Я попыталась что-то сказать, но скотч на моем рту заглушил это.

Хавьер вздохнул и указал одному из своих телохранителей сорвать ленту, хотя он мог бы легко сделать это сам.

Я начинаю понимать, что Хавьер был из тех людей, которые ничего не делают, если сначала могут заставить кого-то другого сделать это за него.

От скотча у меня во рту защипало, как будто я получила ожог третьей степени.

— Что это ты пыталась сказать? — спросил он меня с легким любопытством, как будто мы вели один из наших разговоров за ужином.

— Любая кровать была бы лучше, чем та, в которой ты был, — повторила я с блаженной улыбкой.

Он моргнул, глядя на меня, прежде чем ленивая улыбка расползлась по его темному лицу, как пролитая патока.

— Такой огонь. Я понимаю, почему ты понравилась бы такому темному человеку, как Гарро. Ты — такое пылающее пламя, даже в самые мрачные времена.

Он осторожно заклеил мне рот скотчем, после чего нарисовал форму моих губ через материал.

Мой отец начал просыпаться, когда Блэкджек закончил свои манипуляции и прижал его к стене рядом со мной.

— Ах, — сказал Хавьер, переключая свое внимание с меня на него. — Я так счастлив, что он узнал о том, что ты здесь, Луиза. Господин мэр стал довольно большой занозой в моем боку.

Мой папа моргнул, открыл глаза, увидел Хавьера и сразу же начал сопротивляться.

Хавьер рассмеялся, встал и подошел, чтобы нависнуть над ним, объясняя мне:

— Ты знала, что твой папа был вовлечен в мои планы, милая Луиза? Он был так зол на Зевса Гарро и МС за то, что они разрушили его город и разрушили тебя. Это делало его таким слепым, и им было до смешного легко манипулировать. — Он протянул руку, чтобы провести пальцем по покрасневшей от гнева щеке Бенджамина. — Мне нужно было, чтобы он свел меня с нужными людьми, помог мне решить все эти милые юридические проблемы, чтобы я мог открыть магазин прямо здесь, в милом маленьком прибрежном подъезде. И он сделал это так красиво. Честно говоря, я думал, что оставлю его при себе, но, — он нахмурился и потряс пальцем перед своим лицом, — когда ты пострадала в том пожаре, он стал таким… защитником. Это было почти так, как будто он начал заботиться о ком-то, кроме себя.

Хавьер мягко рассмеялся, как будто эта идея его очень позабавила.

Было очевидно, что он хорошо знал моего отца.

Бенджамин Лафайетт ни о ком не заботился больше, чем о себе.

Папа повернул голову, чтобы посмотреть на меня, его глаза были точно такого же оттенка синего, как у меня. Они были полны беспокойства, страха и отвращения. Один для меня, один для него и один для Хавьера.

— Это такой позор, но вы должны понимать с точки зрения бизнеса, что у меня не может быть обязательств, — сказал Хавьер. — И Бенджамин пережил как свою полезность, так и свою лояльность.

Он ласково улыбнулся моему отцу, присел перед ним на корточки и наклонился ближе. Бенджамин отчаянно замотал головой, а затем заскулил, когда Хавьер достал пистолет и приставил его к его виску.

Мое дыхание застыло в легких, превращаясь в острый ожог.

— Так хорошо, — размышлял Хавьер. — Вы двое можете пойти вместе.

Мой папа уставился на меня огромными глазами, моими глазами, когда они наполнились слезами и пролились через край. Я изо всех сил пыталась закричать под лентой, вырваться из своих пут, но лента только врезалась в мою плоть и обожгла.

Нет.

Может, я и ненавидела его, но никто не хотел, чтобы их отец умер.

Хавьер наклонился вперед, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на лбу моего отца, и пробормотал:

— Будь здоров на другой стороне.

А потом он нажал на спусковой крючок.

Я закричала, протяжно и хрипло в моем горле, когда я зажмурила глаза от летящей крови и мозгового вещества, которые брызнули на стену, на меня.

Папина кровь стекала по моему лицу, застревала на ресницах. Я снова закричала, когда его мертвое тело упало на мой бок.

О мой Бог.

Мои мысли остановились в моей голове, застыв в шоке. Этого не могло быть на самом деле. Оцепенев и пошатываясь, я слепыми глазами наблюдала, как Хавьер передал пистолет одному из своих лакеев, затем повернулся, чтобы вежливо улыбнуться мне, обхватил мое окровавленное лицо руками и нежно поцеловал в мой заклеенный скотчем рот.

— Я больше не увижу тебя, лиса, так как я обещал этим джентльменам, что они могут убить тебя ради забавы, но я надеюсь, ты знаешь, что мне очень понравилось наше время вместе. Ты была достойным игроком.

Я моргнула, глядя на него, потому что все, что у меня осталось — это минимальные функции тела.

Мой разум был в изоляции.

Не было никакого мертвого папы, прижатого к моему плечу.

Ни капли его крови, стекающей с моего подбородка на плечо.

Больше никаких смертей.

Больше ничего.

Я моргала, дышала и не думала.

Хавьер поговорил с Эйсом и Блэкджеком, а затем ушел со своими лакеями.

Эйс еще немного разглагольствовал о возмездии, но Блэкджек был на удивление спокоен, сделал несколько глотков кокаина с подоконника, а затем отступил в угол. В доме были и другие байкеры из «Ночных сталкеров». Иногда они заходили в комнату, чтобы проведать Эйса, с ножами в ботинках и пистолетами, засунутыми в карманы и за пояса.

Солнце опустилось в небе так низко, что по комнате поплыли длинные тени, похожие на вурдалаков.

Я не знала, чего они ждали, почему они вообще взяли меня, и, очевидно, Эйс терял терпение, потому что в какой-то момент он встал передо мной на колени и потыкал меня в лоб.

— Ты сказал, что она хорошенькая, — обвинил Эйс, продолжая тыкать в меня. — По-моему, она похожа на тупую Барби. Смотри, в ней совсем нет жизни. Наверное, лежит там, пока Гарро пашет, и притворяется, что ей это нравится.

— Она классная актриса, — тихо сказал Блэкджек из своего угла, откинув голову к стене. — И она настоящая красавица под всей этой кровью, поверь мне. Она останавливает мужчину на полпути.

— Ха, — сказал Эйс, поднимая пистолет, который он держал в руке, чтобы почесать им щетину. — Как ты думаешь, должен ли я трахнуть ее, прежде чем он придет сюда?

Блэкджек оторвался от стены.

— Отвали, пап. Он скоро будет здесь, и мы сможем раскрутить это дерьмо. Мы охотимся за Зевсом, а не за его гребаной женщиной.

Эйс повернул голову, чтобы посмотреть на него, пока он посасывал свои зубы.

— Тебе нравится, э-э, это все?

— Отвали.

— Вот почему ты не хочешь ее убивать — тебе нравится шлюха! Что, она дала тебе кусочек своего сладкого вишневого пирога?

Через секунду Блэкджек слетел со стены и оказался перед своим отцом.

— Я сказал, отвали, старик. Я участвую в этом ради Гарро так же, как и ты. Он облажался с клубом, он убил твоего гребаного лучшего друга, и он забрал у меня всю гребаную славу. Не хочет продвигать меня ни на какое гребаное дерьмо в клубе, ничего не говорит мне о своих планах. У него есть дети, у него чертовски горячая жена, и он, блять, ничего этого не заслуживает.

Я отстраненно наблюдала, как Блэкджек вышел из себя, как летела слюна, когда он кричал в лицо своему отцу, и я подумала, ладно, он тоже пострадал.

В следующую минуту раздались слишком знакомые звуки выстрелов.

Выстрел.

Я задавалась вопросом, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к этому звуку или перестану думать, что он звучит так безобидно, как гигантская жевательная резинка.

Выстрел. Выстрел.

Эйс и Блэкджек немедленно вступили в действие.

Я наблюдала со своей странной точки зрения от третьего лица, как Эйс опустился на колени за открытой дверью с пистолетом и ножом в руке, а Блэкджек присел в углу с пистолетом побольше, направленным на дверь. Еще трое байкеров устроились внутри, направив пистолеты на дверь.

Мы все смотрели на лестницу.

Выстрелы снаружи приблизились, а затем эхом разнеслись по всему главному этажу. Раздались крики и глухие удары, когда насилие прокатилось по дому.

Затем наступила тишина.