– В чем-то вы правы, но немного неверно называть бывшего дворянина бесправным вилланом. Мистер Вудд в прошлом сын герцога – я наверняка вам рассказывал о том, что один из представителей знати, лишенный титула, верховодит группой бандитов, и…

– Постойте, постойте… О чем вы говорите? Адриан Вудд – конюх поместья Брэйнхорт. Я впервые слышу о том, что он, якобы, сын вельможи. Это какая-то ошибка, – смешок девушки прозвучал очень натянуто.

– То, что он не говорил вам об этом – не значит, что это неправда. Вот, – произнес министр Блэйк, судя по звукам – протянув в сторону собеседницы какие-то бумаги. – Это приказ Его Величества о лишении титула Картера Вудда и его сына, Адриана Вудда. Отныне и впредь замок и угодья бывшего герцога описаны, а старый герцог приговаривается к заключению в тюрьме.

Какое-то время Эстер листала документ. Я не сомневался, что она изучила его с особой тщательностью, но даже по истечении достаточно долгого времени она ничего не говорила.

Когда я подумал, что она, должно быть, уже покинула кабинет, вновь послышался ее тихий, взволнованный голос, что звучал так глухо по сравнению с той плохо скрываемой веселостью, продемонстрированной несколько минут назад:

– …Почему это случилось?

– Герцог Картер Вудд был безумен, – заявил мистер Блэйк, заставив мои желваки сжаться до боли в челюсти. – Устроил поджог в соседнем поместье, желая наказать своего знакомого за жестокое обращение с вилланами. Этот человек имел активную антиполитическую позицию – то же самое пытался привить своему единственному сыну.

– Я не… ничего не понимаю, мистер Блэйк, – откинула в сторону бумаги Эстер Брэйнхорт.

– Ну, вы же умная женщина, Ваше Сиятельство, – наверняка учтивая улыбка так и не покинула лицо министра юстиции с момента начала этого тяжелого разговора. Что ж, этот человек был высококлассным профессионалом – я почти не сомневался в том, что он заставит Эстер признать меня преступником, даже если изначально она не имела ни единой мысли об этом. – Неужели не догадываетесь? Мы с миссис Блэйк и раньше очень беспокоились о вас, но я не нахожу себе места со вчерашнего дня, думая о вашей безопасности. С момента, как Адриан Вудд оказался на улице – от него были одни лишь проблемы. И, можете не сомневаться, в вашей жизни он появился не просто так. Собираясь разгромить ваше поместье, быть может, даже убив вас, он хотел вершить месть за своего отца. Он собирался преподать урок всем дворянам нашего округа.

– …Вы лжете, – это был самый ожидаемый ответ с ее стороны. – Адриан не такой человек.

Конечно, сейчас в ней говорит женская гордость и слепая вера, но даже так – услышать, что ей не верится в том, что я вовсе не такой, каким меня считает мистер Блэйк, было подобно бальзаму на саднящую, незаживающую рану. И, конечно, теперь мне было очень стыдно перед Эстер.

– Дайте угадаю, – поменял свое положение в кресле министр юстиции, отчего деревянные ножки взволнованно скрипнули. – Вы так думаете, потому что мистер Вудд вам небезразличен, так? Полагаю, он был очень добрым и милым, всегда оказывался рядом в тяжелые моменты, говорил только приятные вещи?

Именно так и было. Но, разумеется, этот человек не скажет о том, что почти с первой нашей встречи моя благожелательность к Эстер уже не была подделкой. Никто, кроме меня, не узнает этого.

– Хотите сказать, что какой-нибудь мужчина не делал бы этого по отношению ко мне без скрытого мотива? – бросила девушка в расстроенных чувствах.

– Какой-нибудь мужчина – вероятно, принял бы за счастье услужить вам. Но не мистер Вудд, нет. Он ненавидит дворян, ненавидит короля, который уничтожил его отца, а потом бросил его самого на самое дно социального колодца. Он ненавидитвас.

Монотонный голос министра гипнотизировал, принуждал поверить, обязывал сдаться без раздумий. Я много раз слышал этот тон – ему тяжело было сопротивляться. Признаться честно, мне все казалось, что Эстер вот-вот заплачет. Такое сильное давление чужого человека, известие о том, что друг оказался врагом – даже самая стойкая женщина могла бы сломаться.

