Из густой тьмы нам меня смотрели два алых глаза, имевших кошачий разрез. Существо, скрываемое во мраке, не подходило, но я все равно попятилась и, резко развернувшись, побежала со всех ног, направляясь за нитью, ведущей меня к маме. Чем глубже во тьму она меня заводила, тем тоньше и слабее становилась, словно бы что-то высасывало ее силу.

Вой, прозвучавший вновь, был гораздо тише предыдущего. Я остановилась, позволив себе отдышаться. Легкие жгло от воздуха, который витал здесь. Он был тяжелее и гуще того, к которому я привыкла.

— Дориан… Дориан. Дориан… — услышав слабый голос мамы, я вздрогнула и резко выпрямилась.

Все происходящее стало складываться так, как показывало мне видение, о котором из-за страха за маму я забыла. Сейчас же картинки сами начали всплывать в голове и, воспользовавшись их подсказками, я направилась к тому месту, в котором держали маму.

«Все будет хорошо, Эви! Ты справишься!». — настраивала я себя, пока двигалась по темноте к горящему вдали огоньку, призывающему отца.

От моих действий зависело многое: и свобода, и сила, и самое главное — наша жизнь. Я должна была изменить ход времени, но понятия не имела, как лучше поступить. Мозг работал заторможено не то из-за воздуха, который не позволял восполнять организм недостающими веществами, не то из-за стресса, который тормозил все мыслительные процессы. К такому служба в стражах меня точно не готовила..

— Да сколько… можно? — остановившись и оперевшись на согнутые колени, спросила я, смотря на свет, который, казалось, становился все дальше. Ноги уже гудели, а дышать становилось все труднее.

Еле выпрямившись, я поплелась дальше. В любой момент была готова упасть на землю, которая своей рыхлостью тормозила меня, но держалась, ведомая целью. Мама! Меня ждала мама!

Ее голос звучал все громче, но я и на метр не приблизилась к свету. Не знаю, была ли то проказа богини..

— Ты упрямей, чем я думал. — пророкотал грубый голос, от которого по моей спине прошел холодный озноб.

Я вспомнила существо, которое видела в водовороте, и на этот раз не стала упрашивать его помочь мне. Я разозлила его, совершив тем самым первую ошибку. Трехглавый пес, сковав меня в цепи из темной материи, сам понес мое обездвиженное тело к свету, откуда доносился слабый голос мамы.

Все повторялось. Путь, угрозы, злобный смех.

Видя, как мучается твоя любимая, тебя самого выворачивает наизнанку. Боль скручивает такая, словно плоть растягивается и рвется, а кости плющит пресс. Огонь в сердце горит безумным ураганом и оттуда течет по венам вместе с горячей кровью.

Я не знаю, как мне хватило сил отпустить Эви в сознание Луны, как я поборол дракона, рвавшегося уберечь пару, как я поборол себя, готового в любой момент кинуться к ведьме и утащить ее подальше отсюда.

Наблюдать за Виви и ее магией, нитями вползавшей в голову Луны, было сродни пытки. Страх, сидя на подкорках сознания и воспаляя его еще больше, рисовал в голове такие кадры, от которых стыла кровь в венах. Я разрывался между тем, чтобы спасти свою ведьму, не дав ей войти, и между тем, чтобы довериться ей, позволив спасти мать.

— Неплохо держишься. — похлопал меня по плечу Дориан и направился к кровати, на которую только что, потеряв сознание упала, Виви.

Я никак не отреагировал на его слова: все мое внимание было приковано к ведьме. С ее вхождением даже мое сердце замедлило ход, а дракон словно ослаб. Я почувствовал опустошение, которое с каждой чертовой секундой становилось все массивнее и темнее, превращаясь в черную дыру, затягивающую все мои чувства глубоко в себя.

— Она справится. — нарушил гнетущую тишину Дориан, с тоской и болью взглянувший на дочь, а потом на жену.

— Ты слишком спокоен. — усмехнулся я. — Твоя истинная черт знает где, и дочь за ней ушла, а ты спокоен.

— Ты понятия не имеешь, что происходит внутри меня. — хмыкнул Дориан, переведя взгляд с меня на Луну.

