— Что, видал?! — торжествующе бросил он в спину «десятки», влетевшего по инерции в сетку. Тот развернулся.

— Повтори! — Он был в ярости, упустив верный гол, и мог затеять драку тут же на поле.

Мишка смолк и опасливо отодвинулся. Из своих рядом был только Леха, но и он старательно глядел в сторону. Решив не связываться, Мишка побежал на место…

На Валета выходили сразу двое, и Мишка, как учили, побежал по краю и хлопнул в ладоши, предлагаясь. Валет видел и слышал, но продолжал идти сам. Мяч у него выбили, Мишка успел первым, но остановился, не зная, кому же отдать. Впереди был только Рыжий, но тот убегал, оглядываясь и маня за собой. «Сам!» — проорали сзади. На Мишку никто не выходил, и он вел свободно, торопясь к Рыжему, уже забравшемуся за спины белых. Подойдя достаточно близко, Мишка попытался перебросить мяч через головы, но защитники перехватили пас и повели в поле.

— Ах ты! — Мишка огорченно всплеснул руками.

— Ничего! Получится! — Рыжий показал ему возвращаться, а сам остался.

«Смена» атаковала. Мишку обошли, но он не сдавался, бежал рядом, отжимая белого к краю и не давая ударить. Улучив момент, ткнул носком и выбил мяч в аут…

Витька почувствовал себя свободнее. Арбуз начал двигаться и, хотя он больше суетился, чем делал, все же стало полегче. Остальные были безнадежны. Забить хотя бы один гол, только один, чтобы встряхнулись, поверили, что можно еще играть и забивать. Сколько оставалось до конца, Витька не знал и знать не желал. Арбуз перешел середину поля, отдал мяч; Витька прорвался мимо «шестерки», дальше еще двое, а из своих — никого. Нет, Арбуз не ушел и смещался к центру, выдвигаясь на свободное место. Витька перекинул ему мяч и кинулся в штрафную. Арбуз отдал точно под ногу, и Витька ударил, но попал во вратаря. Тот не удержал, мяч отлетел — и хоть бы один пришел добить!

— Ну, что же ты?! — Мишка не уходил, не веря своим глазам.

— Извини, замарал. Следующий войдет.

Они добежали до середины и остановились. Белые, не спеша, поперечными передачами, уводили игру вправо, и можно было пока отдышаться. Витька с любопытством разглядывал соседа. Он и сам с трудом заглатывал воздух, но Арбуз — тот весь ходил ходуном. А все же бегает!

— А что ж ты не ушел? Ведь, ей-богу, ничего бы не было. И так продуваем, и так…

Мишка смущенно передернул плечами.

— Да, знаешь… тебя пожалел…

— Меня? Ты?! — Рыжие брови полезли вверх.

— Не то чтобы пожалел, — пустился выкручиваться Мишка, — а как-то неудобно стало. Ты вот усталый, а бегаешь. А я что — рыжий?

Витька уже высматривал мяч и только слабо усмехнулся шутке.

— Ну, спасибо. Только смотри — вломят тебе после игры. Ушел бы — так и черт с тобой, а коли остался…

Нет, было что-то в этом Арбузе, не совсем уж он водянистый…

Сейчас ему удалось обойти защиту, и Витька, короткими толчками пробрасывая мяч вперед, яростно лупил землю, торопясь в штрафную. Там было лишь двое белых, и он, обыграв одного, примеривался уже ко второму, как вдруг заметил справа красное пятно. Это был Фома, подкравшийся незаметно и совершенно свободно стоявший против ворот. Витька мог ударить и сам, он имел на это полное право, протащив мяч через полполя, он заслужил этот гол, но, сворачивая влево, уводя за собой и защитника, и вратаря, он неожиданно для белых, как, впрочем, и для самого себя, отдал мяч вправо. Фому никто не прикрывал, всех оттянул на себя Рыжий, и он, спокойно обработав мяч, пробил в нижний угол. И, не обернувшись на ворота, Витька бросился к другу.

— А?! Говорил же я! Играть — и сделаем!

— Ладно, чего там, — бурчал Фома, высвобождаясь из Витькиных рук, — глянь-ка лучше, как закатил. Впритирочку.

— Молоток! — Витька пихнул Фому в плечо и мельком оглянулся. Белые шеренгой стояли на линии ворот, а вратарь, присев на корточки, копошился в углу.

— Точно, неберучка!

Рядом суетился сияющий Арбуз, но сейчас было не до него. Мотнув головой, Витька послал его на место, а сам, обхватив Фому за плечи, побежал к центру, навстречу остальным…

Игорь опять был у бровки и, сложив ладони рупором, пытался докричаться до игроков.

