Так же критически и строго он относился ко многим утверждениям практиков сельского хозяйства. Феофраст часто проверял получаемые сведения собственными наблюдениями: жители Иды, например, утверждали, что у ясеня нет ни цветов, ни плодов. Феофраст приводит их мнение и тут же опровергает его, дав описание ясеневого плода. Ряд сведений о корнях различных деревьев — а корни его очень интересовали, — которые он получил и от троадских лесников, и от аркадских дровосеков, он проверил и исправил на основании того, что видел и наблюдал сам (см. примечания, стр. 394 след.). По личным наблюдениям знал он и растительность Македонии: у него была земельная собственность, в Стагире, и трудно представить себе, чтобы человек, для которого занятия ботаникой были делом всей жизни, упустил возможность лично познакомиться с великолепными лесами Македонии. Список деревьев, растущих только в горах, составлен им на основании лесной македонской флоры (III.3.1); рассказывая о выгонке смолы (IХ.З), он имеет в виду македонских смолокуров. Все это — личные македонские впечатления, и «людей из Македонии» Феофраст упоминает часто, ссылаясь на них как на свой источник.
Бывал Феофраст и в Беотии: такое описание водяной лилии с Орхоменского озера (IV.12.4) можно сделать, только после внимательного и неоднократного рассматривания цветка. В пользу его личного знакомства с растительностью Эвбеи можно привести и список растений, которые не растут на этом острове, и точное упоминание таких мест, где водятся и где не растут два маленьких сорняка (IV.5.4; VIII.8.5). Нельзя, вообще говоря, представить себе, чтобы Феофраст хоть раз не побывал на Эвбее: Аристотель умер именно там, в Халкиде, и трудно допустить, чтобы Феофраст, любимейший ученик Аристотеля, на которого последний, умирая, возложил такие важные поручения, отсутствовал при его кончине.
Было бы очень соблазнительно продолжить, как это сделал Кирхнер (ук. соч.), список мест, где Феофраст лично занимался своими ботаническими наблюдениями и изысканиями. Осторожнее, однако, пока от этого воздержаться: материал, имеющийся в нашем распоряжении относительно Аркадии, Крита, Фессалии, а тем более Понта, Киликии, Сицилии и прочих мест, не допускает только одного истолкования: сведения о флоре этих стран Феофраст мог получить и на основании собственных наблюдений, и на основании того, что было ему сообщено другими.
Вопрос этот, в конце концов, не имеет той важности, которую, казалось бы, можно было ему приписать. Основные принципы работы Феофраста — личное наблюдение, собирание сведений от других и проверка их там, где возможно, данными, полученными путем собственных наблюдений, — вырисовываются уже довольно отчетливо. Надо заметить, что обилие наблюденийФеофраста отнюдь не зависело от его путешествий, так как он организовал для себя доставку ботанического материала, который собирали для него люди, разосланные с этой целью в разные места Греции. Скорее всего это были его же собственные ученики и слушатели, проявившие особенный интерес к ботаническим занятиям. Имя одного из таких помощников Феофраста сохранилось: Феофраст упоминает («Исследование о растениях, III.12.3) некоего Сатира, который был послан в Аркадию и которому местные дровосеки приносили образчики разных древесных пород. Это последнее сообщение заслуживает особого внимания: Феофраст хотел иметь в своем распоряжении свежие образцы тех растений, о которых он говорил или писал: с их помощью он проверял и дополнял свои старые наблюдения. Если привезти в Афины из Аркадии или Македонии большой ствол или комель дерева с целой системой длинных и толстых корней было делом трудным, то ничего не стоило захватить с собой листья, ветку, кусок коры, плоды, шишки и те непонятные для древних образования, которые являются цветками дерева. Можно смело утверждать, что описание этих частей для большинства деревьев сделаны Феофрастом de visu: если он не наблюдал их в лесу, на самом дереве, или если он хотел проверить свои старые впечатления, то у него под руками находился гербаризованный материал, собранный для него по определенному заданию. Сравнивая между собой, например, описания деревьев в книге III «Исследования о растениях», мы сразу же увидим, что они сделаны по одному и тому же образцу: общий вид дерева, древесина, кора, лист, корни, плоды, где растет, как используется для разных нужд, сколько видов имеет. Феофраст, очевидно, приступая к своим наблюдениям, составил как бы своего рода вопросник, по которому и «спрашивал» растение. Люди, посланные им для сбора материала, должны были руководствоваться таким же опросным листом и по нему вести собственные наблюдения и расспрашивать местных жителей.
Растительный мир занимал Феофраста не только как предмет чистой науки: его живо интересовала польза, приносимая растением в повседневном быту, и он много внимания уделил и технологии дерева, и вопросам ухода за огородом, садом и полем. И тут ему пришлось обратиться к источникам, для античного автора совсем необычайным.
Мы знаем, с каким презрением относился к ремесленному и вообще физическому труду греческий рабовладелец. Презрение это неприкрыто звучит и у Ксенофонта, и у Платона, и у Аристотеля. Совсем иное видим мы у Феофраста. Этот представитель рабовладельческой верхушки, принадлежавший к ней и по рождению, и по воспитанию, глава многочисленной и прославленной школы, свой человек при дворе Кассандра, тогдашнего правителя Греции, оказался единственным после Гесиода греческим писателем, который заинтересовался миром физического труда: зашел в мастерскую ремесленника посмотреть, над чем он работает, какими инструментами пользуется и какой материал выбирает для своих работ. Он подробно расспросил огородника и пахаря об их работе. Растения подвели Феофраста к миру, с точки зрения его учителей, низшему, и у Феофраста хватило и ума, и смелости признать и оценить сведения, которыми располагали представители этого мира. Философ пошел учиться в кузницу и столярню, в лес и на огород; не побоялся проверить и дополнить свои наблюдения наблюдениями земледельцев и мастеровых. Есть области, где он полностью становится их учеником. Свойства древесины у разных деревьев, характеристика ее различных слоев, использование лесного материала — обо всем этом Феофраст узнал у дровосеков и столяров и сохранил их уроки в своей книге. От нее веет привычной для нас атмосферой скромного и повседневного труда, созидательного и благородного. Только страницы Феофраста донесли до нас отзвук жизни рабочего люда древней Греции: плотников, токарей, угольщиков, садовников, земледельцев — всех тех, что прожили свою жизнь незаметными и незамеченными. Но напрасно было бы искать у Феофраста прямой оценки этого мира. Надо длительно и терпеливо прислушиваться к сухой интонации этих ботанических описаний и технологических справок, чтобы уловить неожиданно прорвавшуюся и мгновенно потухшую эмоциональную ноту. И внимательность, с которой описана у Феофраста работа смолокуров, причем в описании этом даны не только одни технические подробности работы, но показаны за работой и сами люди, и живой интерес к народным поверьям и поговоркам, вкрапленным в его сухой и деловитый рассказ, и введение в строго научный язык аристотелевой школы чисто народной, ремесленной и земледельческой терминологии, и, наконец, самое признание этих рабочих своими учителями, постоянные ссылки на дровосеков, огородников, на разных ремесленников — все это позволяет думать, что его отношение к людям физического труда было проникнуто и уважением и симпатией.
Сведения, которые получал Феофраст от ремесленников, лесорубов и земледельцев, имели характер чисто практический. Растения интересовали этих людей или как материал для работы, или как источник питания. От плотников и столяров Феофраст узнал о свойствах древесины разных деревьев и о способе ее использования; у огородников и пахарей — об уходе за овощами и хлебными злаками. Насколько важными считал он эти сведения, видно из того, что он отвел для них в своей книге много места. Кроме бесед с людьми, практически знакомыми с интересовавшими его вопросами, использовал он и книги греческих писателей-агрономов, составивших практическое руководство по отдельным отраслям сельского хозяйства. Феофраст называет некоторых из них: Андротион, например, писал о садоводстве, Хартодр — о разных видах удобрения. Больше о них мы, к сожалению, ничего не знаем, но из тех, хотя и скудных сведений, которые сообщает о них Феофраст, совершенно ясно, что и эти люди интересовались, главным образом, чисто практическими, хозяйственными вопросами.
