9
Ассасины интересны всё меньше. Но Бенито к ним возвращается, помня о долге. Он начальник чего-то там. Ну, такой, короче, организации, где не любят славных парней ассасинов. И, раз так, ему надо за ними следить. По-любому, потом пригодится.
Впрочем, Бенито ли что-то решал? Ох, не факт. Просто две внутренние силы, противоположно действующие, но будто бы без конфликта между собой. Сила-включатель «перемотки». Сила-выключатель. И та, которая выключает, будто бы знает, когда выключать.
Выключала, когда подвезли артефакты. Выключала, когда ассасины совещались вблизи от станции, да причём на важную тему — жив ли Родригес, и пришли к подозрению, что, похоже, всё ещё жив. Выключала, когда совещались, мочить ли Эрнандеса, но решили, что не мочить, ведь он не опасен. Наконец, выключала, когда привезли эксперта.
Кстати, Родригес экспертов знает, и практически всех. Ибо живут они где? В бабилонской Башне Учёных. Лишь один из экспертов там теперь не живёт; это Кай Гильденстерн, с ним вопрос немного сложнее. Нет готовности поворошить сложный вопрос…
В общем, стоило остановить «перемотку», ведь Бенито мог же узнать эксперта. И узнал. Ну надо же — и узнал!
Господин Блюменберг, чем же вас ассасины-то приманили? Вы же столп бабилонской науки, правая, что ли, рука главного учёного — Бека… Впрочем, нет, вы, наверное, левая. Правая — Шлик.
Неужели Родригес ошибся? Но нет! Не узнать Блюменберга было довольно сложно. Колоритная внешность: сутулость, квадратные плечи, орлиный нос. А зачем оказался здесь — ну конечно же, пригласили.
Первым долгом, конечно же, пригласили его в Джерихон. Он приехал, а цацек-то нет. Ассасины свистнули цацки. Что же делать бедняге учёному, прокатившемуся зазря? Ну конечно же, подождать приглашенья от новых владельцев. Кто владельцы, науке не важно, она вне политики.
Артефакты в контейнерах поспешили выгрузить из вездеходов. Их сложили в рядочек, прямо на песке. И светило орлиноносое стало расхаживать взад и вперёд, что-то высматривая. Интерес, надо полагать, не общеисследовательский. Ищут что-то конкретное, что-то, что можно узнать.
Дальше Блюменфельд с полной уверенностью указал на один артефакт, с меньшей уверенностью — на второй, с неуверенностью — ещё там на парочку. И, наверное, дал понять, что в теории-то всё ясно, но к окончательному решению позволит прийти только эксперимент.
Ладно. И что?
А то!!!
Тот артефакт, на который ученый показал уверенно, а заодно и второй два ассасина понесли почему-то в направлении станции. Блюменберг с важным видом большого учёного топал следом.
Эй, куда? Ну зачем они мне? Не надо!
10
Догадался Бенито верно. Да толку-то!
Из окна было плохо видно, что там делали ассасины с артефактом у самой двери. Только сноп искр, да живая жестикуляция Блюменберга, что сопровождала его советы: так, мол, и так поверните…
Бенито в последней попытке всех удивить спешно забрался в скафандр, завернул три болта до упора: всё, теперь герметично. Чем поможет, уже не понятно, да и поможет ли? Там на месте двери ныне пыхала жаром раскалённая злая дыра.
— Очень горячо! — из-за двери пожаловались Блюменбергу.
Тот ответил:
— Специфика технологии. Без ожогов можно будет войти минут через двадцать.
Ну а выйти?
Впрочем, на выходе неожиданного Родригеса ныне ждали, как никогда. Ждёте, да? Ну, тогда и я погожу…
Только что это?
Крики вдалеке. Кто-то — слыхать из дыры — заорал истошно:
— Там! Глядите, у вездеходов!..
— Космос великий… — впечатлило и Блюменберга.
И Бенито поднялся, приник к отодвинутой ставне. Было на что посмотреть.
Над вездеходами ассасинов вздымалась гора… Нет, не совсем уж гора, но была их больше и выше. И гора, наклонившись передней частью к выставке артефактов на песке, методично их поглощала. Первый, второй, третий…
— Это Адский Червь! — донеслось снаружи.