— Чего он? — крикнул Костя.

Фома согнул ухо и прислушался. Перекликались на поле, кричали, подбадривая, зрители, да и ветер дул к Игорю. Подбежал Рыжий.

— Семь минут осталось. Надо нажать.

— Чичас! — дурашливо вытянулся Фома. — Нажмем и дожмем. Один жмых оставим.

Витька счастливо улыбнулся. Все шло отлично. Теперь уже белые сидели у своих ворот и редко вдвоем-втроем контратаковали. Он сомневался — удастся ли им сравнять счет, слишком уж мощный заслон строила «Смена» в штрафной, но не это было для него главным, а то, что они снова атаковали всей командой, и его слушали, и верили ему, как месяц назад, и сам он, отбросив все счеты, рвался вперед из последних сил, ведя за собой друзей, а чей верх — узнаем после свистка…

«Десятый» был много быстрее, но Мишка настойчиво тянулся следом. Прыщ вышел встретить, и тут же бросился Леха. Столкнувшись, они упали втроем, а отлетевший мяч тихонько катился в ворота. Мишка видел, что не успеет, но все-таки наддал, отчаянно топоча, пронесся мимо кучи-малы, мелкие камешки вылетали из-под кед, как из рогатки, но все равно опоздал. Он едва смог дотянуться до мяча, и тот, вместо того чтобы вкатиться по центру, забился в угол.

— Эх, миллиметра не хватило! — видя расстроенное лицо Лехи, Мишка счел приличным сокрушаться.

— Миллиметра?! Трогать не надо было, вот что!

— Ты не прав! — Мишка вскинул голову, он знал, что сделал даже больше того, что был должен…

Витька стал на центр и оглянулся. Фома подходил нога за ногу, остальные еще только разбредались из штрафной.

— Давай шевелись!

— Чего тебе не терпится? Трех мало?!

Витька, не отвечая, катнул мяч по земле, и Фома все же пошел вперед. Он удачно обыграл первого, сделал рывок, но подбежавший сбоку белый, не успев к мячу, зацепил его за ногу. Фома перекувырнулся и уселся на земле, мотая головой. Сбивший его парень подбежал с извинениями. Фома принял руку, подтянулся на ноги, покосился и… крутанувшись на носке, дал тому пинка в зад. Мгновенно рядом оказался судья: «С поля!» Витька бросился упрашивать, но бесполезно. Фома, нагнув голову и затравленно озираясь, уходил за ворота под одобрительные возгласы зрителей…

Они одевались, стараясь не глядеть друг на друга, неприятно вздрагивая, если случалось коснуться соседа; рядом возбужденно галдели белые, а они молча и скоро срывали с себя влажные, в черных разводах футболки, запихивали в сумки трусы вперемешку с обувью, как самые уже ненужные вещи. Один Фома болтал непрестанно, ругал судью и соперников, шуршал газетами, тщательно упаковывал форму. Мишка, хотя и молчавший вместе со всеми, не торопился переодеваться. Он сидел, развалившись, широко раздвинув вытянутые ноги, и без конца переживал кончившуюся игру. Он не стыдился вспоминать первый тайм и начало второго, напротив, это придавало больший вес тому, что следовало дальше. Он имел полное право быть довольным собой и время от времени поглядывал на Витьку, приглашая порадоваться вместе, но тот низко согнулся, почти положил голову на колени, отдыхая, перед тем как перейти ко второму кеду.

Пришла уборщица, заругалась, поторапливая, и Мишка с сожалением потащил футболку через голову.

Выскакивая из раздевалки по одному, они все же не расходились, ждали Игоря, разговаривавшего с судьей и еще одним неизвестно откуда взявшимся мужчиной в пиджаке и при галстуке. Он был невысок, одного роста с Игорем и, видимо, чтобы лучше слышать, судья изгибался вопросительным знаком. Разговор затянулся, но вот неизвестный что-то резко сказал Игорю и пошел прочь. Игорь сунулся было за ним, но передумал и подошел к ребятам.

— Все! — сказал он, жадно затягиваясь выпрошенной сигаретой. — Все, доигрались! Тебя дисквалифицировали на две игры, Фома, а запасных у вас нет, пижоны. И вдесятером вас на поле никто не выпустит, хотя бы вы и понесли всех, кроме «Смены». А полным составом и тех бы сделали, если бы себя не так жалели. Все! Бывайте здоровы, занимайтесь физкультурой! А ты, Рыжий, приходи к нам. Мы хотим на город все команды выставить, будешь за детскую играть. Я с отцом твоим договорюсь, он тебя приведет. Придешь?