А теперь — спокойно. Как уж оборотней да нагабаров утихомирили — кто их знает, а только больше они тут не промышляли. И вот теперь — целое конное селище. Жуга, когда его от поля-то отогнали, отбежал, затаился, но вовсе-то не ушёл, пока их главный к Кабану не затопал.

— Ну, здравствуй, Кабан, — усмехнулся Увар, переступив порог придорожного кабака. Днём здесь было пусто: жители собирались только к вечеру, а других гостей, кроме отряда Увара, в придорожном селении не было. Хозяин медленно повернулся, он всегда двигался медленно, смерил гостя взглядом.

— С чем пожаловал, Увар? — отозвался он степенно. — Никак от Серого весточку принёс?

— Серый жив, здоров и о тебе не вспоминает, — покачал головой наёмник и сел за стол. — Что ж так неласково встречаешь, а, Кабан?

— Где этот проклятый мальчишка?...   — заозирался Кабан. — Жуга! Поди сюда, негодник!

Мальчик неохотно вышел из-за бочонка, возле которого он было присел, чтобы незаметно разглядеть странного гостя. Привычно увернулся от зуботычины и молча уставился на кабатчика.

— У, отродье! — замахнулся на него Кабан. — Чего пялишься? Поди на кухню, тащи мяса для гостя, тащи хлеба, похлёбку тащи, мёду! Поворачивайся!

Жуга убежал, радуясь уже тому, что хозяин не стал его бить.

— Так с чем пожаловал-то, Увар? — не отставал от наёмника бывший «верхний» убийца[29].

— В степи еду, — пожал плечами наёмник. — Дело есть.

— Серый… — заговорил Кабан.

— Серый тут не при чём. Насилу отпустил. И его высочество, чтоб ему хорошо спалось, тоже. Своё дело есть.

— Коли своё дело, так молчу. Жену-то в Тафелоне оставил?

— Зачем в Тафелоне? С собой взял.

— Надолго, видать, едешь?

— Насколько ни еду, всё при мне будет.

— У нас-то долго отдыхать будешь?

— А что мне отдыхать? Не устали ещё. День, два, побудем — и в путь. Ты б ко мне человека своего прислал, был у тебя хороший мастер коней на ноги ставить.

— Пришлю, — кивнул Кабан.

— Добро.

Увар оглянулся, но мальчишка ещё срезал мясо с поджаренного над очагом окорока на кухне.

— Кого на востоке знаешь? — тихо спросил наёмник.

— А тебе кто нужен? — хмыкнул кабатчик.

— Кто живой товар поставляет.

Кабан поднял брови.

— Зачем тебе?

— Я же не спрашиваю, откуда ты вино берёшь, которое мне сейчас из припрятанной бочки нацедишь, — ухмыльнулся наёмник. — И кому твои люди пушнину сбывают, не интересуюсь.

Кабан ухмыльнулся. В селении жили люди, промышлявшие одной охотой, все они сносили свою добычу в кабак, а уж потом хозяин знал, кого и к кому отправить, чтобы продать не нищим, сидящим по своим углам, князьям на востоке, а на запад, в Тафелон, где даже жалкая белка ценилась как будто у неё шкурка была серебряная. Охотиться на пушного зверя князья не возбраняли, а вот продавать товар, не предложив сперва господину — за такое могли и руку отсечь. Что до вина, то его и вовсе присылали даром — кое-какие люди, которые не хотели, чтобы Танцующий Кабан начал языком трепать.

— Живым товаром много кто торгует, — проговорил кабатчик. — Кто добывает, кто скупает, кто рабов своих продаёт. Всех и не упомнишь…

— А ты упомни, — посоветовал наёмник. — Кто из них постоялый двор уже десять лет как держит, а, может, и раньше держал. Там, за язычниками, где люди Заступника признают. В Дарили́ке[30], как её там…

Кабатчик сделал непристойный жест, выражая своё отношение к Заступнику.

— У меня так далеко интереса нет. Мало ли кто в той глуши спрятался. Дойдёшь, так сам по кабакам поспрашивай.

— Поспрашиваю, — кивнул Увар. — А пока спрашиваю тебя.

— Жуга! Ты там уснул, негодник?! Живо тащи всё сюда, да поживее! А потом быстро к дядьке своему беги, скажи, тут его гость дожидается! Быстро, пока я тебя не прибил!

Мальчишка притащил еду и выскочил за дверь кабака.

Жуга не сразу побежал за дядькой. Вот ещё! Он огляделся по сторонам. Никого не было, мужчины или в поле или в лесу, не до кабака ещё. Мальчишка прижался к двери, надеясь подслушать ещё что-нибудь интересное.

