— Разве мне не нужно подавать заявление на разрешение на ношение оружия или что-то в этом роде? — она спросила. Мы са Смоуком уставились на нее.

Она прикусила губу и смущенно рассмеялась.

— Да, нет, не бери в голову. Извини.

— Не нужно политизировать, Лу, — я присел на корточки рядом с ней. — Тебе нужно разрешение, мы тебе его дадим, ладно?

— Да, хорошо, — выдохнула она, глядя мне в лицо, как будто это было первое и последнее зрелище, которое она видела или когда-либо хотела увидеть.

Она заставила мужчину, который всю свою жизнь чувствовал себя монстром, почувствовать себя гребаным ангелом.

— Но это серьезно, Лу, поэтому я хочу, чтобы ты бросила винтовку и снова потренировался с пистолетом, хорошо?

Она немедленно кивнула.

— Что происходит?

Я вздохнул, когда она поправила очки на волосах, поставила пистолет на предохранитель и встала, чтобы последовать за мной в секцию стрельбы из пистолета.

— Дерьмо творится с другим мото-клубе, — решил я сказать ей. — Это не то, о чем я говорю с посторонними, Лу, так что не привыкай к этому, но ты должна знать, что какое-то время все может быть непросто, и мне нужно, чтобы ты была осторожна, хорошо? Мут прикрывает твою спину, и ты должна позволить ему это. Черт, даже познакомь его со своими родителями, если тебе нужно, чтобы он мог получить доступ в твой дом.

Она рассмеялась.

— Мои родители почти не бывают дома. Если Мут хочет поболтать со мной и Би, пока мы делаем домашнее задание, это круто. Их не будет рядом, чтобы спросить, почему в их доме байкер.

— Ненавижу это за тебя, — сказал я ей, уже не в первый раз.

— Теперь я вернула тебя, и что-то подсказывает мне, что у тебя есть лишняя семья, — сказала она с мягкой улыбкой, прижимаясь ко мне всем телом, когда я остановился перед мишенью.

Ощущение ее мягких грудей на моей груди было мучительным.

— Не трогать, — рявкнул я.

У нее хватило гребаной наглости улыбнуться мне и развернуться на каблуках, как у чирлидерши, которой она была, чтобы схватить пистолет.

— Вот так? — спросила она через плечо, расправляя руки и выравнивая оружие.

Ее маленький розовый язычок застрял между зубами, когда она сосредоточилась. Она была такой же розовой, какой я представлял себе ее киску, когда раздвинул ее пальцами и нырнул внутрь языком.

Я заметил красный леденец, торчащий из переднего кармана ее джинсов, и не мог дождаться, когда она его пососет. Хотел бы я знать, будет ли у нее вкус вишни со всех сторон.

— Зевс?

Я поправил свой полуприкрытый живот в штанах и шагнул ближе, чтобы подвинуть ее плечо, поправить ее бедра между моими ладонями. Контраст между ее тонкой талией и моими перчатками был таким возбуждающим, что я задержался еще на мгновение, чтобы посмотреть на себя, прикасающегося к ней. Она воспользовалась возможностью выгнуть спину, выставив свою задницу напоказ, как подарок, завернутый в джинсовую ткань.

— Веди себя прилично, — приказал я.

— Да, папочка, — ответила она с юмором в голосе.

Я потянулся, чтобы сильно шлепнуть ее по заднице. Она взвизгнула, ее свободная рука потянулась, чтобы потереть рану, когда она нахмурилась на меня.

— Эм, ай!

— Не искушай меня, черт возьми, Лу, — предупредил я ее. — Теперь ты дважды попадешь во внутреннее кольцо мишени, и я позволю тебе прокатиться на моем мотоцикле вместо Мута, хорошо?

Эти голубые глаза загорелись, как будто я подарил ей гребаные бриллианты. Не говоря больше ни слова, она отвернулась от меня, надела свое защитное снаряжение, выровнялась и выпустила шесть патронов.

Когда я оторвал взгляд от чертовски сексуального вида, я заметил, что она нанесла три удара по внутреннему кольцу.

Она пожала плечами, сорвав с себя шарфы и защитные очки.

— Я всегда была сверхуспевающей.

