После того, что эта сука с ним сделала…

Итак, домик.

Домик внутри оказывается таким же помпезным, как и снаружи. Правда, я почему-то ожидала здесь увидеть дворецкого и кучу лакеев, но никого нет. Пройдя мимо гулкого темного холла, мы оказываемся в какой-то огромной комнате, которая, по всей видимости, является чем-то вроде гостиной. Здесь обстановка меня тоже слегка разочаровывает. Никакой тебе мебели под старину, тяжелых портьер и вышколенных слуг. Мебель очень современная, и все вокруг белое или светло-бежевое. Господи, как садиться вон в то белоснежное кресло? У меня такое чувство, что моя задница вполне может запачкать эту кристальную музейную чистоту.

– Малыш приехал!

Откуда-то из глубин белой как яйцо комнаты к нам выбегает пожилая элегантная женщина в переднике. Она выглядит ухоженной: на голове укладка, на лицо нанесен легкий макияж, а простая одежда выглажена и сияет чистотой.

– Мой милый мальчик, мой малыш! Как ты? Я слышала про эту стерву, – она начинает тискать фон Дервиза так же, как до этого делала его мать. А тот также молча терпит все эти ласки. Видно, что в этом доме его просто обожают. – Ух, я бы ей глаза повыковыривала за моего малыша.

Я не сдерживаюсь и тихоньки фыркаю. А что? Мало того, что она его малышом несколько раз назвала, так еще и глаза собралась Амине выковыривать. Женщина тут же обращает на меня внимание и отпускает Красавчика.

– Ох, я тут причитаю, старая глупая женщина, а он уже новую девочку привез, – она внимательно оглядывает меня и, видимо сделав какие-то для себя выводы, широко улыбается. – Но я рада, что ты приехала. По тебе сразу видно, что ты хорошая девочка.

– Марта, прекращай, – скрипит загорелая селедка.– Эти твои старческие причитания никому не интересны.

Я удивленно вздергиваю брови. Эту женщину тоже зовут Марта? Как и меня? Это имечко что, имеет такую популярность в этом доме?

– Ой, Лариска, сама заткнись, – машет та на нее руками. Блин, мне определенно нравится эта женщина. – Дай мне поболтать с новой подружкой моего мальчика.

– Ты прислуга здесь, Марта! Не забывайся! – продолжает брызгать слюной (хи-ха) Лариска. – Я держу тебя здесь только из жалости! И эта никакая не подружка Никиты.

– Я живу в этом доме побольше твоего и меня здесь держит мой милый мальчик, а не ты, – да, не робкого десятка эта Марта. Она вновь останавливает на мне свой взгляд и спрашивает. – Как же тебя зовут, деточка?

– Меня зовут Марта, – тут же с ответной улыбкой представляюсь я.

Вот как вы думаете, какая должна быть реакция у женщины, которая услышала, что кого-то зовут так же, как и ее. Правильно, максимум удивление. Но никак не побледневшее лицо, хватание за сердце и медленное оседание на пол.

– Господи, Марта! Нельзя же так с ходу,– фон Дервиз успевает вовремя подхватить падающую женщину и отводит ее к дивану. – Мама, вызывай врача. Марта, где твои лекарства?

– Мои? – растерявшись, я даже не сразу понимаю, к кому он обращается. – Откуда у меня могут быть лекарства, придурок?

– Марта, я не тебе, – раздраженно отвечает Красавчик, заботливо укладывая женщину. – Мама, что там с врачом?

– Занято, – беззаботно пожимает женщина плечами, бросив на столик телефон. Видимо ее совсем не заботит, что может случиться с моей умирающей тезкой.

– Дай, я сам попробую, – Красавчик нетерпеливо протягивает руку к матери, но тут подает голос несчастная женщина.

– Не надо врача, со мной все в порядке, – голос ее слаб, но при этом она уже пытается сесть.

– Марта, пожалуйста, лежи. Сейчас я найду твои лекарства и вызову врача.

– Не надо, мой мальчик, все хорошо. Просто я не ожидала, что когда-нибудь вновь увижу свою девочку, – после этих слов она всхлипывает и вновь смотрит на меня через плечо Красавчика.

