— Только две шпанки, — ответил Джек. — И с ними… такое… — он затруднился определить.

— Ну, в общем, такое… жирное, — пояснил Дик. — Может, оно получилось и из останков.

Кая слегка замутило от этих слов. Но подходила, похоже, его очередь. Бишоп Амос посылал в скит к отцу Гаррису не Честера, не Дика и Джека, а именно его. Честер поторопил:

— Заходи, брат Майк. Господь тебе помоги выполнить все задачи.

Ага, и грамотно построить диалог с хозяином реликвий, мрачно пошутил про себя Кай, вспомнив недавний разговор.

Он зашёл, и у порога увидал двух зарубленных шпанок, а чуть дальше, занимая добрую половину хижины, располагалось нечто. К счастью, оно нисколько не было похоже на человеческие останки, хотя, по всему, что о шпанках Каю приходилось слышать, оно, таки да, было именно ими. Это была шпанка, но очень большая, разжиревшая, как верно заметил брат Дик. У неё были крылья, и размером поболее, чем у рядовых шпанок-охотниц, у неё были лапки, и тоже поболее, чем у них, но ни крыльями невозможно было бы поднять эту жирную тушу в воздух, и ни лапками — дотянуться до земляного пола хижины. Туша возлежала, не раз продырявленная катанами, но далёкая от расчленения. И само насекомое сдохло, но что-то в его необъятном брюхе по прежнему ещё жило.

— «Королева», — вспомнив о своей ксенозоологической специальности, объявил Кай. — «Королева» шпанок!

— Мы с ней, похоже, справились.

— Пока нет. Чтоб колония не возродилась, её надо всю выжечь бластером.

— Если достанет заряда… — вздохнул брат Честер.

13

Пока Честер уничтожал шпаноматку, а два воина с мечами глядели, чтоб из неё ничего не полезло, Кай прошёл к тому месту, которым коробка хижины упиралась в скалу. Как и думалось при взгляде снаружи, та скала служила дальней стеной помещения. Две другие стены и свод к этой скальной стене незатейливо прислонили, швы залили цементом, который давно уже дал трещины.

Если бы Кая заставили строить себе хижину, а он был как раз увлечён чем-то другим — то можно ручаться, у него получилось бы очень похоже.

В скальной стене естественного происхождения была вырублена глубокая ниша. Ясно, алтарная — надо же помнить, что это скит. В поисках плит с ксенописьменами Кай заглянул туда. И отшатнулся с неудовольствием. То, что там было — это же не те плиты!

Даже не то, чтобы там были другие плиты. Это не плиты вообще! Лишь условно обозначенные контуры плит, высеченные в камне самой стены. А уж то, что на «плитах»… Надписи примитивной земной лакокраской, выведенные человеческой рукой по грубо обработанной поверхности рукотворной ниши — это ведь даже не подделка под аутентичные сидские памятники. Это, возможно, попытка художника-любителя воспроизвести в памяти подлинные плиты, которые он где-то видел. Те, гладкокаменные, с идеально выверенной орнаментально-иероглифической записью технологий, единственно характерные для культуры Сид.

То есть, в итоге победной битвы со шпанками — провал задания?

Или всё верно, но Кай неправильно бишопа понял? Образ, который нарисовался в его уме во время того разговора, опирался на старый опыт, опыт Юрбурга, вовсе не Эр-Мангали. В университетском музее ксенокультур он повидал их в огромном множестве — аутентичные каменные плиты с письменами цивилизации Сид. Потому-то не мог представлять что-нибудь иное. Точно ли бишоп сказал, что в скиту отец Гаррис держит именно такие таблички — баснословной, кстати, цены? Нет, похоже, не точно.

Кай не видел убожества скита, когда представлял эти плиты в разыгравшемся воображении. Он подумал, что раз у хозяина надо испрашивать разрешения посмотреть, это значить должно лишь одно: артефакты аутентичны. Но на самом-то деле: какая связь? Никакой.

Если Гаррис что-нибудь прятал в алтаре своей скромной хижины, это могло иметь ценность и лишь для него самого. Ну а бишопу знать откуда, что он там прячет? В том и суть, что бишоп Амос говорил примерно: по большому счёту, он сам бы хотел узнать…

— Удалось ли отыскать нужную информацию? — поинтересовался брат Честер, кивая на найденные почеркушки в нише.