Да, спасибо. Бенито уже догадался.
Парочка ближних к обеду червя ассасинов так и застыла в позах тупой ошарашенности — парализованы ужасом!
Лишь один попытался спасти, уволочь какой-то там артефакт, но червю это не понравилось, и он смельчака проглотил.
Кучка других ассасинов затеяла битву с червём на расстоянии. Очереди из бластера оставляли на теле его широкие дыры. Дыры червя беспокоили, но на глазах затягивались — чудо регенерации.
Червь поглотил контейнеры с артефактами, дальше ударом хвоста смял один вездеход… Кстати, второй вездеход уехал, только его и видели. А затем Адский Червь занялся стрелками. С тою же самой методичностью, что и артефакты, они пропадали в его ненасытном зеве.
Очень любопытное зрелище!
Так бы и смотрел, но довольно. Родригесу пора выбираться!
11
Когда он — как был, в водолазном скафандре — выбрался в раскалённую дверь, ассасинов остался пяток от силы, если считать с Блюменфельдом.
И, по правде сказать, этим оставшимся дела до него не было — ну никакого. Только червь, Адский Червь безраздельно владел умами.
И сердцами. Сердца же сидели в пятках. Ассасины пытались отстреливаться — делали то, в чём хорошо понимали, но этой активностью лишь привлекали неотвратимое. Червь их глотал вместе с бластерами, продвигался дальше и снова глотал.
Блюменберг не стрелял. Он стоял в бесромощном ступоре, но разделил судьбу остальных — тех, кто стрелял рядом.
И один лишь Бенито Родригес уверенно шёл к морю. Раз уж напялил скафандр, надо его испытать.
Он взошёл на пирс, чтобы нырнуть с него сразу в глубину, а не застрять в прибое на мелководье. Он прошёл половину пирса, когда осознал, что врагов позади не осталось.
В миг осознанья победы Бенито расправил плечи, насколько позволил костюм. И просчитался, ведь победителем здесь был не он. А у червя-победителя — свои, особые игры.
В них Бенито не выделяется в особую категорию игроков.
Лишь толко передняя часть червя резко придвинулась к пирсу, он приготовился спрыгнуть вбок. Жаль, водолазный костюм слушался плохо, тратил мгновения.
Новый бросок червя Родригес предвидел, он его встретил уже в воздухе. Но, долетев, обнаружил: воды здесь по пояс — всего-навсего.
Бенито попытался зайти поглубже, но пасть адской твари нависла прямо над его головой.
Ам!
12
Непосредственно перед тем, как червь его проглотил, Бенито задумал: только бы пронесло! Или, может быть, не успел, а после досочинилось.
Факт лишь в том, что его понесло, и несёт, несёт!
В первый миг и чуть далее Родригес ещё боролся. Но борьбы достало лишь на напряжение мышц. Та система, что включила его в себя, была намного сильней — в механическом, что ли, смысле.
Не попрёшь ты против системы! Это так, ироническое замечание.
Но Бенито не входит в систему. Он в ней инородное тело. И его включение — внешнее. Инкорпорация, да. Но не ассимиляция.
И последняя мудрая мысль на сегодня: когда вскроют брюхо червя, то оттуда с бодрой улыбкой героя выскочит в мир Бенито. И живой, и здоровый, и даже в меру румяный. А иначе-то как: в черве было жарко!
Глава 15. Из подвала на чердак,
или Восхождение предполагает вертикаль
1
Когда ехали назад с Пирамидой, Кай не выдержал впечатлений последних дней и забылся тревожным сном прямо в вездеходе. Нет, ну если наивным взглядом окинуть его содержание, то тревоги там было немного. Кто-то сказал бы: да это же сон о твоём величии! Но уж Каю-то, в общем, понятно, что оно компенсирует.
Сон вернул его в тот момент, когда он — и Честер, и Дик, и Джек — оказались уже в скиту, прорубив мечами проход сквозь опасный заслон из шпанок. И поверженная «королева» растекалась уже на полу, вроде чем-то и напоминая Мэри Бастинду Добсон, только не очень сильно.
