(4) Растения, не имеющие колючек, нельзя распределить по родам таким же образом: разница между их листьями в отношении размера и формы беспредельна и неотчетливо выражена: надо попытаться разграничить их другим способом. И здесь имеется множество родов, очень разнящихся один от другого, например ладанник, переступень, марена, бирючина, kneoron, душица, чабер, шалфей, шалфей трехлепестный, шандра, девясил, мелисса и др. К ним надо еще прибавить растения с полым стеблем и растения с волокнистым стеблем, например фенхель, «конский укроп», narthekia, ферулу, растение, называемое некоторыми «мышиной смертью», и подобные им. Все эти растения и вообще все, похожие на ферулу, следует отнести к мелким кустарникам. 2 (1) Различия между растениями, принадлежащими к одному из упомянутых видов, одни более ясны, а другие более незаметны. У ладанника, например, различают ладанник мужской и женский:[668] первый крупнее, тверже, глянцевитее, с цветком, который отливает пурпуром. Оба вида похожи на дикую розу, только мельче и без запаха. (2) Kneoron бывает тоже двух видов: есть белый и черный. У белого листья кожистые, продолговатые, похожие, до некоторой степени, формой на маслинные; у черного они мясисты, как у тамарикса. Приземистее белый; он и душист; у черного запаха нет. Корень у обоих большой, уходящий вглубь; ветки многочисленные, толстые и деревянистые,[669] расходящиеся при самой земле или немного повыше. Корень очень деревянист. Растение это очень гибко, почему им и пользуются, как лапчатником, для пут и для обвязывания. Оно дает ростки и цветет после осеннего равноденствия; цветет очень долго. (3) Что касается душицы, то черная душица бесплодна, а белая дает плоды. Тимьян есть тоже белый и черный,[670] обильно цветущий. Цветет он около летнего солнцеворота; с него пчела берет мед, и по нему пчеловоды определяют, хорош будет взяток или нет. Если он хорошо цвел, то взяток будет хорош. Вредят цветам и оббивают их случавшиеся во время цветения дожди. Семя, из которого затем вырастает растение, видно у чабра, а еще лучше у душицы; у тимьяна его нелегко найти, так как оно как-то соединено с цветком. Тимьян сеют цветами, и они прорастают. (4) Растение это ищут и покупают в Афинах для вывоза люди, желающие развести это растение. От названных растений и почти от всех остальных тимьян отличается своей разборчивостью к месту: говорят, он не растет и не приживается там, куда не доходит морской бриз: поэтому в Аркадии его нет.[671] Чабра, душицы и подобных растений много повсюду. (Нечто подобное происходит и с маслиной: и она, по-видимому, на расстоянии трехсот стадий от моря уже не растет). (5) Шалфей и трехлопастный шалфей различаются между собой, как растение садовое и дикое: у шалфея листья глаже, мельче и не такие сочные; у трехлопастного шалфея они шершавее.[672] Шандра бывает двух родов: у одной листья похожи на траву, более зазубрены и с очень отчетливыми и глубокими вырезами; ее употребляют для некоторых лекарственных снадобий. У другой листья круглее и совсем лишены сока, как шалфейные: вырезы в листьях менее заметны и листья менее зазубрены. (6) Девясил бывает мужской и женский. Разница между обоими та же, что и у прочих растений, различаемых таким образом: у женского девясила листья уже, расположены теснее и вообще мельче; мужской крупнее, со стеблем более толстым; с большим числом ветвей, с листьями более крупными и жирными и, кроме того, с более ярким цветком. Плоды приносят и тот и другой; оба появляются поздно и цветут поздно: около восхода Арктура, а входят в силу после его захода. У мужского девясила запах тяжелый, а у женского — более острый, почему им и отгоняют диких зверей.