Под этим взглядом я чувствую себя неуютно, как будто именно я виновата в ее душевном состоянии. И что это она имела в виду, говоря «свою девочку». Я невольно делаю шаг назад и неловко говорю:

– Э-э-э, извините, наверное. Я не хотела…. – так, надо сматываться от этой драмы. – А вообще знаете, я немого устала. Нельзя ли мне пройти куда-нибудь отдохнуть?

– Конечно, милая, конечно, – кивает тут же пожилая женщина, как будто именно она здесь хозяйка, а не Лариска. – Я даже знаю, куда тебя можно заселить. Этот негодник даже не рассказал, что ты возвращаешься домой, но благо, что твою комнату я никому не отдала на растерзание, – на этих словах она выразительно смотрит на Ларису, а та также выразительно закатывает глаза. – Я сейчас немного приберусь там, и можешь заселяться.

– Марта, тебе только что с сердцем было плохо, – фон Дервиз заботливо удерживает женщину на месте, пока та пытается вскочить. – Марта прекрасно расположиться и в гостевой комнате.

– И она не вернулась, и не будет тут жить, – не без злорадства добавляет хозяйка замка, пока я размышляю о том, какого вообще сюда притащилась.

– Как не вернулась? – встревоженный взгляд женщины перебегает с меня на фон Дервиза. – Разве ты не вернул нашу девочку домой?

– Марта, она просто гость, – слегка сконфужено объясняет Красавчик.

– Но почему? Это из-за того, что барон оставил все наследство тебе? Но ведь она и его дочь! Никита, уж от кого-кого, но от тебя я не ожидала такой мелочности.

– Марта, все не просто, – вновь начинает лопотать парень, но мне их эти семейные нежности уже встали поперек горла.

– Если никто сегодня помирать не собирается, можно тогда я все-таки уединюсь? Мне все равно, где вы меня разместите, главное, чтобы там была всего лишь одна дверь, и она закрывалась на замок изнутри.

Красавчик понимающе хмыкает. Женщина в переднике смотрит на меня долгих несколько секунд, прежде чем ответить:

– Я провожу тебя, девочка.

– Сиди, – тут же протестует Красавчик. – Мам, покажи Марте, где гостевая спальня.

Лариса злобно на меня косится, машет головой и, цокая каблуками, направляется к лестнице. Комната оказывается на втором этаже, просторная, светлая, с прекрасным видом из окна на сад. Я бросаю свою дорожную небольшую сумку на кровать и в первую очередь нахожу дверь в ванную комнату. Когда я довольная выхожу оттуда, на кровати меня помимо сумки поджидает пересушенное рыбное филе.

– Ну, чего вам еще? – не церемонясь, спрашиваю я эту неприятную мне женщину. Осознание того, что именно с ней изменял отец, пока еще жил с моей мамой, заставляет меня ненавидеть ее.

– Даже не думай, что у тебя получиться заполучить его, – и голос то у нее такой противный. – Ты и твоя мамаша упустили свой шанс, когда сбежали от барона. Я терпела его столько лет, и ты думаешь, что просто так возьму и откажусь от того, что по праву принадлежит мне?

Не знаю зачем, но я начинаю препираться с этой полоумной:

– Это все принадлежит не вам, а вашему сыну. И вы прекрасно сами должны понимать, почему моя мама сбежала, если столько лет прожили с фон Дервизом.

– С чего я это должна понимать? – недовольно кривится она, как будто съела вонючую муху. – Твоя мамаша, в отличие от меня, любила этого старика. Я ведь знала ее еще тогда, когда она не превратилась в идиотку, сбежавшую от денежного мешка. Она на него так смотрела, как будто в мире не существовало больше никого. И я ее понимаю. Бедная сиротка, никому не нужная нищенка с симпатичной мордашкой внезапно отхватывает себе такого мужика. Так еще не просто мужика, а настоящего барона.

– Моя мама любила его? – эти слова, произнесенные женщиной просто как пустой треп, заставляет меня болезненно сжаться. Я никогда не спрашивала маму, но почему-то во мне жила твердая уверенность, что она не любила моего отца. Или же была короткая влюбленность до брака, а потом отец все разрушил.

– Ты меня вообще слушаешь? – фыркает женщина, оглядывая меня презрительно. – Я же говорю, эта ненормальная готова была целовать землю, по которой он ходил. И он, кстати, тоже обожал свою дылду-женушку. Тем было приятнее, когда я, наконец, смогла его соблазнить.