— Твой парнишка? — спросил на закатном языке главарь пришлых. Кабан хрюкнул.

— У меня б порасторопней был да поумнее. Племянник это моего конезнатца.

— Что ж он мальчишку не учит? — удивился чужак. Жуга нахмурился и стиснул кулаки. Сейчас Кабан ему расскажет…

Но тот промолчал.

— К слову, а девку куда дел? — спросил чужак, не дождавшись ответа.

— Какую девку, Увар? — удивился Кабан. Увар засмеялся.

— Полно хитрить, Кабан. А то я не знаю, что Паук у тебя ученицу поселил.

Кабан что-то сквозь зубы ответил, Жуга не разобрал.

— Прячешь, никак? — хмыкнул Увар.

Тут Жуга услышал, как кто-то в доме сделал шаг к двери, и опрометью бросился прочь. Вот так штука! Этот, главарь-то воинов, он ищет того, кто людьми торгует! Брр! И далеко отсюда! И девчонку ещё! Может, он за ней и пришёл? Продать решил! Увезти и продать! Кабан, конечно, спрячет девчонку-то. Ничего у него не выйдет!

— Дедушка! — поклонился он, добежав до маманиного дядьки. Лошадей держали в другой стороне от кабака, не там, где встали пришлые, вот тут новостей-то и не знали. Дядька как раз у коновязи чистил своего любимого серого жеребца. Тот фыркал и смешно поводил ушами. Ближе Жуга подходить не стал, знал уже, какие эти твари злобные и быстрые, если что не по ним. Девчонка-то ворожит, небось! Видел он, как она лошадям в глаза смотрит! А Жуга так не умеет! Он простой человек, не колдун какой-нибудь болотный!

— Чего тебе? — неприветливо спросил дядька.

— Там люди! Чужие! Много! С оружием! С лошадями! С домами из шкур и тряпок! Главный их в кабаке! Тебя зовёт!

— Зовёт, значит, — кивнул дядька, огладив бороду. — Значит, приду. Аталеле! Дочка! Закончи за меня!

Девчонка выскочила из хижины, где дядька держал разные снадобья, зыркнула своими серыми глазищами на Жугу и взяла у конезнатца щётку. Жуга ждал, переминаясь с ноги на ногу. Если дядька велит бежать, сказать, чтобы ждали, ничего не выйдет. А если нет? Дядька ничего не сказал, повернулся да и пошёл сам. Жуга остался один на один с девчонкой и здоровенным жеребцом. Ему стало неуютно.

— Что смотришь? — бросила девчонка, отвернувшись к коню. — Дыру протрёшь.

Жуга уже открыл рот, чтобы ответить… и замолчал. Дурак он. Как есть дурак! Зачем девчонке говорить-то? Ничего говорить не надо. И ждать не надо! Он хитрей сделает!

Он повернулся и припустил к гостевому дому — другой дорогой, чем пошёл Мантюр. Надо спешить и прибежать быстрее дядьки, тогда он всё сделает как надо.

В гостевом доме чужак Кабан, конечно, погнал Жугу на кухню. Ничего, он и это перетерпит. Увар увезёт девчонку! Дядька снова будет его учить! Жуга справится, он понятливый! Не колдун, как девчонка, не в болоте его маманя нашла, а так-то понятливый! Жуга выждал время, когда Кабан отвлечётся, и ужом скользнул к чужаку.

— Дяденька, — шепнул он, стоя так, чтобы его нельзя было из-за чужака разглядеть. — Ты девчонку искал, здесь девчонка. Кабан её у Мантюра прячет. Хочешь — покажу, где.

— А тебе зачем? — нахмурился Увар.

— Ты же искал, — растерялся Жуга.

— Я искал, — согласился чужак. — А тебе зачем?

Мальчишка испугался. Что же Увар такой недоверчивый! А если он Кабану расскажет?!

— Ты гость, — нашёлся Жуга с ответом. — Гостю всё лучшее. И мёд, и мясо, и хлеб.

— И девок? — хмыкнул чужак. — Ладно, веди, показывай.

Жуга выскользнул во двор, покуда Кабан его не хватился, и там ждал Увара, приплясывая от нетерпения. Он хотел кинуться в сторону конского выгона, но чужак схватил его за плечо.

— Не спеши, — строго сказал он. — Если обманываешь, убью.

— Дяденька! — взмолился мальчишка. — Я ж помочь хотел!

— Помогай, — согласился Увар. — Веди, показывай.