[673] Таковы различия у этих растений и подобных им. Есть и в числе вышеупомянутых, и в числе других растений такие, у которых имеется только один вид; их очень много. (7) Растения с полым стеблем[674] — они тоже относятся к мелким кустам, включают в свое число много видов. Тут следует, во-первых, сказать об особенностях, свойственных им всем, рассказать о феруле[675] и о narthekia и решить, относятся ли они к одной и той же группе, различаясь только величиной, или, как говорят некоторые, к разным.[676] Явно, что природа их одинакова во всем, за исключением величины: ферула достигает большой величины, a narthekia[677] — растение маленькое. Оба растения имеют по одному узловатому стеблю; из этих узлов растут листья и некие маленькие побеги. (8) Листья растут, чередуясь, т. е. не по одной и той же стороне узлов, а попеременно, и обхватывают значительную часть стебля наподобие листьев у тростника, только они больше обвисают вследствие своей мягкости и величины; листья эти крупные, мягкие и настолько изрезанные, что напоминают волосы; самые крупные листья находятся внизу у земли; чем выше, тем они меньше. Цветок желтоватый, цвета айвы,[678] и незаметный; семена похожи на семена укропа, только крупнее. У самой верхушки растение это разделяется на несколько небольших веточек,[679] на которых находятся и цветы, и семена. Цветы и семена сидят у него и по всем боковым побегам, как и у укропа. Стебель однолетний; весной сначала появляются листья, а затем уже и стебель, как и у остальных растений. Корень у него идет вглубь, и корень этот один. Такова ферула. (9) Что касается остальных растений, то одни из них более похожи на ферулу, так как стебель у них полый. Таковы, например, сонная трава, болиголов, чемерица и асфодель. У других волокна в стебле как бы выступают наружу,[680] например у фенхеля, у «мышиной смерти» и т. п. Особенностями плодов сонной травы является черный цвет, гроздевидная форма и винный вкус. 3 (1) Наиболее замечательны и своеобразны по своим свойствам сильфий и египетский папирус: оба они относятся к растениям с полым стеблем. О папирусе мы говорили[681] уже раньше в разделе о водяных растениях; о сильфий следует сказать теперь. У сильфия много толстых корней; стебель такой же величины, как у ферулы, и почти сходный с ним по толщине; листья, которые называются maspeton, похожи на сельдерейные; семя широкое, похожее на лист; его и называют «листом». Стебель однолетний, как у ферулы. С невступлением весны он выпускает листья, которые очищают овец, делают их очень жирными и сообщают баранине изумительный вкус. После листьев появляется стебель, который едят во всех видах, вареным и печеным; говорят, что и он очищает тело за сорок дней. (2) Сок у сильфия двух видов: один вытекает из стебля, другой из корня, почему один и называется «стеблевкой», а другой «кореневкой». Корень покрыт черной корой, которую сдирают. Собирание Сильфия подчинено особым правилам, так же как разработка рудников: сильфий разрешено собирать в таком количестве, чтобы не извести это растение, причем учитываются и способы собирания, и запасы сильфия. Не дозволяется срезать его с нарушением установленных правил и в количестве большем, чем установлено. Сок его, если он не переработан, портится и загнивает.[682] Торговцы, переправляющие его в Пирей,[683] подвергают его следующей обработке: влив его в кувшины и подмешав к нему пшеничной муки, они длительно его взбалтывают, отчего сок приобретает свою окраску и теперь, уже обработанный, может долго стоять, не портясь. Так обстоит дело с обработкой сильфия и его собиранием. вернуться О мужских и женских растениях у Феофраста см. примеч. 46-к кн. III. вернуться Толстые деревянистые ветви вряд ли могут быть использованы, как ивовые прутья, для пут и обвязывания. О kneoron см. примеч. 