– Я поеду. Спасибо, что выслушали, – поднялась я с тахты, небрежным движением приложив упавшую шляпку обратно на растрепанную прическу. – Теперь я собираюсь поехать в таверну и напиться.

– Помогай тебе господь, – кивнула матушка, продолжив отрешенно, как и всегда, припудривать увядающее личико любимой пуховкой. – Не забудь лечь спать лицом кверху, а не то с утра появятся отеки.

Как я и грозилась, сразу от дома родительницы я поехала в таверну. Мне никогда не приходилось выпивать в одиночестве, особенно вне дома, поэтому я поинтересовалась у извозчика, где собираются столичные пропойцы.

– «У Старины Джимма», конечно, – отозвался кучер, смерив меня любопытным взглядом. – А вам зачем, Ваше Сиятельство?

– Затем, что мы сейчас же отправимся туда. Ее Сиятельству хочется развеется и хорошо все обдумать.

Пов. Адриан

Министр Блэйк выпустил меня лишь через добрых три часа, даже понимая, что не сможет держать меня в клетке без оснований целую вечность. Как же сильно его коробило то, что Эстер не пошла на поводу у его авторитетного мнения!

Если честно, я и сам не понимал, почему эта девушка поступила подобным образом. Мне хотелось пойти к ней и спросить – была ли то жалость, или глупая вера в то, что я, несмотря ни на что, хороший человек?

– На выход, «Ваша Светлость», – недовольно поддразнил мистер Блэйк, грубо выпихивая меня наружу. – Имей в виду. Мои ребят будут дежурить у дома графини днем и ночью. Мое предупреждение и так слишком большой подарок для сборища ленивых мерзарцев, но… Для тебя, как для сына герцога, я делаю это небольшое исключение.

– В таком случае ты мог бы не превращать лицо «сына герцога» в сплошной синяк.

– Это для того, чтобы несчастная наивная девушка и не подумала видеть в тебе красавца! Теперь проваливай! У меня куча работы…

Почувствовав запах призрачной свободы, я хотел было бежать к той, что занимала все мои мысли со всех ног. Но мог ли я подумать, что увижу ее в таверне, где имели обыкновение зависать ребята из моей банды? Пьющую одну пинту пива за другой, окруженную целой толпой облизывающихся похотливых пьянчуг!

Решение сперва разобраться с Барни и его парнями оказалось верным хотя бы отчасти. Если бы пошел прямиком в ее поместье, то просто потерял эту девушку в водовороте грязи здесь, «У Старины Джимма».

В подтверждение моих слов, к Эстер уже приблизился Барни, легок на помине…

– Эй, милашка, а мы раньше не встречались? – подсел он к девушке с правой стороны. – Ты напоминаешь мне одну очаровательную графиню.

– Если и напоминаю – что с того? – попыталась грубо осадить завсегдатая питейного заведения Эстер, да только ее сладким, уже не очень трезвым голоском, это звучало, скорее, как легкое заигрывание.

Именно так и подумал Барни, собираясь приобнять мою дорогую графиню со спины – вот только черта с два я бы ему это позволил. Больно схватив запястье этого идиота, я тотчас вывернул его до болезненного хруста.

– Ах, чтоб тебя!.. – повернувшись, парень увидал мое лицо, содержащее в себе все оттенки синего и фиолетового из-за полученных в тюрьме ударов. – ...Тебя не узнать, – отвел взгляд Барни, тотчас отлетая спиной на пол.

Эстер нехотя также подняла на меня голову, не сразу признав во мне человека, из-за которого теперь топила свою горечь в дешевом алкоголе. Ответив на ее долгий взгляд, я просто отобрал сосуд из тонких женских рук, в одночасье осушая.

Даже на этот жест девушка отреагировала слабо, просто понимаясь – не то уйти прочь, не то попросить бармена налить еще одну пинту. Мне ничего не оставалось, кроме как самонадеянно взять ее руку, потащить за собой на выход, не тратя время на лишние разговоры.

– Эй, ты куда? – послышался разъяренный возглас Барни, но мне снова было не до него.

Как странно. Впервые я пытаюсь угадать настроение девушки по пульсирующему в неистовстве запястью, что сжимал в своих пальцах. Сильно ли она расстроена?

Когда я завел ее за угол, нетерпеливо прижав к стене, и заглянул в глаза – понял, насколько сильно. Может, сейчас она и старалась держаться равнодушно и высокомерно, но теперь я слишком отчётливо видел, что Эстер уже успела поплакать. К сожалению или к счастью, человеком, что утешал ее, был не я. Мне нужно было срочно исправить это положение постороннего человека.

– М!.. – ожидаемо запротестовала Эстер, когда мои губы с силой накрыли ее прохладные уста. Но ее слабые попытки оттолкнуть меня не увенчались успехом.

Сдавшись, девушка сама вскоре подалась вперед, немного неумело отвечая на ласки. Получив это молчаливо подтверждение ее поражения, я отстранился, неистово прижав ее к своей вздымающейся от переполняющих эмоций груди.

Даже сейчас Эстер была до безобразия послушна – просто уткнулась в мою шею, слабо затрепетав в чересчур сильных объятиях. Очертив губами ее красивые тонкие брови, задержавшись на виске, я склонился к самому ушку, ласково целуя эту чувствительную точку, вопрошая:

– Ненавидишь меня? Эстер…

Всхлипнув, девушка едва ощутимо покачала головой, не то отрицая, не то разрываясь от досады и разочарования.

– Я… не могу вас ненавидеть.

Разрываясь от нежности к этой маленькой милой графине, я сжал хрупкое тельце в своих объятиях так сильно, что, казалось, еще чуть-чуть – и я просто переломлю тонкую талию пополам.

Эстер, к моей большой радости, более не пыталась вырваться. В какой-то момент она лишь смущенно подняла на меня заплаканное личико, вопрошая:

– Почему вы не рассказали, что являетесь сыном герцога?

Мне не хотелось поднимать эту тему. Не хотелось исповедоваться о своем прошлом... Но, понимая, что я и так успел причинить этой невинной девушке боль, которую она совершенно не заслуживала, неуверенно проговорил:

– Я никому об этом не рассказываю.

Конечно, этого было недостаточно для того ответа, который ждала моя «хозяйка», но я не мог признаться, что мне просто было стыдно. Не за свое прошлое, нет. А за то, каким человеком я стал.

– Вы правда готовили нападение на моё поместье? – нахмурила свои очаровательные брови Эстер, заставив в очередной раз растаять от выражения этого трогательного женского личика.

– Хм! – игриво щелкнул я ее по кончику носа, снова делая попытку уйти от ответа. – Подозревая подобное, вы все равно не подписали то заявление. Ну что за наивность.

Девушка в моих руках уж было дернулась в сторону, но, конечно, я бы не позволил ей сбежать. Оставив свои намерения избавиться от моей навязчивой личности, она снова посмотрела на меня, отвечая убедительно, но не без толики сожаления:

– Не всякая женщина спокойно приложит руку к тому, чтобы её возлюбленный попал в тюрьму.

Это был не первый раз за двадцать шесть лет, когда женщина признавалась мне в любви. Но почему-то именно сейчас сердце на мгновение замерло, стало тяжелым и чувствительным – я мог осязать его размеры, я забыл, как дышать, ожидая, когда же оно снова начнет биться.

Эстер будто не видела, в какое состояние привела меня ее искренность. Подняв дрожащую ладонь, она осторожно погладила мое изуродованное побоями лицо:

– Вам больно?

– Да. Но дело не в синяках, – улыбнувшись, я мягко сжал ее ладошку, чтобы притянуть к губам для долгого поцелуя. Кожа графини была прохладной и белой, подобно драгоценному фарфору – было кощунством, касаться такой красивой ладони. Но, зная, что это в последний раз, я не мог приказать себе прекратить это.

– Тогда в чем же дело?

– Ваши слова делают меня несчастным, – признался я. – Хотя должно быть наоборот. Это сожаление о том, что я играл вашим доверием?

Эстер опустила голову – теперь я не мог видеть ее глаз. Я знал, что эти речи ранят ее сердце, но я не мог строить из себя хорошего парня теперь, когда она узнала от другого человека о том, каким лицемерным подонком я являлся все это время.