Но Эстер даже не шевелилась. Я знал, в ее голове проносится рой мыслей и вопросов, но она очень тщательно выбирала, какой из них задать своему знакомому дознавателю.

– Если то, что вы сказали правда, то почему он избрал своей целью именно меня? Я не сделала ничего плохого.

Пытается найти не состыковки в суждении? О, милая Эстер. Ты еще более милосердна, чем я о тебе думал ранее.

– Вы же одинокая вдова, – ответствовал мистер Блэйк на вопрос графини. – К тому же, довольно состоятельная. Вы идеальная цель для реализации всех его планов, как ни крути.

– Все равно я вам не верю, – довольно твердо возразила девушка, но радость от ее убеждения быстро сменилась настоящей паникой после следующего комментария министра.

– Если вы не верите мне – можете пройти за эту дверь и спросить мистера Вудда об этом лично.

– … Адриан здесь?

– Да. Я просил его поучаствовать в нашем разговоре, если ему будет что добавить – но, судя по тишине, что доносится во стороны камеры, ему нечего возразить. Из него всегда было трудно выбить хоть одно лишнее слово, но, раз уж у вас с ним сложились определенные доверительнее отношения, может, вы сами его спросите?

Осознав, что прямо сейчас Эстер зайдет и увидит меня – избитого, обруганного, пойманного в клетку подобно бродячему псу, я подскочил на ноги, будто в самую последнюю секунду смогу найти выход из своего заключения и сбежать. Но из-за внезапного подъёма в голове загудело и ноги предательски подкосились, роняя измученное побоями тело обратно в лужу собственной крови.

Нет… Она не должна видеть меня в столь жалком состоянии. Мне казалось, что нет ничего тяжелее унижения и осуждения. Но может ли это сравниться с чувством, когда дорогой твоему сердцу человек смотрит на тебя с нескрываемым презрением?

Прошло еще несколько мучительных мгновений, пока я понял – моя слабовольная суета не имеет оснований. Эстер так и не поднялась со своего кресла.

Какой же я идиот, только о себе и думаю! Ведь это она никогда бы не опустилась до того, чтобы вести разговоры с забившимся в угол ничтожеством, запертым в клетку.

Пов. Эстер

Министр юстиции очень хотел, чтобы я зашла в приоткрытую кованую дверь в углу его кабинета. Он не знал, что от шока я не могла даже пошевелиться, и, конечно, не была готова увидеть то, что ждало меня там, за преградой.

–Ладно. Давайте закончим на этом. – сжалился, наконец, мистер Блэйк, протянув мне пустой лист бумаги и перо. – Просто напишите заявление, в котором обвиняете мистера Вудда в том, что он пытался обмануть вас, планомерно готовил нападение своей банды на ваш дом. И более вам ничто не будет угрожать.

Я окинула взглядом лицо человека, что сидел напротив. Министр юстиции пригласил меня сюда не с целью обидеть и довести до слез, пусть мне уже в который раз хотелось сбросить маску сдержанности и благоразумия, разрыдавшись как малое дитя. Он желал мне добра, хотел оградить от опасности – но, к сожалению, я уже угодила в капкан, из которого не выбраться целым и невредимым.

Даже при самом благополучном исходе придется всю жизнь носить с собой уродливые шрамы.

Я убеждала и его, и себя, что не верю словам, произнесённым в этом строгом, деловом кабинете. Но на самом деле… я знала, что Адриан не тот, за кого себя выдает, уже очень давно. Почти с первой нашей встречи.

Он не был вилланом не потому что говорил так правильно, не потому что лицо его носило черты благородного человека. Его аура заявляла об этом без лишних объяснений. Это был сын герцога, человек, воспитанный по образу выходца из высшего общества. Даже если бы он очень хорошо притворялся – то не смог бы замаскировать это.

Но, если его происхождение – это правда, то и все остальное, произнесенное министром Блэйком – не выдумки? Он и вправду планировал совершить нападение на поместье со своей бандой? Он и вправду… ненавидит меня? Презирает мой статус?