Зал с возвышения, на котором они остановились, просматривался скверно. Потолка не было видно совсем, противоположной стены тоже, боковые стены виднелись, но еле-еле, даже пол — всего лишь до половины. И на этой половине сколько-то тел лежало. Да, никого под стеночкой.

Кит послушно шагнул из коридора, сразу взял вправо, быстрым шагом прошёлся под стеной до самой границы видимости, но тут раздался долгий писк бластера и короткий вскрик.

Увы: первая гипотеза неверна.

— Брат Рон, — продолжал Амос, — тебя знают братья как хорошего бегуна. В юности я и сам был точно таким, как ты — быстроногим, ловким. Есть надежда, что если бежать через зал на высокой скорости, вражеские бластеры не поймают тебя в прицел. Ты понял меня?.. Помни о щите-е-е!..

Рон так резко сорвался с места, что бишоп и договорить не успел. Он отлично прошёл видимую часть дистанции, ловко перепрыгнув через наваленные тела… Но писк бластера в дальнем конце зала оборвал связанные с ним надежды. Приглушённый звук падения. Всё.

— Брат Джейк, — вёл дальше бишоп Амос, — братья ценят тебя как человека смиренного и незлобливого. Но в задаче, которая предстоит, превыше всего — осторожность. Осторожных людей бластеры не берут. Осторожный всегда отпрыгнет, не попадёт в ловушку, ибо чует опасность и там, где другие ещё спокойны...

Осторожный Джейк прошёл недалеко — шагов пятнадцать. Двигался он медленно, настороженно — и вдруг издал вопль:

— Мама! Оно нацеливается!!!

Он бросился наутёк намного быстрее, чем к заданной цели. Тело его по инерции рухнуло в коридор. Следующие переступать будут.

— Брат Артур, — сказал бишоп, — ты смелее многих из братьев. И я знаю, что пастор Джордж очень тобой гордился и рекомендовал тебя в стражи…

Смелость Артуру не помогла. Кажется, она ему не дала никакой особенной тактики.

— Брат Джероним, — добавил Амос, — ты умён и наблюдателен. Ты увидишь и то, что презрит смельчак, и то, чего струсит увидеть слабак боязливый. Ты заметишь и избежишь. И, быть может, расскажешь и нам — тем, кто пойдёт за тобою…

Джероним честно попытался поделиться с Амосом проведенными наблюдениями.

— Справа сверху — бластер… Четыре бластера по потолку, а ещё минимум шесть — по стенам. Ой, поворачивается… — Он не договорил.

И на том малоценные братья у бишопа кончились.

— Брат Кай, — голос Амоса дрогнул, — я чувствую, что в эту минуту я могу обращаться к тебе по настоящему имени…

— Нет, — сказал Кай. — Я туда не побегу. И зовут меня Майк Эссенхельд. Вы меня с кем-то перепутали.

10

Гром Кая не поразил. Стражи головы не снесли. В зал насильно не поволокли тоже. Бишоп Амос демонстративно отвернулся, вот и все неприятности.

Кай ожидал, что теперь уж преосвященный поговорит по душам с каждым из стражей, но нет же, стратегия Амоса теперь изменилась.

— Вижу, братья мои, бесполезно так продолжать…

Нет, ну надо же, как рано заметил!

— …наша цель не приблизилась. Тратим впустую силы… Вас двенадцать, братья мои! Как апостолов у христиан. Как двенадцать свидетелей у спасительного Ковчега. Вас двенадцать, а бластеров меньше! Если всем как один побежать… кто-то избранный Господом сможет добраться к рубке! И тогда — я взойду на алтарь! Ибо станет она алтарём…

Кай оглядывался на стражей и уже начинал понимать: эти тоже стартуют в свой жертвенный путь. Но толпой. Ну а толку?

Так ведь кто, как не он, не сумел ничего придумать?!

Бег людей.

Визги бластеров. Предсмертные крики…

А потом голос Саймона с той стороны:

— Добежал! Отключаю…

Получилось? Не может быть!

С отменным самообладанием вынес Амос и удачу и путь боевых потерь. Каю сказал примирительно (или презрительно?):

— Ну пошли, господин Гильденстерн.

Шли по телам. По свежим телам и несвежим. Верхними были стражи. Рик глядел в потолок. Скольких здесь покосило!

