миры своими созданиями, Он наделил детей своих

различными способностями и даровал им свободу воли, дабы сами они могли выбрать

свой путь. Ключи же спрятал он до времени в трех различных мирах, где и проведут

они бессчетные века в ожидании одного лишь достойного их — сына Его,

что обречен спасти все, сотворенное Отцом и возродить к жизни все,

умерщвленное Врагом из Тьмы…»

Гил’Эллет, «Книга Творения»

«Создав человека, наделенного душой и волей,

велел Владыка всего сущего своим помощникам поклониться ему.

Главный и любимый Подмастерье, что почитал себя лучшим из всех,

исполнился гордынии гнева, и так возразил Подателю Жизни:

— Как можешь ты, о Всемогущий отец наш, приказывать нам такое?

Ведь этот ничтожный лишь смертное творение твое, ничем

не отличающийся от прочих! Змея или лошадь ничуть не хуже его,

так что, мы и им должны кланяться? Мы, рожденные от мысли твоей

и пламени твоего?!

И ответил ему Владыка, и лик его был полон скорби,

ибо предвидел он все, что последует за сказанным его помощником:

— Я дал тебе наибольшие силы среди равных тебе по рождению,

но ты так ничего и не понял. Человек волен выбирать свой путь,

вы же — нет, ибо таков замысел мой.

— Тогда я более не часть его и буду творить сам по себе. И где бы ни был

человек, я буду ложиться на путях его, искривлять прямое, искажать истину

и искушать душу его, ибо тот, кто наделен Тобою волей, скорее поддастся

соблазну моему.

И ушел Подмастерье на другой край сотворенной Вселенной,

ушла с ним часть подобных ему, и с тех пор стали называть его

Врагом и Отступником. Когда со-творил он Всемогущему,

не скрывал Господь замыслов своих и дел от него.

Когда же отпал он от сил Света, спрятал Всевышний

Ключи Творения, и Враг с тех пор ищет их, дабы обрести

абсолютную власть над всем мирозданием. Ибо все,

что создает он, темно по сущности своей, и суждено

его творениям лишь разрушение, тлен и забвение».

Реон, священная книга Ай-Яли.

Глава 1

— Скажите, Князь, зачем Вы так любезны?

Такого не бывало и в веках!

— Затем, что ключ от Времени и Бездны

В отроческих находится руках.

(авторство приписывается ньятти)

Каков был на самом деле Зал Глубин, не знал никто — даже она. С тех пор, как остров Кадарн снова поднялся из морских глубин, с тех пор как воздвигся сам собой, беззвездной ночью, последовавшей за самым коротким днем года, Храм Первого Шага — Танх Каар, изменилось многое, но не этот зал. И он всегда и всем внушал трепет.

Здесь всегда царил мрак — первозданный, такой, наверно, какой был до начала времен. Лишь в центре он немного рассеивался ярко-алым свечением пирамидок в вершинах странной звезды с разновеликими лучами. Посередине, там, где светящиеся в темноте багровым линии сходились, стоял высокий каменный трон. Сейчас он был пуст, но женщина знала, что Властитель, вот-вот появится. У него много имен. Короли-шаманы с Птичьих Островов называют его Раат-ка-Бет, Сын Ночи. Её народ называл его А’Деул, Рожденный Первым. Союзники из Великих Степей, что на материке, поклонялись ему под именем Кхавари Арка, Царя Бездны. А те, чьи храмы ее верное войско сравняло с землей, чьи города они покорили и те, кто сидел сейчас за измаранными пожаром и заделанными грубым камнем белыми стенами, именовали Властителя Отступником, Отцом Зла и Темным. Она не задумывалась, была ли доля правды в этих прозваниях. Еретики, они и есть еретики. Её дело — заставить их подчиняться или истребить. У А’Деула и без них достаточно верных рабов.

Уже начал расползаться вокруг зябкий туман, проявились на стенах серебристо-лиловые письмена, и, вместе с этим налились свинцовой тяжестью голова и руки. Еще несколько вздохов — и она станет самым обычным человеком, ибо перед Его лицом все способности и умения — ничто. Каждый раз она проходила через это, ощущая себя даже не рабыней, не игрушкой, а кем-то еще более беспомощным, ничтожным и убогим, воистину, мало, чем отличающимся от какого-нибудь червя. И каждый раз обретала себя вновь, стоило только Властителю обратиться к ней.

Она знала, что ему ничего не стоило явиться к ней и при свете дня, без этих пугающих эффектов, так и было несколько раз — в качестве поощрения за особые заслуги. Но сейчас она ожидала его с ужасом — зная, что виновата, и поэтому соблюдала весь леденящий душу ритуал, придуманный в незапамятные времена для общения жрецов с тем, кому они служили. До возвращения Кадарна иного способа и не было, никому в голову не могло прийти, что можно как-то изменить его. Она стала первой жрицей, Избранной, и ей многое было позволено. Женщина содрогнулась всем телом при мысли о гневе А’Деула. Что он сделает с ней? Хуже всего, если он вообще не придет. Это будет означать, что Властитель нашел другого, более достойного человека для исполнения роли его полководца. Старики рассказывают, во время оно Властитель вообще не мог приходить в мир, чтобы наставлять и вдохновлять своих детей — настолько силен был Свет. Последние же пять лет А’Деул бывал в этом храме часто. Властитель говорит — это нужно для завершения великого замысла. Все, что когда-то было несправедливо отнято, будет возвращено. Грядет великая битва, которая должна будет вернуть этот мир истинному хозяину и открыть дорогу ко всем остальным мирам, к тайне самого Творения. В сущности, мир-то уже покорился, весь огромный Материк легко оказался в их власти, и на Большом и Малом архипелагах народы давно преданы Властителю. Но проклятый Город-над-Морем, точно кость в горле, мешал Рожденному Первым получить желаемое. Город отчаянно сопротивлялся, а силы ненавистного Света неустанно охраняли его. Кроме всего прочего имелось и пророчество Равновесия, грозящее посягнувшему на эту обитель еретиков страшными карами. Властитель долго ждал, выбирал момент, рассчитывал каждый шаг, и, наконец, его время пришло.

Когда на троне появилась фигура, смутно напоминающая человеческую — контуры расплывались, точно в раскаленном воздухе, женщина опустилась на колени и замерла, низко опустив голову.

— Встань, дитя мое, — сегодня голос его напоминал шум прибоя, слишком ласковый и вкрадчивый, но это ее не обмануло. И вряд ли могло обмануть кого-либо еще, — Мне ни к чему эти знаки преклонения. Чванство Света мне чуждо.

— Так велит нам обычай, мой господин, — в замешательстве ответила жрица. Почему Он не гневается? Он ведь знает о том, что его повеление не выполнено.

— Оставь обычаи для жрецов младшего посвящения. Не забывай никогда — ты Избранная. Если, конечно, все еще верна мне.

— Ты же все видишь, господин мой. Да, я виновна, но это ошибка моя, а не измена.

— Оставим покаяние Светлым, — с легким сарказмом произнес сидящий на троне, — мне пока еще нужно, чтобы ты присматривала за моими подданными.

— Что прикажет мой господин?

— Не прикажу, Дингра. Попрошу. Потому что цель наша достижима только, если все до единого приложат усилия, если все возжелают этого.