— Не вполне, к сожалению…

— Разберись повнимательнее, брат Майк. Верховный бишоп Амос на тебя очень-очень надеется. Его планы…

Ну да, его бредовые планы. Этот чёртов Зеон — ну зачем его поднимать?! И ведь ясно же было сначала, что ничего не получится! Но теперь-то уж самым крайним сделают Кая… И какого рожна он согласился выполнять такое задание?

— …верховный бишоп Амос и Господь наш надеются на тебя, — закончил брат Честер длинную речь, пропущенную Каем мимо ушей.

Да уж, на кого им ещё надеяться, если сами ни в зуб ногой!

Но ведь Кай — он не чудотворец. Он не может воздвигнуть холм под Зеоном, который так мил и любезен бишопу. Да, он не стал бы настаивать, что задача невыполнима. Если есть технологии Сида, то есть и надежда в мановение ока горы свернуть. Но технологии-то должны быть! С чётко прописанным алгоритмом. Пусть изложен он будет в любом алфавите Сида — Кай прочитает! Но изложен — именно он, а не чьи-то рисунки по памяти.

или Сотериологические проблемы в контексте реализации межгрупповых отношений «Мы — Они»

1

Неужели Свободный Содом отпустил Бенито? Сколько раз он ходил по одним и тем же маршрутам! Дважды встречался с группой «Оу Дивиляй», дважды с Бастиндой Добсон, дважды с доктором Хойлом, не считая уж мелких сошек вроде раба Джона. Даже с Диасом и Маданесом за содомскими стенами — так и с теми дважды. Это удвоение, однако, явное свидетельство пробуксовки!

А по ходу дела его в Новом Бабилоне сперва турнули из начальников, потом де-факто восстановили. Забуксуешь тут!

Но теперь-то пойдёт иначе! Беньямин Родригес едет уже в Новый Джерихон, и моноцикл его, как никогда, скор.

По дороге, аккурат напротив ориентира — «такого камня высокого», у которого минувшей ночью по его же сигналу Диас останавливал вездеход, Бенито заметил другой вездеход и следы людей. Кто-то мародёрил в пещере поверженной Адской Собачины. Выяснять, кто именно? Да мало ли кому интересно! Родригес не позволил себя отвлечь не достойным внимания частностям и, не снижая скорости, проехал мимо.

В Джерихоне найдётся либо сам Кай Гильденстерн, либо Альварес, который знает, где его отыскать.

А когда Гильденстерн отыщется, тут-то дела завертятся побыстрее. Слишком много надо успеть. Для начала — куст проблем в Бабилоне. Лопес признал Родригеса подлинным руководителем службы, этот успех надобно закрепить. Это значит — договориться с ним лично. Через Гонсалеса он получит ответ, но это всё же не то. Все вопросы снять можно только с глазу на глаз. И провести все границы.

Дальше. Судьба бедного Олафа. Гонсалес везёт в Бабилон требование Бенито, чтобы водителя освободили, забрали у Рабена. Это сделать должен бы Лопес, и у Лопеса есть к тому подходящий рычаг — личная дружба с Флоресом. Заупрямиться: мол, не буду начальником службы, если Олафа мне не выдадут — и готово! Ведь сущая мелочь… Преткновение в том, чтобы выступить против Рабена, а пред Рабеном Лопес пасует: тот слишком нагл. Это значит, коль Лопес не сможет, заниматься будет Бенито. Ничего — справится.

И тогда-то — адские гнёзда. И загадки всех адских тварей. Ведь пора уже, очень пора. Обсудить с Гильденстерном тему. За пирамидой съездить в Содом и выкопать. Предоставить штуковину Каю — пусть изучает. Ну а дальше спросить: что такое эта штуковина? Почему так себя ведёт? И зачем она? И что ещё может?..

2

Джерихон. Неужели Бенито добрался? Ну, наконец-то. Но и здесь кольнуло предчувствие. Из Содома можно уехать, но не избавиться. Это ж такая зараза, что может и здесь догнать.

Ну да ладно, другие задачи побоку. Ищем Кая Гильденстерна. Ну а где его искать, как не в доме Альвареса, главного представителя Службы безопасности в Новом Джерихоне. До недавней поры — не то чтобы главного, а почти единственного, но то время прошло, теперь контингент усилен.