– Тогда я не знал, что целью вашей банды оказалась Ее Сиятельство. Она – добрый друг нашей семьи, неужто ты, мерзавец, ожидаешь, что я буду просто сидеть в своем кабинете и наблюдать за тем, как ты ломаешь жизнь достойного человека? – усмехнулся он, усаживаясь напротив. – Скажи спасибо, что не выволок тебя за волосы в участок прямо из здания Оперы.

– Спасибо.

За что я люблю драки со своими оборванцами – после них уже на следующий день можно спокойно встать на ноги.

Побои полицейских, натасканных на издевательства над простыми людьми, перенести куда сложнее. Но, сегодня мне не хотелось сопротивляться избиению. Я заслужил.

– Ты готов написать чистосердечное признание? – подошел к камере министр Блэйк, снова нетерпеливо взглянув на часы.

– В чем я должен был признаться – я уже признался… – через силу прохрипел я, распластанный на холодном полу огороженной камеры, словно морская звезда. – Я главарь банды засранцев-вилланов.

– А о том, что собирался устроить облаву на поместье Брэйнхорт?

Что б тебя, министр юстиции! И почему я должен был натолкнуться именно на него вчера вечером?

– С чего вы взяли, что я собираюсь промышлять подобным? – нехотя отозвался я, понимая, что, раз меня еще не судили – значит, никаких доказательств против меня нет.

Читая мои мысли, мистер Блэйк усмехнулся, затем подставил стул поближе к тюремной решетке. Присев, он заложил ногу на ногу, доставая из лацкана сюртука дорогую сигарету.

– Думаешь, я поверю в бредни о том, что вчера ты оказался в компании Эстер Брэйнхорт совершенно случайно? Ты ведь у нее работал все это время, я прав?

– И что с того? Агх!.. – тяжелый удар сапога конвоира как бы намекал, голос надо сделать менее заносчивым. Но я никогда не боялся ни министра юстиции, что уже давно вел за мной и моими ребятами охоту, ни простых полисменов.

Получив этот подлый выпад, я лишь глухо рассмеялся, скрючившись от приступа боли.

Пов. Адриан

Министр юстиции продолжал безэмоционально смотреть на меня через прутья решетки.

– Я не позволю тебе навредить этой девушке, – пригрозил невозмутимый чужими страданиями мистер Блэйк. – Я скорее запытаю тебя до смерти, чем позволю вернуться в поместье и закончить начатое дело.

Слушая это, у меня даже возникло желание похвалить его за столь отличительное профессиональное рвение. Я даже не сопротивлялся новым побоям.

– Знаю, жизнь обошлась с тобой не самым теплым образом, – слушал я размышления мистера Блэйка в перерывах между новыми ударами. – Если бы твой отец, герцог, знал, что настанет день, когда конвоир будет избивать его единственного сына в тюрьме до бессознательного состояния, он бы очень хорошо подумал, стоит ли сочинять те провокационные записки в диссидентские газетенки. Вот – результат его трудов, – флегматично констатировал министр, указав на меня кивком головы. – Но у тебя, Адриан, все могло сложиться по-другому. Я надеялся на это – и только поэтому ты до сих пор не был пойман и обезглавлен.

– Я не был пойман и обезглавлен, потому что у тебя нет доказательств того, что я действительно хотел разорить поместье графини.

– Какой же ты подлец, – покачал головой чиновник, доставая новую сигарету. – Как у тебя только руки не отсохли, когда ты вздумал касаться ее?

– Я не собирался вредить Эстер Брэйнхорт...

– В самом деле? – выпустил порцию дыма мужчина. – Но я слышал, что говорил твой дружок, Барни. Это противоречит тому, что ты пытаешься тут доказать.

Он слышал слова Барни, но не слышал моего намерения защищать графиню. О чем мне говорить с этим человеком?

– Тыуженавредил ей, – сказал мистер Блэйк, но я и так понимал это в глубине своего сердца. – Эта девушка доверилась тебе, признала в твоей лживой физиономии друга. Ах, каково же ей будет, когда она узнает, что ты затеваешь. Когда она поймет,кто ты такойна самом деле. Будет ли ее улыбка такой же милой и доброжелательной?

