– Я думаю, что любой человек может быть счастлив, если поймет, что именно делает его «свободным», – произнесла я, ласково погладив костяшки немного стертых мужских пальцев на своей руке. Спохватившись, я вдруг подумала, что метафоричная свобода – это, возможно, не то, что хотел отыскать Адриан, и принялась говорить быстро и немного бессвязно: – Но, конечно, как только вы изъявите желание – я тотчас издам грамоту о вашем освобождении. Вы сможете делать все, что вам захочется уже по-настоящему. И если вы не хотите дружить с теми мужчинами, которых мы случайно встретили – я сама могу стать вашим новым другом. А захотите навсегда покинуть поместье Брэйнхорт – я приму и это, пожелав вам удачи…

Мужчина, внимательно слушающий мою тираду, под конец все же не выдержал, по-доброму засмеявшись.

– Боже, ну почему вы вдруг утешаете меня? – спросил он, взяв мои ручки в свои теплые ладони. – Разве можно быть такой милой к своему рабу?

– Я никогда не считала вас рабом, – смущённо отвела я взгляд, собираясь признаться в том, что и так было очевидно. – Вы… вы мне очень нравитесь, Адриан.

Не знаю, что думал этот мужчина сейчас – мне было неловко искать ответ в его глазах. Поэтому, не услышав и шороха с его стороны на мое заявления, я продолжила изъясняться, скомкано и как-то наивно:

– В тот день, когда мы встретились впервые, я подумала, что вы единственный не видите во мне графиню. Богатую глупую вдову, что не заслужила даже толики уважения от своих слуг. Для вас я была просто, девушкой, что живет по соседству. Я не сразу поняла, что видела вас таким же простым приятным парнем, с которым хочется обменяться парой фраз, прокатиться верхом и… может, даже влюбиться – просто потому что вы очень хороший человек, и все.

– Вы не можете так говорить, не зная меня, – погладил мою макушку мужчина.

– Тогда я хотела бы узнать вас лучше.

Говоря подобное, я почему-то была так сильно уверена – ничто не изменит мое отношение к этому мужчине. Он поддерживал меня, оберегал… Однако моя искренность породила совсем не те эмоции на лице Адриана, которые хочет увидеть девушка во время своего признания.

Его тяготило это? Или он не чувствовал ничего в ответ? Но разве Адриан не пришел ко мне навстречу, не нашел этот прекрасный модный костюм – все для того, чтобы провести со мной время? Разве он не стоит прямо сейчас напротив меня, непривычно застенчиво пряча свой взгляд?

Только это уже говорило о том, что я не совсем безразлична ему. А большего мне не было нужно.

Побывав замужем один раз, я поняла лишь сейчас, какими на самом деле могут быть яркими дни, когда на твоем пути встречается особенный человек. Мужчина. Этого с лихвой было достаточно для того, чтобы жизнь заиграла новыми красками.

– Если не можете рассказать о себе, то хотя бы откройте, о чем думаете, – будто бы обиженно потребовала я, подобравшись еще на полшага ближе.

Адриан окинул взглядом толпу, что окружила нас плотным кольцом, наблюдая за веселой простодушной «джигой» в центре площади. Не увидев ни одного знакомого лица, он мягко прижал меня к себе, заставляя уткнуться носом в ворот теплого пальто. Когда он заговорил, я почувствовала, как приятно вибрирует его грудь на каждом неловко оброненном слове:

– Я думаю, что… вы очень красивы. И умны. Поэтому в будущем обязательно встретьте достойного вас человека. Ну а пока вы ждете – вам и я могу сгодиться, – поцеловав меня в макушку, он продолжил: – Потому что мне по крайней мере никогда не придет в голову вас обидеть.

Распорядители фестиваля начали подгонять зевак принять участие в коллективном танце. Кое-кто стоящий рядом переместился в пустой круг в центре площади, и Адриан, недолго думая, принялся подбивать меня на участие в этом веселом сборище.

– Вы желаете посмеяться на надо мной? – торопливо отказалась я, попятившись. – Нет, Адриан. Мне не нравится танцевать.

– «Джига» – это не просто танец. Это выражение вашей любви к жизни, – упрямо тянул меня в центр Адриан.

