— Я ворочу, а в Лопеса шишки летят? — приглушённо хохотнул Родригес. — Ой, трудно не согласиться. Если Лопес не передумает, и если вы все — и вы лично, дотторе, одобряете мои действия...

— Одобряю, — подтвердил Гонсалес.

— И с парнишкой по имени Майк Эссенхельд?

Доктор не стал колебаться:

— Твоё дело, Бенито. Я остался при мнении, что парень — пустышка, хоть ему и везёт. Я считаю, что Олаф подставился зря, ему помогая. Я считаю, что если твой протеже не изменит способ питания, он себя же сведёт в могилу (диетологическая безграмотность меня искренне возмущает!)… Но ты сделал свой выбор, Бенито, и я его уважаю.

Столь внезапно, столь неожиданно — взять и почувствовать себя снова начальником… Выходит, Рабен опять проиграл в своих дворцовых интригах. А для Родригеса не так уж и много изменилось.

Бенито взял малую паузу, проверяя ресурс у моноцикла. После чего улыбнулся Гонсалесу:

— Если всё так, дотторе, у меня для вас новости. Я не далее, как нынешней ночью укокошил здесь, под Свободным Содомом, жуткую тварь по прозванию Адская Собачина.

Доктор изумился, пожелал подробней узнать, как это всё случилось. Бенито ему рассказал, не скрывая странных деталей.

Гонсалес помолчал, переваривая, затем выделил главное:

— Это была первая «адская» тварь, убитая на Эр-Мангали.

— Ну да, — подтвердил Бенито, — первая из получивших такое прозвище. Адская Свинючина, Адская Змеючина, Адский Червь и Адская Коровища всё ещё здравствуют. Не нашлось на них метода.

— А тебя не удивило, — прямо сказал Гонсалес, — что с Адской Собачиной это вдруг получилось?..

— Удивило — не то слово. Но факт.

— Этот факт опровергает предсказания Гарриса. Ну, по крайней мере, одно из них. То, согласно которому «адских» тварей должен убить герой.

— Точно! — воскликнул Бенито и замолчал, вспомнив, где они с доктором находятся. Но мысленно прошёлся в сторону, предложенную Гонсалесом. Да, ничего не скажешь, важный момент.

Ведь, если по Гаррису, то не в «методе» было всё дело. Просто герой ещё не явился. Те, кто ходили охотиться на особых чудовищ, либо не верили Гаррису и уповали на метод, либо верили, но воображали героями самих себя. Что, конечно же, было глупой самоуверенностью.

Ну а Бенито? Бенито не лез в герои. Он их старательно открывал в группах вновьприбывших. И вот сейчас в роли героя, в котором не разуверился — юрбургский юный ксеноисторик Кай Гильденстерн.

Нет, ну во многих смыслах неправильно было убить злую Собачину самому. И с какой его стати вдруг занесло в её логово?

— Я не могу быть героем, — сказал Бенито. — Гаррис во мне ничего такого не чувствовал.

Хотя… Сколько раз этот Гаррис потом ошибался! Да и не в ней, не в безошибочности дело. Просто Родригесу в герои Адской планеты Эр-Мангали очень-очень не хочется. Неужели теперь придётся — из-за глупой такой неуклюжести.

— А можно ли поглядеть на ту пирамиду? — спросил Гонсалес.

— Я её спрятал, — мотнул головой Бенито. — Не вижу особого смысла показывать неспециалисту. Но помяните, дотторе, моё слово: я почему-то уверен, что в гнезде любой «адской» твари найдётся точно такая же.

— Угу. Героическая интуиция, — закивал Гонсалес.

7

Диас и Маданес, как и было условлено, ждали в кабине своего вездехода недалеко от ворот. Как Бенито подъехал на моноцикле — без пирамиды, зато с молотом на плече — заметно обрадовались. Выбрались к нему из кабины.

— Тот, что ли, молот? — небрежно уточнил Родригес.

— Тот самый, — подтвердил Диас. — Нелегко Бастинда отдавала?

— И не говори. Но я задурил ей башку собачинской пирамидкой.

— Ты умеешь, — хохотнул Маданес.

— Но между нами всё честно. Держите-ка робарианский. Вроде, ко мне у вас всё?

