Понравится ли Адриану? Что, если увидев меня в этом платье, он постесняется подойти?

Что ж, я могла бы мучиться до бесконечности – но времени на это совсем не осталось. Мой экипаж уже прибыл.

Всю дорогу я только и делала, что тайно смотрела по сторонам – пыталась ли я увидеть Адриана, или старалась отвлечься – не знаю. Но сердце, казалось, билось так сильно, что заглушало непрошенные мысли. Если бы здесь была Кэрри – она бы наверняка сказала мне: «Для человека, что так много говорил о чувстве собственного достоинства, вы слишком сильно нервничаете перед свиданием с вашим конюхом».

Но это было и не свидание вовсе, а лишь совместный поход в театр. Да и где гарантия, что Адриан действительно придет – так я уговаривала саму себя до тех пор, пока экипаж не высадил меня у ступеней Оперы.

Именно здесь мы должны были встретиться с моим сопровождением, но сколько бы я ни озиралась – его не было видно.

– Госпожа, могу и я проводить вас в променуар? – спросил портье.

– Нет, я должна встретить своего друга.

– До начала спектакля полчаса, – уведомил меня мужчина, галантно поклонившись. Через секунду он уже встречал других посетителей, оставив меня в одиночестве со своим нетерпением.

Господа и дамы заходили в двери Оперы и большими компаниями, и парами, поражая своим лоском и светской непринужденностью. Все они, без исключения, были лучшими представителями элиты и дворянства моего времени. Пропустят ли меня в сопровождении Адриана внутрь, если он все-таки придет?

А на что мне положение графини, если я не могу его использовать? Имею права прийти в компании кого захочу! Верно же?

– Вот это да! А как же золотое правило всех леди – немного опоздать?

Услышав знакомый голос, я обернулась, не сразу отыскав глазами человека, которому он принадлежал. Лишь по милой и в тоже самое время беззастенчивой, открытой улыбке я узнала человека, которого так отчаянно желала увидеть у дверей оперы.

– Вы… Вы же сказали, что вам нечего надеть!.. – воскликнула я вместо приветствия, пока мои глаза неуверенно очерчивали каждую деталь его элегантного образа: фасон длинного пальто, укороченный пиджак из темного сукна, прямые брюки, украшенные модными прямыми стрелками.

– Разве я мог себе позволить сопровождать изысканную леди, заявившись в чем попало? – риторически спросил мужчина, подходя почти вплотную. Посмеявшись над моей реакцией, он проговорил немного обиженно: – Одежда сильно меняет человека, верно?

Хотела бы я сказать ему, что дело тут вовсе не в одежде. Не считала бы я его привлекательным и интересным мужчиной – пошла бы на то, чтобы приглашать его хоть куда-нибудь? Тем более в место, где собирается вся элита.

– Вы великолепно выглядите, – сказала я вместо ответа на его вопрос, вызывая в нем очередную порцию легких подколок:

– Это должна была быть моя реплика, Ваше Сиятельство.

– До начала представления пять минут! – прокричал портье, поторапливая посетителей.

Мой кавалер, продолжая играть роль невозмутимого молодого джентльмена, предложил взять его под руку немного небрежным, неуверенным движением, на которое я, конечно, ответила согласием.

Это было первое настоящие касание между нами спустя долгое время, и место, где наши руки соединялись, отдавалось легким покалыванием – таким приятным и таким непривычным. По крайней мере, для меня.

– Все в порядке, Ваше Сиятельство? – видя смятение, отпечатанное в моих движениях и взгляде, поинтересовался Адриан, уже готовый опустить предложенную ладонь.

– Почему бы вам не называть меня сегодня по имени? – неожиданно для самой себя спросила я, тотчас постаравшись придать своей просьбе хоть какой-нибудь резон: – Вы согласились сопровождать меня, так что… мне неловко, что мой друг зовет меня так официально.

– Если вы хотите, – немного задумчиво произнес Адриан, – Эстер.

Говорят, что самым приятным звуком для человеческого уха является его собственное имя, сказанное вслух. Это можно было бы считать правдой лишь с некоторой поправкой: имя должен произносить определенный человек.

Мое имя – хлесткое и холодное. Озвученное Адрианом, оно вдруг превратилось в нежное, ласковое прозвище.

– Нам уже пора занять свои места, – не зная, куда девать себя от неловкости, произнесла я, поздно осознав, что слишком сильно вцепилась в чужую руку. – Мы должны пройти в ложу, идемте.

Представление началось, но я не могла смотреть на сцену. Взгляд то и дело устремлялся на красивый мужской профиль. На задумчивое выражение его глаз и слабую усмешку, когда толпа зрителей взрывалась от хохота.

– Вам не нравится спектакль? – вдруг спросил он меня во время короткого антракта. – Вы почти не смотрите на сцену.

Как я могла сказать ему, что рассматривать человека, что сидел по правую руку, было куда интереснее?

– Ах, вы видели игру «убийцы»? Кто поверит, что перед вами убийца, если актер так играет!

Адриан не лукавил, говоря о том, что любит театр. Это не требовало уточнения – трудно изобразить любовь к подобным вещам, даже если посещаешь Оперу впервые.

Но, судя по тому, что мой собеседник прекрасно зал всех артистов по именам, и без труда отыскал наши места в ложе – он действительно был поклонником…

– Как по-вашему он должен был показать свою преступную натуру? – поинтересовалась я, пока мы неспешно направлялись в фойе к выходу.

– Истинного злодея трудно разгадать, – ответил Адриан голосом знатока. – Он ничем себя не выдаст – до самой смерти жертва будет думать лишь о том, что перед ним друг. О том, что произошло вопиющее недоразумение.

– Вы неплохо разбираетесь в психологии убийцы, – с улыбкой заметила я. – Как знать, может быть и вы один из таких людей?

Это была всего лишь шутка. Адриан неопределенно хмыкнул, но ответить не успел. У самых дверей нас вдруг окликнули старые знакомые.

– Мистер и мисси Блэйк, – тепло поприветствовала я пару, что вопросительно уставилась на Адриана, едва все дежурные фразы были сказаны. – Позвольте вам представить – мой друг, Адриан. Адриан Вудд.

Конечно, я умолчала о том, что этот джентльмен – лишь переодетый конюх. В том не было необходимости. Но, если миссис Блэйк вежливо склонилась навстречу новому знакомому, то ее супруг отреагировал довольно холодно. Хотя эту реакцию и равнодушием назвать было нельзя – их рукопожатие длилось дольше положенного.

– Очень приятно, мистер Вудд, – процедил министр Блэйк, своим тоном заставив появиться внезапной мысли: а не знакомы ли эти мужчины друг с другом?

Но, развернувшись на Адриана, я не заметила в его лице ничего нового. Разве что улыбка еще более непринужденная, чем обычно.

– И мне приятно, – ответил в той же манере он, убирая руку.

Оба джентльмена были в перчатках, но, мне почему-то показалось, что они сжимали руки друг друга с такой силой, что на коже непременно останутся красные следы.

– Вы уже едете домой? – спросил меня министр. – Позвольте проводить вас.

По праве сказать… я вынашивала в себе немного другие планы. Это не было чем-то грандиозным или слишком смелым, но короткая неспешная прогулка с привлекательным мужчиной вдоль набережной канала оказалось бы более приятным завершением вечера, нежели скучное сопровождение уважаемой четы, не в обиду им сказано.

Но какие слова подобрать для вежливого отказа? Да и Адриан не ведал о моих тайных намерениях. Наверняка он и так устал от общества своей госпожи, так могу ли я обременять его еще больше?

– Прошу прощения, но не в моих правилах бросать даму, которую я сопровождаю, – вдруг опередил мои неуверенные попытки попрощаться со знакомыми сам Адриан.

– Но…

– Вы можете быть уверены, я в надежный руках, – тотчас присоединилась я к реплике своего конюха, едва получила подтверждение того, что от меня вовсе не хотят побыстрее отделаться – иначе для чего ему вступать в спор?

Видя наш столь слаженный «дуэт», чета Блэйк нехотя отступила, не забыв прошептать мне напутствий в три короба.