Эмоции, отразившиеся на лице у дракона, подтвердили его слова. Внутри Дориан чувствовал все то же самое, от чего мучился я. Может, даже ему было хуже, но самое главное — эти чувства не лишали его разума, как меня в первую секунду вхождения, когда я хотел кинуться к Виви.

Найдя в себе силы, я сдвинулся с места и подошел к истинной, мирно лежавшей рядом с Луной. Магия Эви пахла слабо, она словно истаяла, как то тепло, которое придавало красивому личику жизни, лишало его бледности.

Время шло медленно. Каждая минута текла так, словно ее тянули в попытке продлить наши мучения. Я нервно мерил шагами комнату, пока Дориан немигающим взором смотрел в окно на зарождающиеся солнца.

Измаялись мы оба. Эта ночь была самым сложным испытанием в нашей жизни. Мы как наши драконы были готовы выть. Понятия не имею, как избежали нежеланной трансформации, ибо контроль над силами теряли десятки раз.

Я надеялся, что девушки вернутся быстро, но время шло, а запах их ауры тончал. Я уже практически не ощущал свою ведьму: лишь слабый отголосок манящей энергии не позволял мне слететь с катушек.

«Не рычи!». — осадил я своего зверя, насильно тащившего меня к бессознательному телу любимой. Дракон чуял что-то нехорошее и от этого бушевал.

— Их слишком долго нет! — нарушил я гнетущую тишину, устав терпеть рычание собственной сущности. Скоро сам рычать начну!

— В том месте время идет иначе. — бесцветным голосом произнес Дориан. — Я понимаю, каково тебе, но мы ничего не можем сделать, Шер.

Протаранив тяжелым взглядом спину дракона, я выдохнул. Понимал, что наша магия в этом случае бесполезна, но все равно не мог усидеть на месте.

— Что с Оливией? — я напрягся, услышав знакомое до боли под грудиной имя. — Эту фею ищут?

— Я сообщил о ней пограничным стражам всех измерений, осталось дождаться отзывов. После я лично отправлюсь за ее крыльями.

— Хочешь лишить ее их?

— Да. Я отниму у нее самое ценное, как она чуть не лишила меня Виви. Думаю, так будет справедливо.

— Без крыльев феи долго страдают, мучительно умирая. Если хоть одна крылатая почувствует боль Оливии, все поселения начнут мстить за нее. Готов к подобному исходу?

— Пусть мстят.

— Знаешь, как отец, я одобряю твое решение: моя малышка столько боли перенесла, но как страж и твой бывший капитан — отвергаю его.

— Ты бы за Луну сделал то же самое.

Дориан хмыкнул, повернувшись ко мне.

— Я думал, ты будешь более жесток. — сказал он.

— Я — страж. За превышение должностными полномочиями я понесу жесткую ответственность. Даже в том, чтобы отнять у Оливии крылья, есть проблемы, но я их решу. — взглянув в окно, я выдержал небольшую паузу и продолжил: — Поверь, желание разорвать фею на лоскутки во мне горит дикое. И я бы так поступил, но служба связывает мне руки.

Запах сырости подгонял к горлу тошноту. Звук, создаваемый каплями, падающими с потолка на пол, нервировал. Я чувствовала себя отвратительно. Еще и силы входящей сыграли со мной злую шутку. Я слышала все мысли заключенных здесь существ, которые молили о свободе либо же мечтали об отмщении богини.

Это была ее тюрьма и ее страж, который тащил меня к новой клетке, не щадя моей кожи. За весь этот длинный путь она была стерта вся. И пусть я знала, что это лишь мое сознание страдает, ибо физическая оболочка находилась рядом с маминым телом, но все равно чувствовала боль сродни той, что ощущала бы в своем теле.

Хранитель пугал меня, рассказывая об этом месте ужасные истории, но их я не боялась. Я боялась его. Он излучал такую первородную тьму, от которой даже кровь стыла в венах. Его голос напоминал нечто страшное… Его запах и вид..

— Твой новый дом, нарушительница! — прорычал пес и закинул меня в клетку, сотканную из тьмы.

С тихим стоном я упала на пол и зажмурилась: голова гудела от разрывавшей ее боли. Попытавшись встать, я порезала ладони о пол, из которого торчали маленькие лезвия.