— Вроде, всё.

— Я надеюсь, и дальше дело пойдёт без крысятничества. Когда раскошелится Рабен.

— Рабен известная крыса, но раскошелится.

— И вы вспомните: доли не две, а четыре. Мы с Рамиресом тоже есть.

— Не заржавеет, — пообещал Маданес.

— Между прочим, — сказал доверительно Диас, — Рабен был бы не прочь, если бы мы тебя шлёпнули. Сильно за что-то взъелся.

— Ну а вы? — улыбнулся Бенито.

— Если спросит, скажем: не было случая.

— Пожалели, что ль?

— Нет. Из ума не выжили, — молвил Маданес.

И Бенито понял, о чём он. О быстрой реакции, которая в логове Собачины обоих так впечатлила.

или О подготовительном звене преобразующего действия в условиях умственной неполноценности

1

Кай не ожидал от Квентина такой силищи. Угрозу задушить его цепью спятивший адепт Асмодея наверняка претворил бы в жизнь, если бы брат Честер и страж Исправительной ямы совместными усилиями его не отбили.

— Он одержим демоном, — сказал Кай, приходя в себя уже на краю ямы.

— Да нет, не может такого быть, — усомнился брат Честер.

— Как же не может? Он душил меня во славу демона Асмодея!

— Я не советовал бы тебе, брат Майк, поминать это сказанное сгоряча имя, — Честер скривился, как от зубной боли. — В нашем посёлке тебя, боюсь, не поймут. Наше учение не подтверждает существования демонов.

— А сам Асмодей? Откуда тогда брат Квентин взял его имя?

— Асмодей не демон. Общим решением посвящённых нашего братства он реабилитирован.

— Стало быть, Асмодей теперь для вас ангел Господень?

— Ну, вроде того.

— Что ж, — Кай присвистнул, — больше вопросов не имею.

— Вот и замечательно!

Что с них взять, с зеонских сектантов! «Реабилитация» демонических существ — лишнее подтверждение того, что они исповедуют так называемую «религию душевного здоровья» по классификации Уильяма Джемса. Сутью же религиозного опыта подобного рода становится изгнание за пределы сознания множественных несовершенств и зёрен зла в мире.

И чем здоровее мнит себя адепт этакой «оздоровляющей» душу приторно-благостной религии, тем сильнее он нездоров. Для него все конфликты глубоко в бессознательном.

2

Невин, Квентин… Третьим запланирован Гаррис. А в отличие от прежних имён это имя Каю хоть что-нибудь говорило. Гарриса уважал и ценил Бенито Родригес. Да, это точно. Правда, следует ли отсюда, что Гаррис принадлежит к людям Родригеса в Новом Зеоне, Кай бы не смог утверждать. Может, и нет. Иногда Бенито уважает и ценит людей и за просто так, без того, чтоб они на него хорошо работали.

В общем, сказать отцу Джою Гаррису: «Вам привет от Бенито Родригеса», — будет преждевременным и наивным. Слишком уж высокий пост этот человек занимает в Новом Зеоне, может и оскорбиться. Или, к примеру, насторожиться, что тоже не лучше. Служба безопасности рудной колонии — она для любого зеонского сектанта с чистым сердцем и ясными глазами была и останется организацией подозрительной.

Было яснее ясного, что к отцу Гаррису Кая поведёт не кто иной, как всё тот же брат Честер. Он по Каю сегодня дежурный брат, вроде, так это называется. То есть, снова задействовать эстафету было бессмысленно, в понимании чего сошлись и Честер, и Кай. Первый всего лишь подождал, когда второй, по возможности, оправится от нападения Квентина, а пуще того, от глупой реабилитации в Новом Зеоне опасного демона.

Кай тогда сказал: «больше вопросов не имею», но не успели слова прозвучать, как появились вопросы. Это ведь что-то конкретное значит: «реабилитирован Асмодей». Если бы в Зеоне реабилитировали похоть и блуд, он бы весь превратился во второй Свободный Содом, чего, однако же, не случилось — ну разве что с Квентином, отдельно взятым и помещённым в отдельную яму, дабы поменьше смущал умы. Что тогда реабилитировано? Одно «честное имя»?

К сожалению, на возникшие вопросы брат Честер отвечал только так: