Все склепы ограблены. Полного представления о составе сопровождающего инвентаря мы не имеем. Следует отметить малое количество глиняной посуды по отношению к числу погребенных. Встречены деревянные и берестяные сосуды. Детали одежды представлены кольцами, пряжками, застежками и пуговицами, сделанными из бронзы, железа и кости. К предметам туалета относятся бронзовые зеркала и роговые «булавки». Орудия и оружие в трех склепах бронзовые и железные, в остальных — только железные. Украшения представлены золотыми серьгами, пластинками, пуговкой, бусиной; к ним же относятся глиняные пластинки с рельефным орнаментом, покрытые листовым золотом. Много обрывков листового золота во всех склепах, кроме «впускного» в Разливе I. Встречаются бусы из сердолика и цветного стекла. Так как останки погребенных в склепах лежат очень плотной массой и большей частью кости их расположены в полном беспорядке, исследователям не удается связать найденные вещи с определенными скелетами. Поэтому установление различий в инвентаре мужских и женских захоронений очень затруднено. Можно лишь утверждать, что оружие клали мужчинам.
При погребенных нет остатков мясной пищи. Находки в склепах черепов и костей нижнего отдела ног чаще всего овцы, реже — коровы, лошади, косули и в одном случае — черепа медведя представляют собой остатки шкур жертвенных животных. Видимо, во время похоронной тризны в жертву умершему приносили животное, мясо которого съедали, а шкуру с оставленными в ней черепом и костями нижнего отдела ног укладывали в склеп вместе с покойником. Этот обычай был широко распространен у скотоводческих племен в степях Евразии с эпохи бронзы и сохранялся до последних лет у ряда народов Сибири (Грязнов М.П., 1956а, с. 107, 108; 1977, с. 80–88).
Тесинские склепы, возможно, после переполнения их погребенными или по каким-то иным причинам, в большинстве случаев были преданы огню. Можно думать, что этим актом завершалась процедура похорон всех погребенных в склепе.
Итак, в погребальных обрядах тесинского этапа продолжают свое развитие традиции, зародившиеся еще на сарагашенском этапе тагарской культуры. Это приемы устройства погребальной камеры и ее каменного и земляного намогильного сооружений (Киселев С.В., 1956, с. 56–58; Пшеницына М.Н., 1974, с. 219). Приемы устройства тесинских склепов получают дальнейшее развитие и в последующую, таштыкскую эпоху (см. ниже). Так, один из раннеташтыкских склепов (Изыхский чаатас, 2) по устройству аналогичен склепу Туимского кургана тесинского этапа (Кызласов Л.Р., 1960, с. 25, 26)). Таким образом, высказанное в свое время Л.Р. Кызласовым положение о генетической связи в развитии тагарских и таштыкских погребальных сооружений, в частности склепов, подтверждается и новыми материалами.
Тесинские склепы надо рассматривать как родовые или фамильные усыпальницы, рассчитанные, возможно, не на одно поколение. Массовые коллективные захоронении в одном склепе — нескольких десятков взрослых и подростков — были характерны еще для сарагашенского этапа тагарской культуры. В таштыкскую эпоху обычай погребения в одном склепе большого числа умерших сохранился. Обычай сохранения облика умершего, получивший широкое распространение на тесинском этапе, также зародился еще в сарагашенское время и продолжал практиковаться в таштыкскую эпоху. Обряд сожжения склепов, столь характерный для тесинского времени, также появился на сарагашенском этапе, а окончательное завершение получил в таштыкскую эпоху. Истоки распространения обычая сожжения погребальной камеры неизвестны.