Точно, рубка теперь алтарь. Уж с таким-то жертвоприношением!

В нише, возле щита ждал их Саймон. Кай присмотрелся и понял: и он не жилец. Лужа под Саймоном. Надо же, сколько крови!

Голос глухой и хриплый:

— Ваше преосвященство… Добейте!..

Бишоп сказал:

— Брат, упокойся с миром!

Он принял катану у Саймона и аккуратно вонзил, подняв повыше свою Пирамиду, чтоб не заляпать кровью.

Кай оглянулся на зал — может, есть кто живой? Нет. Выжило двое. Бишоп был главным, Кай же рискнул — не рисковать.

— Идём в рубку, — пригласил Амос.

Да. К алтарю.

11

Рубка мобильного бункера. Что здесь есть?

В нишах — четыре вскрытые криокамеры. Одна для сидянина, три для ляянов — похожи на ванны-«вместилища».

Что есть ещё? Кресло для упровляющего. Да, «трёхседалищное»: на другом ему не усидеть.

Что хорошо — то, что пульт не стоит перед креслом. Было бы так — пультов было бы тоже три. Это ж как бы пришлось извратиться, чтобы открыть одну дверь?

Пульт один, с креслом никак не связанный. Цилиндрическая конструкция, универсальная. Та, что годится для всех сидских рас. И, между прочим, за пультом работают стоя.

Кай подошёл, присмотрелся. Так, где открывается дверь? Кажется, вот. Это клавиша выхода в мир. С подписью: «Баа зии ии фаа» на одном из зелёных алфавитов Сида.

Бишоп был рядом. Стоял и смотрел, и ждал. Да, Каю тоже не терпится дверь отпереть. Но и пульт же какой интересный! Что, например, может значить вот этот круг? И для чего возле круга вот эта россыпь? Странное дело: для Кая здесь что-то есть.

— Ты разобрался? — голос Амоса прозвучал раздражённо.

— Да, — сказал Кай. — Это здесь. Клавиша выхода в мир. Жать нужно тридцать секунд, чтобы прошёл сигнал.

— А вот это? — бишоп Амос указал на рубильник с изображением ящика.

Кай усмехнулся:

— Это уж лучше не нажимать. Это централизованная разморозка.

— То есть, «восстание из гробов»?

— Да. В том огромном зале.

Бишоп ответил:

— Это-то мне и нужно.

Ой… Он что?.. Он это серьёзно?..

Но бишоп уже повернул рубильник. Взгляд же его… Где-то совсем недавно Кай видел очень-очень подобный.

— Но зачем? — спросил Кай.

И на этот вопрос бишоп Амос ответил. Но не ему.

— Асмодей!!! — запрокинув голову, заревело преосвященство. — Не остави меня, Асмодей!!! Я ошибся! Я виновен перед тобой! Но я искупил!!! Я исправил ошибку, твои дети восстанут из гроба!!!

Нет, ну надо же: он исправил.

Вопли умолкли. Кажется, тот, к кому бишоп взывал, в этот момент ответил. На лице бывшего верховного разлилась улыбка блаженства.

Кай протянул было руку к рубильнику, но Амос отбросил её и с неожиданной силой оттёр его от пульта.

Кай попытался вооззвать к остаткам разума бишопа:

— Преосвященный, вы представляете, что сейчас происходит? Между нами и дверью вот-вот окажутся целые полчища воинов цивилизации Сид!

Бишоп Амос только захохотал:

— Тебя, Гильденстерн, не должно это волновать!

— Почему? — машинально спросил Кай.

— Потому что ты сейчас умрёшь!

Только тут Кай заметил в руке у Амоса катану. Это ж он тогда добивал ею Саймона, а обратно не положил. Почему Кай не насторожился?

А над бишопом Пирамида полыхала красным огнём.

или О постижении неявленного

1

Как убить Адскую Лошадину? Очень просто!

То есть, нет. Сперва всё надо продумать, спланировать, ну а просто будет потом. Но как только Бенито взялся планировать в первый раз — так настолько увял, что в унынье убил Проглота. А с Проглотом-то, кстати, всё чуть не окончилось плохо. Тоже можно решить, что Лошадина довела.

Ведь Лошадина — она чем-то подобна Свинючине. Тем, что доводит. Но иначе доводит, факт, что иначе.