99 к кн. I.. вернуться Черный тимьян: очевидно, тимьян с тёмнокрасными цветками. вернуться Тимьян — Thyrabra capitata Griseb. (или правильнее Thymus capita — tus Hoffmg. et Link), растение, очень любимое пчелами. Семена тимьяна настолько мелки, что современные огородники высевают их не иначе как с песком; греческие предпочитали, очевидно, рассевать их, не выбирая из цветков, что, кстати сказать, и трудно. Замечание о покупке и вывозе этого растения чрезвычайно любопытно. Мед из Аттики считался в древности самым лучшим, и особенно ценился мед, собранный с тимьяна; см. у Аристотеля («История животных», V.118.554а): «Мед, собранный с тимьяна [9ύμου вм. рукоп. χυμοὔ — конъектура Пикколо, принятая Виммером и Обером, бесспорна], превосходит всякий остальной сладостью и густотой». Ср. еще IX.197—198.626в: «Тимьян — лучшее пастбище для пчел. Белый лучше красного... Когда тимьян цветет, мед, наполняющий соты,-жидок и прекрасного золотистого цвета». Поэтому пчеловоды из других мест и старались обзавестись у себя дома аттическим тимьяном, которым густо зарос Гимет. Тимьян — растение южное; холодов он боится, и вполне вероятно, что суровый климат гористой Аркадии его губил. Верность замечания Феофраста Линк проверил в Испании и Португалии (Шнейдер, ук. соч., III, стр. 466). вернуться Шалфей с более гладкими и мелкими листьями Шпренгель определял как критский шалфей, Salvia cretica L. Шалфей трехлопастный — ἐλελίσφακος, — по его мнению, Salvia pomifera, который путешественники-находили в Арголиде. вернуться Это Inula viscosa Ait. с широкими, пильчатыми, клейкими листьями-и неприятным запахом. «Женский» девясил, Inula graveolens Desf., обладает запахом более острым. Как средство против ядовитых животных: Никандр (дидактический поэт II в. до н. э.) рекомендовал ее листья («Средства против ядовитых змей», 875), и Плиний («Естественная история», ХХ.38) писал, что она «хороша от укусов ядовитых животных». Какое значение, однако, для лечения от ядовитого укуса может иметь острый запах? А что речь идет именно о запахе, это явствует из контекста. Другое дело, если речь идет о том, чтобы спугнуть животное острым, резким запахом. Перевод и дан в таком смысле. вернуться По всей вероятности, в тексте пропуск, так как нет непосредственной связи между двумя поставленными задачами. вернуться Чрезвычайно интересное указание на попытки, современные Феофрасту, а может быть, и предшествовавшие ему, внести какой-то порядок в растительный мир и найти большие или меньшие единообразные группы. вернуться Шпренгель считал, что νάρθηξ — это Ferula communis L. с ее высоким стеблем и повислыми листьями, охватывающими этот стебель своим влагалищем; ναρθηκία — это Ferulago nodiflora (Mill.) Koch. вернуться Буквально «айвововидный». Феофраст употребляет слово μηλινοει-δής для обозначения желтоватого цвета. вернуться Эти 3—4 строчки могут служить очень наглядным примером того, как растяжима и неустойчива терминология Феофраста: слово καυλός — «стебель» употреблено у него дважды для обозначения веточек и тут же рядом в своем обычном смысле; «несколько веточек», буквально — «стеблей». вернуться Слово «как бы» равняется нашему «если можно так выразиться» и свидетельствует, что термин ἐκνευρόκαυλος, которым здесь пользуется Феофраст, создан им. Во всех рукописях стоит именно такое слово, и издатели совершенно напрасно меняют его на ἐννευρόκαυλος. Предлог ἐκ- имеет иногда значение «выступающий наружу», «выдающийся». вернуться См. IV.8.3—4. Стебель у папируса отнюдь не полый. вернуться Растение это составляло богатство древней Киренаики, которая обычно чеканила на своих монетах с одной стороны изображение основателя колонии Батта или Зевса Аммона, а на другой — изображение сильфия. Сохранилась киренская ваза, на которой изображен царь Кирены, Аркесилай III, сидящий на троне. Перед ним находятся огромные весы, и на них взвешивают мешки, наполненные каким-то белым волокнистым веществом, которые ставят один возле другого люди, стоящие внизу. У одного из этих людей над головой надпись: «собиратель сильфия». Растение это находилось под особым государственным контролем; из слов Феофраста следует, что какая-то часть его сдавалась государству, что существовали государственные запасы сильфия, норма которых была определена законом и должна была строго соблюдаться. Мы не знаем, к сожалению, какие правила существовали в Киренаике относительно собирания сильфия: несомненно только, что его очень оберегали и очень заботились о его сохранении. Все это резко изменилось, когда Киренаика в I в. до н. э. превратилась в римскую провинцию. Беззастенчивое хозяйничание римских наместников и римских откупщиков, думавших только о своих выгодах, скоро уничтожило заросли этого растения. Плиний («Естественная история, ΧΙΧ.39—40) рассказывает, что откупщики, снимавшие государственные пастбища в Киренаике, стравили весь сильфий своим овечьим стадам, «рассчитывая получить таким образом больший доход». Киренаика, превращенная в римскую провинцию, уплачивала свои подати Риму сильфием, как Сицилия уплачивала их хлебом. Цезарь, по свидетельству того же Плиния, в начале гражданской войны забрал из государственной казны вместе с серебром и золотом и полторы тысячи фунтов сильфия. К середине I в. н. э. сильфий стал уже такой редкостью, что Нерону поднесли как драгоценный подарок единственный, случайно найденный экземпляр этого растения. Сильфий в греческой кулинарии занимал весьма почетное место. В греческой комедии, древней и новой, он неоднократно упоминается в качестве лакомого блюда. Среди лекарственных растений он занимал важное место: его считали очень сильным противоядием и, кроме того, употребляли еще в целом ряде случаев. Список болезней, которые лечат сильфием, составленный Плинием (ук. соч., XXII.100—106), убеждает в том, что растение это древними медиками считалось каким-то всеисцеляющим средством. К этому следует еще прибавить, что для скотоводства сильфий имел огромное значение, так как считалось, что овцы особенно отъедаются- на пастбищах, где много сильфия, и мясо их приобретает особенно приятный вкус от этого корма. Определить это исчезнувшее растение уже давно стремились и ботаники, и филологи. Его отожествляли то с Thapsia garganica L., то с Ferula tingitana L., то с Laserpitium Siler L., а Брецль высказался за его тождество со Scorodosma (ук. соч., стр. 291 и 371). Классическое описание этого растения, сделанное более чем два века назад Кемпфером, изучавшим Scorodosma foetidum около Герата в Хорасане и Фарсистане (Amoenitates exoticae, 1712), содержит действительно ряд пунктов, вполне совпадающих с рассказом Феофраста Феофраст: «корень у сильфия бывает в локоть [0.444 м] или немного больше... покрыт черной корой»...»; Кемпфер (стр. 535—539): «корень большой, тяжеловесный, снаружи черный...»; Феофраст: «семя широкое, похожее на лист»; Кемпфер: «семя плоское, листоподобное»; Феофраст: «листья сильфия... делают овец жирными и сообщают баранине изумительный вкус»; Кемпфер: «козьи стада жадно поедают его листья и от этого корма удивительно жиреют». О сильфий как о кормовом растении пишет и Арриан (Анабазис, III.28.6—7): на Кавказских горах растет только теребинт и сильфий; «... там пасут много овец и скота, потому что овцы любят сильфий. Почуяв сильфий издали, овца бежит к нему, объедает его цветы и, выкопав корень, съедает и его. Поэтому в Кирене стада угоняют как можно дальше от тех мест, где растет сильфий. Некоторые же огораживают свои участки, чтобы овцы, если и подойдут к нему, не смогли бы проникнуть внутрь, так как жители Киренаики очень ценят сильфий». Что касается сока этого растения, то Поттингер («Путешествия», 1816 стр. 108) рассказывает, что его добывали из стебля этого растения, надрезая его поближе корню, или из самого корня. Делалось это тогда, когда растение достигало полной своей зрелости и листья его из темнозеленых становились яркожелтыми (ср. Феофраста: «листья у него золотистой окраски»). |