На среднем Енисее в 25 пунктах исследовано около 500 могил того же времени, что и склепы. Располагая этими материалами, можно восстановить картину погребального обряда у групп населения, хоронивших своих покойников на отдельных кладбищах и в могилах, для сооружения которых использовались стенки оград и могил более древних эпох, начиная с афанасьевской. Умерших погребали чаще всего в ящиках прямоугольной, иногда квадратной или неправильной формы из вертикально поставленных плит, реже — в небольших срубах в один-три венца или в овальных грунтовых ямах с неукрепленными стенками (табл. 92, 6–9). Могилы тесно располагали на небольшой площади. Вокруг ящиков, составляющих более 60 % всех раскопанных могил, иногда сооружали прямоугольную ограду из вертикально поставленных плит. Ограды часто (шесть пунктов) пристраивали одну к другой. В каждой ограде помещали одну могилу. Детские могилки нередко втискивали в промежутки между оградками, либо пристраивали их к стенкам с наружной или внутренней стороны (табл. 92, 5). Могилы часто располагали ярусами, одну над другой, причем каменные ящики меньших размеров помещали внутри более крупных (Карасук IX: Разлив II; Красный Яр; Каменка III). Только в могильниках Тепсей VII и XVII каменные ящики составляют лишь 13 % могил, срубы же — 37 %, грунтовые ямы — 30 %, глубокие ямы с подбоем, вход в который закладывали большими плитами, — 5 % (табл. 93, 10). В ряде случаев устройстве могил выявить не удалось (15 %). Сверху могилы обычно покрыты каменными плитами в один три слоя, под которыми в нескольких случаях сохранились остатки дощатого потолка, закрытого листами бересты. Покойника укладывали на земляное дно, иногда выстланное каменными плитами, в редких случаях (в срубах) — досками, на спину, с вытянутыми ногами, иногда — на левый или правый бок, с согнутыми в коленях ногами. В шести могилах (Каменка III; Тепсей VIII и XVI) умершие погребены в позе сидящего человека. Строгой закономерности в ориентировке не наблюдается. Погребенные чаще лежат головой на восток или запад с отклонением к северу или югу. В некоторых случаях покойника заворачивали в полотнища из бересты.
Часто могилу использовали в течение длительного времени, последовательно хороня в ней от двух-трех до семи и более взрослых и детей, укладывая их друг на друга, нередко в одинаковом положении. Размеры могил не зависят от числа погребенных. Отдельную могилу устраивали для немногих. Одиночные захоронения взрослых и детей составляют около 30 % общего числа погребенных. Большую часть умерших хоронили в прежние могилы. Исключение составляет могильник Тепсей VII. в котором мало повторных захоронений. Значительно более половины умерших (75 %) погребено здесь в индивидуальных могилах. Какая-то часть захоронений в этом могильнике совершена по обряду трупосожжения — в семи могилах погребен пепел человека. В могильнике Оглахты V в двух могилах также отмечен обряд трупосожжения. На юге Хакасии выявлена серия грунтовых могил, в которые помещали не трупы умерших, а определенные части от них (Кузьмин Н.Ю., 1982; 1985а; 1988, с. 68–78).
Покойников хоронили в одежде и с некоторыми вещами. В головах, реже — в ногах ставили один, иногда два глиняных сосуда с жидкой пищей. У пояса в мужских и женских погребениях находились железные ножи, кольца, пряжки и ложечковидные застежки (реже бронзовые или роговые). Круглые пряжки с подвижным язычком иногда расположены на костях стопы умершего. В женских погребениях, кроме того, обнаружены нарядные берестяные коробочки с туалетными принадлежностями, костяные иглы и игольники, железные шилья и стерженьки с кольцевидным навершием, в мужских — костяные и железные наконечники стрел. Взрослых и детей украшали ожерельями и браслетами из цветного стекла, сердолика, агата и бирюзы. В женских могилах встречены костяные гребни и «булавки» (последние, как правило, лежат у головы умершей). Но многих покойников, особенно во впускных могилах, хоронили вообще без вещей.
Погребенных, как и в склепах, не снабжали мясной пищей. В могилах находятся черепа и кости нижнего отдела ног чаще всего овцы, реже — лошади, коровы или козы, т. е. остатки положенных в могилу шкур жертвенных животных. Надо полагать, что похороны сопровождались принесением в жертву животных. Обильная тризна была, по-видимому, неотъемлемой частью сложного погребального ритуала.
Для совершения обрядов, предшествующих акту предания покойного земле, трупы определенной категории умерших, возможно, занимавших привилегированное положение в обществе или тех, кто умер вдали от родового кладбища, подвергались своеобразной «мумификации». Череп умершего после трепанации и удаления мягких тканей, как и у погребенных в склепах, моделировали глиной, покрывали слоем гипса, разрисовывали и получали глиняную «голову» (табл. 92, 4). Для их изготовления использовались местные природные глины. Сверху они покрывались чистым гипсом с небольшой примесью кремнезема и железа (Кулькова Т.Ф., 1975, с. 50–52). Как представляется, все операции над головой умершего (трепанация черепа, удаление его мягких тканей, обмазка глиной) производились сразу после его смерти. Возможно, тогда же и тело умершего обрабатывали каким-то способом для сохранения его от разложения до момента погребения в могиле.