Я откинул голову назад и рассмеялся, обняв ее за бедра и притянув к себе, как я хотел сделать весь день. Она не была коротышкой, но любой был маленьким по сравнению со мной, и она чертовски хорошо вписывалась в мою жизнь.

Становилось все труднее поверить, что эта девушка, эта дочь-подросток моего заклятого врага и известная хорошая девочка, была, блять, создана не для меня.

Я улыбнулся ей в лицо, и мне понравилось, как она моргнула, глядя на меня, как будто я был солнцем.

— Ты заработала себе поездку на моем байке.

Она задрожала, прижимаясь ко мне всем своим весом, всеми этими мягкими изгибами к стене моего тела в жесте доверия, который выпотрошил меня.

— Я мечтала об этом с тех пор, как мне было семь лет.

Я сжал ее бедро, опустил голову, потому что мне нужно было быть ближе к чистой синеве этих фантастических глаз.

— Я уже занимался этим раньше, малышка Лу.

— Не напоминай мне. — Она закатила глаза, затем криво усмехнулась мне. — Я предпочитаю верить, что это в первый раз. Хотя, если я правильно помню, мне понравилось, как ты держал меня в стиле Коалы, лицом к лицу.

Низкий гул одобрения вырвался у меня из горла, прежде чем я смог остановить его, потому что воспоминание о том, как я держал ее так близко, ее теплая промежность прижималась к моей, когда я прижимал ее грудь к своей… это была художественная фантазия на одну из слишком многих ночей дрочки.

— Давай на этот раз попробуем по-традиционному, — сказал я.

Она закатила глаза.

— Такой скучный старик.

Я судорожно сглотнул, когда она провела ладонью по моей руке и небрежно переплела свои маленькие пальчики с моими, чтобы подтолкнуть меня вперед.

— Пока, Смоук, спасибо, что позволил мне воспользоваться снайперской винтовкой! — крикнула она, безумно махая мужчине.

Он поднял руку, и его смешок последовал за мной, когда я позволил Лу вести меня по траве к моему ожидающему Харлею. Это была модель FXR, которую я сам снаряжал и подгонял на протяжении многих лет, так что она подходила мне под гребаную футболку. Она была красавицей, и каждый раз, когда я оставлял ее возле стоянки грузовиков на пробежке с клубом, я находил байкеров, толпящихся вокруг и фотографирующих серебристо-черного зверя. Как только они увидели меня, они быстро отступили, но я не возражал, потому что такая красивая вещь заслуживала того, чтобы ее усовершенствовали.

Я бросил взгляд на Лу и увидел, как ее глаза благоговейно ласкают велосипед, как будто это был любимый человек.

Ее рука дрожала, когда она положила ее на заднее сиденье и погладила мягкую кожу.

— Мой рыцарь в коже на своем металлическом звере, — прошептала она, оглядываясь на меня через плечо. — Это то, что я подумала, когда впервые увидел тебя. Что это был за рыцарь?

— Одна часть братства другого рода.

— Да, — согласилась она. — Современные воины.

— Не романтизируй это, малышка, — предупредил я ее. — Ты знаешь, что говорят об этих страшных народных сказках, в них есть доля правды.

Она бросила на меня взгляд, который был мудрее ее лет, и напомнил мне о не по годам развитой девочке, которой она была, когда писала мужчине в тюрьме и давала ему советы, как будто была рождена для этого.

— Не оскорбляй меня. Мы встретились под градом выстрелов, и в первый раз, когда мы соприкоснулись, пуля соединила нас грудь в грудь. Не притворяйся, что я не знаю всего, что ты собой представляешь.

— Ты ни хрена об этом не знаешь, — настаивал я, наклоняясь вперед, чтобы нависнуть над ней. Она безмятежно моргнула, глядя на меня снизу вверх, безразличная, как большинство взрослых, блять мужчины были просто моего размера. Она положила руку мне на сердце, где шрам, который мы разделили, отмечал мою собственную грудь.

— Я знаю достаточно, и когда ты будешь готов поделиться еще, я не убегу в страхе, потому что ты тот человек, к которому я всегда бегу.

— Не прикасайся, — прохрипел я, ненавидя, что мое сердце сильнее бьется о ее ладонь, как будто оно хотело быть ближе к ней.

Удивительно, но она отступила с поднятыми руками и лукавой улыбкой на полных губах.