Необычный могильник, состоящий из 15 могил, исследован под стенами каменной ограды большого тесинского кургана Барсучиха I в 1967 г. (Пшеницына М.Н., 1975а, с. 150–162). Это были небрежно сделанные каменные ящики, устроенные в основном внутри каменных оград более древних эпох, — случай, как оказалось, не единичный. В настоящее время известно более 100 впускных могил в 12 пунктах (Киселев С.В., 1929, с. 116–118; Левашева В.П., 1962, с. 62; Пшеницына М.Н., 1973а; 1979; Трифонов Ю.И., 1973; Подольский М.Л., Тетерин Ю.В., 1979; Подольский М.Л., Кузьмин Н.Ю., 1980). Это дало возможность выделить и третий тип погребальных памятников тесинского этапа — впускные захоронения в подобиях каменных ящиков или грунтовых ямах, иногда — в срубах, устроенных либо под стенами оград больших курганов того времени (Барсучиха I; Тепсей XVI), либо рядом с одновременными им грунтовыми могильниками (Красный Яр; Мохово; Разлив; Тепсей; Маяк). На предшествующих тесинскому этапах тагарской культуры подобного явления не наблюдалось. Впервые могильные памятники этого типа на тесинском этапе отмечены М.П. Грязновым (Grjasnow М., 1970, s. 238), а затем на массовом материале рассмотрены М.Н. Пшеницыной (1975а, с. 150–162). В 1983–1985 гг. на Означенской оросительной системе в Бейском р-не на юге Хакасии было исследовано четыре одиночных кургана-склепа с коллективными захоронениями и свыше 50 тесинских могил, либо составляющих отдельные могильники, либо впускных, образующих своеобразные «кладбища» (Кузьмин Н.Ю., 1983, с. 29, 30; 1985б; 1986; 1987; Павлов П.Г., 1987; Ефимов В.Г., Паульс Е.Д., 1987; Савинов Д.Г., 1986). Материалы этих раскопок еще не опубликованы и пока не могут быть использованы в полной мере.

Итак, отличительной чертой тесинского переходного этапа по сравнению с предшествующими ему периодами являются различные по погребальному обряду типы кладбищ — большие курганы-склепы с коллективными захоронениями и грунтовые могильники. Кроме того, какую-то часть умерших хоронили в стороне, рядом со склепом или могильником того же времени, в могилах, устроенных внутри каменных оград более древних эпох.

Обряд погребения в склепах представляется следующим (табл. 92, 11–18, 20–23). Обычно склепы располагали в степи поодиночке. Выкапывали квадратную яму глубиной 2–4 м. В яму ставили сруб, иногда закрепленный снаружи вертикально поставленными бревнами — тыном (Разлив III; Барсучиха; Большой Тесинский; Тепсей XVI). В Новосарагашенском кургане в яме было два сруба с одной общей стенкой. В курганах Барсучиха и Большом Тесинском склеп оказался «двухэтажным» и состоял из наземного и подземного помещений, каждое — в виде сруба. Пол сруба обычно выстлан горбылями, полубревнами или досками, иногда покрытыми берестой (Уйбатский курган). В двух курганах земляной пол застлан лиственничной корой (Туимский) и берестой (Новосарагашенский). В кургане Тепсей XVI в восточной половине сруба устроены два яруса дощатых «полатей» шириной около 3 м. Сруб обычно покрывали бревенчатым потолком. Площадь срубов от 22 до 50 кв. м и более, высота — до 1,5 м. Яму сверху покрывали одним-двумя накатами из толстых бревен, концы которых опирались на ее борта. В четырех склепах (Барсучиха; Большой Тесинский; Уйбатский и Туимский) эти накаты покоились на опорных столбах. Бревенчатое покрытие ямы закрывали листами бересты или лиственничной коры. В пяти курганах бревенчатая крыша была плоской, в остальных — на два или четыре ската. При рытье ямы для склепа выкид из нее распределяли вдоль всех ее бортов. Поверх него по краям ямы возводились стены-валы из плитняка (Барсучиха) или глины и бревен (Большой Тесинский), иногда же их функцию выполнял только выкид из ямы. В Туимском кургане вокруг бортов ямы был вырыт ров, и над ним сооружен каменный вал.