Вспомнив о напитке, который весьма успешно помогает справиться с любым смущением, по пути он купил еще одну кружку терпкого глювина. Его метод действительно сработал -– неуверенность как рукой сняло. Вот только появилась другая проблема – мои конечности отказались двигаться.

– Не можете сделать и шагу? – присел на корточки Адриан, шутливо пощупав лодыжки. – Значит, время танцевать как раз пришло!

Было бы неплохо просто полежать. Но, пусть мое тело и чувствовало странную скованность – эмоции, напротив, пустились в пляс уже давно.

Понаблюдав за парочками, танцующими веселую зажигательную «джигу» прямо вокруг обрядного костра, я загорелась желанием разделить их веселье.

– Я потанцую – но вы будете моим партнером, – поставила я свое условие.

На что Адриан, весьма самоуверенно притянув меня на талию сбоку, тотчас поставил свое собственное требование:

– Вы же не думали, что я позволю вам танцевать с кем-то еще? Мы не пойдем домой, пока не протрезвеем, Эстер.

– Но вы же были тем, кто напоил меня!

Мое возмущение растворилось среди всеобщего гомона и веселья. Адриан направлял меня в танце с такой яркой и обворожительной улыбкой, что я едва ли могла сконцентрироваться на ритме и энергичных движениях – мне было не по силам двигаться так же слаженно вместе со всеми, как моему веселому конюху.

– Правую руку, левую руку, идете в центр, возвращаетесь ко мне, – наставлял мужчина, обхватив мою талию двумя ладонями, так легко приподнимая над землей. – Ну вот, разве сложно? Сначала!

Сколько мы так танцевали? Сколько выпили этого вкуснейшего и коварного глювина? Когда пошли домой? Я плохо это помню. Просто в один момент я поняла, что декорации сменились – и вот уже я стою в объятиях Адриана в собственной конюшне.

Некоторые лошади проснулись, но, разглядев в нас своих, лишь недовольно фыркали, собираясь снова уснуть. Я не могла заставить себя вырваться из объятий конюха, не могла отвести взгляд – поэтому очень быстро мои мысли снова стали рассеянными и совсем неторопливыми. Ничто не могло заставить очнуться от пьянящего ощущения счастья.

Не известно, кто из нас подался навстречу первым – он или я сама. Губы прижались к губам, руки с жадностью схватили чужую талию. В голове, казалось, разом взорвалось сразу тысячу чувств, преобладающим из которых был, конечно же, неописуемый восторг.

Наш скромный, неловкий первый поцелуй вначале лета не мог бы даже близко сравниться с тем, что происходило сейчас. Даже поцелуй на фестивале казался просто легкой затравкой.

Казалось, едва мы отпустим друг друга хотя бы на мгновение – мир рухнет.

– Эстер… – шептал он мое имя как заведенный, отстраняясь лишь для того, чтобы поймать губами мочку разгоряченного ушка или пульсирующую жилку на шее.

Потерявшись в этих ласках, я только и могла, что рассеянно отвечать, дрожащими ладонями притягивая Адриана к себе за плечи все ближе. Игривый укус посеял волну мягких, возбуждающих мурашек.

Спустя долгое время мы открыли друг другу свою чувственность, но простых поцелуев мне уже было недостаточно. Слишком сладкими казались прикосновения его губ, слишком теплыми были объятия.

Потянув мужчину за собой, я заставила нас обоих плюхнуться в ворох хрустящего ароматного сена. Однако, едва мужчина осознал, что наше положение превратилось в горизонтальное, тотчас отпрянул, вперив с некоторым укором свои карамельные зрачки в меня.

– Что не так? – вкрадчиво поинтересовалась я, проведя тыльной стороной ладони по горячей мужской щеке.

Подарив еще один легкий, почти невесомый по сравнению с предыдущими ласками поцелуй, Адриан немного осуждающе покачал головой, отвечая:

– И что случилось с вашей скромностью, Эстер?

Она и сейчас была при мне, но кто же мог знать, что этой теплой летней ночью влечение и интерес к моему конюху не только не покажется сиюминутным наваждением, а превратится в ту самую привязанность, о которой пишут книги?