Я даже не хотел представлять себе это. Конечно, Эстер будет раздавлена. Никогда она более не поверит ни одному мужчине. Но я не собирался открывать Эстер глаза на свою личность – ни тогда, ни сейчас.

– Она не узнает, – пытался убедить я сам себя. – Я не скажу ей.

– Зато я скажу, – поднялся со стула министр. – Мне доложили, что Ее Сиятельство уже прибыла в министерство расследований по моему вызову.

– Что?..

– Знаешь ли, я не люблю класть интересующие меня дела в долгий ящик, Адриан. Раз уж ты сам отказываешься говорить – то попробуем зайти с другой стороны. Допросим графиню о том, что ей известно о тебе. А что не известно – мы сами расскажем.

– Нет! Не смей, слышишь?! – с трудом встал я на колени, даже не обратив внимание на то, что поверхность пола подо мной окрасилась в алый от крови. – Прошу, не говори ей…

Министр Блэйк задержался у выхода, одарив жалкую фигуру задержанного внимательным взглядом. В нем не было сочувствия, лишь толика любопытства. Немного подумав, он спросил:

– Ну надо же. Спесь сняло как рукой. Какие, черт возьми, отношения вас связывают с этой женщиной?

– Никакие. Я просто ее конюх – вот и все, – по крайней мере, мне хватило силы воли не зайти дальше дозволенного.

– Я рад это слышать. Осталось узнать, думает ли твоя госпожа так же, – покинул камеру мистер Блэйк, не позволив переубедить себя. – Я оставлю дверь открытой, чтобы ты смог слышать наш разговор. Как знать, быть может, и тебе будет что добавить во время обсуждения? – услышал я удаляющийся голос министра, но не до той степени, чтобы он заглохнул окончательно.

Звуки отодвигающихся кресел, звон кофейной чашки – все говорило о том, что кабинет, где будет происходить грядущий разговор, совсем недалеко – я вполне смогу услышать каждое слово, хочу я этого или нет.

Вскоре помощник министра юстиции доложил о посетителе, и зазвучал ее легкий приятный голос:

– Мистер Блэйк, я получила ваше послание. Увидев адрес, я подумала, что это какая-то ошибка – но вы и вправду ждете меня здесь! Как поживает миссис Блэйк?

– О, моя дорогая, она прекрасно себя чувствует. Спасибо, что спросили. Желаете чаю?

– Стакан воды. Благодарю.

Они просто обменивались любезностями, а мое сердце в груди выпрыгивало от отчаяния. Эстер вела себя так же, как и всегда – спокойно и любезно. Эта простодушная девушка и подумать не могла, что прямо сейчас в их разговоре участвует еще один незримый собеседник.

– Как вам вчерашняя премьера? – поинтересовался у посетительницы мистер Блэйк. Их беседа вовсе не была похожа на допрос – но я уже знал, почему министр спрашивает Эстер именно об этом.

– Неплохо. Хотя моему другу она пришлась по душе куда больше, – едва речь зашла обо мне, эта несчастная графиня с трудом сдерживала радостные нотки в своей речи.

Как же она, должно быть, сейчас счастлива, думалось мне. Наверняка все утро она валялась на своей постели, мечтая о том, как вечером мы отправимся верхом в компании друг друга. Хорошим женщинам часто везет влюбляться в мерзавцев – но она не узнает, что и я вправду не хотел делать ей больно.

– Мистеру Вудду понравилась постановка? – с притворным удивлением переспросил ее собеседник. – Но разве он не конюх у вас в поместье?

Прозвучала тишина – я мог представить, каким ошеломлением сейчас горят светлые очи моей хозяйки.

– Откуда вы знаете, что мистер Вудд – конюх в «Брэйнхорте»?

– Признаться, я многое знаю об этом человеке. Многое, но, кажется, не всё. Именно поэтому меня так удивило увидеть вас в компании этого мужчины.

– Мы… у нас довольно теплые отношения с Адрианом, то есть, с мистером Вуддом – он не раз помогал мне, поэтому я и предложила ему провести вечер в Опере, – немного скомкано пробормотала Эстер. – А по поводу того, что он нашел постановку интересной… Все из-за его неординарности. Я уже рассказывала вам о нем на скачках – это человек, про которого никогда и не подумаешь, что он бесправный виллан. Я считаю, что судить таких людей по их положению в корне неправильно.