Видимо, одновременно с рытьем ямы вокруг нее возводили и каменную ограду размерами в среднем 24×26 м, либо из вертикально поставленных плит (Большой Тесинский; Кызыл-Куль 8; Туимский), либо из плитняка (Новосарагашенский; Барсучиха), либо, наконец, из вертикально поставленных плит, дополненных сверху кладкой из мелкого плитняка (Разлив III; Тепсей XVI). Снаружи вдоль каждой из стен ограды и по ее углам ставили массивные столбообразные плиты (от 16 до 20). Склеп и всю площадь внутри ограды закладывали нарезанными кусками дерна. Получалось земляное сооружение, возможно, имевшее форму усеченной пирамиды, в основании которой находилась каменная ограда — крепида. Со временем сооружение разрушалось и превращалось в курган — земляной холм диаметром 23–60 м, высотой 1,5–4,5 м. Вход в склеп прослежен только в кургане Разлив III. Это был коридор в западном борту ямы. Продольные стены его образованы двойным рядом столбов. Сверху он закрыт бревенчатым потолком, смыкающимся с бревнами верхнего наката над могильной ямой. В ее нижнем накате одного центрального бревна не было, в результате чего получился узкий проход, по которому из коридора попадали на потолок погребальной камеры-сруба. Свободное пространство между накатами над могильной ямой и потолком сруба достигало высоты не менее 1 м. Коридор, ведущий в склеп, с торца закрывался двумя массивными плитами. Нет сомнения, что умерших вносили в сруб через какое-то отверстие в потолке.

При возведении намогильного сооружения из дерна над крышей склепа и его входа в этом сооружении оставляли своего рода люк, являвшийся продолжением коридора, ведущего под крышу склепа. Три земляные стенки люка облицованы каменными плитами. Для устройства одного из склепов была использована погребальная камера сарагашенского кургана, точнее — свободное пространство между потолком камеры и накатами над могильной ямой. Стенки «склепа» оказались, таким образом, земляными, полом ему служил потолок сарагашенского сруба, а покрытием — два наката бревен, закрывавших могильную яму (курган 3 могильника Разлив I). В склепе погребали от 16 до 200 взрослых и подростков. Умерших обычно укладывали на дощатом полу сруба или на подстилке из бересты, реже — лиственничной коры, на спине, с вытянутыми руками и ногами, иногда на боку. В кургане Тепсей XVI погребенные в склепе лежали на полу и на двух ярусах дощатых «полатей». Помещая в склеп следующих покойников, останки ранее погребенных часто сдвигали к его стенкам. Видимо, после того как всю площадь пола склепа, кроме его центра, где обычно был проход в камеру, заполняли погребенными, следующих покойников укладывали поверх ранее захороненных в один-два слоя, часто обращая их головами в противоположном направлении (табл. 92, 14).

В склепах (Барсучиха; Тепсей XVI; Большой Тесинский; Уйбатский; Кызыл-Куль 8) мы впервые встречаемся со своеобразным способом обработки головы умершего с целью сохранения его облика. Череп покойного трепанировали в теменной части для удаления головного мозга (черепная коробка заполнялась травой) и освобождали его от мягких тканей, затем обмазывали глиной. Лобную и лицевую части черепа покрывали сверху еще одним тонким слоем глины или гипса. Получалась своего рода глиняная «голова», схематично передающая черты лица умершего (табл. 92, 1, 2, 4) (Пшеницына М.Н., 1975б, с. 44–49). Часто на гипсовую обмазку наносили узор красной краской изображающий, по мнению С.В. Киселева (1951, с. 449) и Л.Р. Кызласова (1960, с. 148), татуировку лица умершего. Этот способ сохранения облика умершего существовал во II–I вв. до н. э. на всей территории распространения тагарской культуры. Так, в Шестаковском могильнике (лесостепь) обнаружена прекрасно сохранившаяся скульптурная «голова» молодого человека, изготовленная тем же способом, что и тесинские (Мартынов А.И., 1974, с. 231, след.; Алексеев В.П., 1974, с. 242, 243). О глубокой древности столь оригинального способа сохранения облика умершего свидетельствуют находки нескольких «голов», подобных тесинским, обнаруженных в 1953 г. в древнем Иерихоне, в слое докерамического неолита (Kenyon К., 1956, p. 504, 505, fig. 2; 1957, p. 122–124, tabl. 20–22). Дожил этот способ и до наших дней (Kelm Н., 1966, s. 37. № 240–279; Кабо В.Р., 1972, с. 147. 149; Миклухо-Маклай Н.Н., 1954, с. 405; Иванова Л.А., 1982, с. 107, след.). Тесинские «головы» следует рассматривать как произведения искусства древних енисейских скульпторов. По мнению И.И. Гохмана, определить по ним антропологический тип невозможно. Таштыкские изображения лиц умерших (см. ниже) по сравнению с тесинскими ближе к оригиналам, что говорит о более высоком мастерстве скульпторов того времени. По ним, в отличие от тесинских, уже можно изучать антропологический тип населения (Киселев С.В., 1951, с. 450, след.).