— Как?! — всплеснула руками старуха, обиженная до глубины души. — Почему?!

— Глупые были, — беспечно отозвался Фатей. — Гордые. Тогда Клосэ пошёл войной на них. Одних убил. Других в плен захватил. А самого злого — Дитлин-бека — на кусочки разрубил!

Орлэ-хатун радостно заулыбалась.

— Стал Клосэ хаканом. Стал дань собирать. Первый год не собрал. И второй тоже. Разорили страну злые беки! Шесть лет подарки собирали. А когда собрали, к тебе отправили.

Он всё говорил и говорил, описывая стати «Клосэ-хакана» и его почтение к Орлэ-хатун. Старуха улыбалась и кивала, Олинэ качала головой. Наконец, она сказала:

— Я поеду. Сама поеду.

— Поезжай, поезжай, — закивала старуха. — Поезжай, дочка. Джурон совсем про мать забыл, ох, забыл.

Олинэ шагнула к выходу из шатра и поманила за собой Фатея.

— Куда ты его зовёшь? — забеспокоилась Орлэ-хатун. — А кто со мной говорить будет?

— Он будет, — пообещала Олинэ. — Долго-долго говорить будет.

Фатей встал с помоста, подобрал свою шапку с ковра и подошёл к Олинэ.

— Я поеду, — тихо сказала ему женщина. — Если ты нас обманул и там нет никаких подарков…

— Есть подарки! — так же тихо возмутился Фатей. — Орлэ-хатун везли! Я поеду, покажу!

— Ты останешься здесь, — жёстко ответила Олинэ. — Не вздумай сбежать. По всей степи тебя искать будут. Родичей твоих убьют. Любого, кто приют дал, замучают. Ты здесь останешься. Ждать. Если обманул — умрёшь. Сначала допрос. Потом смерть. Медленно. Понял?

Фатей слегка растерялся. Некогда было думать, когда он убегал за подмогой. Некому было объяснять, что он задумал. Хорошо, Дака догадалась. А теперь — что делать? Как предупредить товарищей?

Он отвязал от шапки шарф, протянул Олинэ.

— Даке отдай. Скажи — от Фатея. Скажи — доехал я до Орлэ-хатун.

Олинэ пристально вгляделась в его лицо.

— Кто она тебе? — спросила женщина.

— Сестра, — отозвался юноша.

— Сестра, — повторила Олинэ. По её лицу пробежала тень. — Сестра… Сторожа, говоришь, напали?

— Напали.

— Про Орлэ-хатун сказали им?

— Сказали.

— Не тревожься. Болчи-бек не будет с Орлэ-хатун ссориться. Жива твоя сестра. Не тронут её.

Фатей с благодарностью поклонился Олинэ.

— Отдай Фатея! — раздалось из глубины шатра. — Пировать будем! Угощать будем гостя!

— Иди, — отвернулась Олинэ. — Не тревожься. Если не солгал — не тревожься.

— Пировать будем! — объявила Орлэ-хатун, когда юноша вернулся в шатёр. Кто-то успел положить на помост подушку и Фатей уселся рядом со старухой, чувствуя себя если не хаканом, то уж точно беком. Перед ним поставили плошку с бараньей похлёбкой, такую же, только побольше, поставили и перед старухой. Она радостно схватила плошку, расплёскивая похлёбку на свой расшитый золотом халат, пальцами выловила кусок мяса. Фатей последовал её примеру, с трудом заставляя себя есть медленно, не торопясь, будто не так уж и голоден, будто не он три дня почти ничего не ел. Еда казалась непривычно пресной. Его сестра, другие девушки и женщины отряда всегда носили с собой мешочки терпких трав, которыми посыпали и кашу, и мясо. А тут…

Фатей ничем не выдал себя и был вознаграждён. Старуха, первой доев свою похлёбку, вытерла пальцы о халат и принялась развязывать кушак. Прежде, чем нукеры успели вмешаться, она накинула златотканую одежду на плечи юноши и захлопала в ладоши.

— Хорош! — заявила она, любуясь Фатеем. — Ох, хорош.

Под драгоценным халатом на старухе был другой, не то чтобы попроще, а вовсе бедный и драный. Серый, стёганый, вата то тут, то там вылазит… Фатей заставил себя не смотреть.

Старуха придвинулась ближе и обняла его за плечи.

— У Джурона дочки есть, — шепнула она на ухо. — Сыновей мало, дочек много. Хочешь — одну тебе отдадим? Или — хочешь! — двоих забирай!

— Как не хотеть, матушка, — отозвался юноша степенно. — Одна жена — хорошо, две жены — ещё лучше! Только не отдаст за меня Джурон дочерей.

— Как это — не отдаст?! — возмутилась старуха. — Ты же брат Клосэ-хакана!

— Я не брат, матушка, — мягко возразил Фатей. — Я его слуга.

— Ох, шутишь со старухой, — отстранилась Орлэ-хатун. — Нехорошо шутишь! Я же вижу — брат ты ему! Сам хаканом будешь! Хочешь?

— Не хочу, — твёрдо ответил Фатей. — У хакана жизнь плохая. Сама говоришь: Джурон-хакан даже с матерью повидаться не может.

— Эй, — махнула рукой старуха. — Не утешай меня! Не хочет он, Джурон-хакан! Не хочет! Совсем мать забыл!

— Хочет! — заспорил Фатей и допил похлёбку. По желудку прокатилось приятное тепло. Он молодец, осторожно ел, не объедался. — Очень хочет. Не может он.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно покосилась на него Орлэ-хатун. — Ты от него ко мне? Подослан?

Фатей вежливо засмеялся.

— Теперь ты, матушка, шутишь, — сказал он весело. — Хорошо шутишь! Я от Клосэ-хакана. Хорошо Клосэ-хакана знаю. А Джурон-хакан — большой хакан. Больше Клосэ-хакана!

— Откуда ты знаешь? — снова прищурилась старуха.

— Я тебя знаю, матушка, — отозвался Фатей.

— Знаешь, — хмыкнула Орлэ-хатун. — А почему на тебе мой халат?! Украл?!

— Для тебя согреваю, матушка, — нашёлся юноша.

Орлэ-хатун заливисто засмеялась и опять захлопала в ладоши.

— Бери себе, сынок, — сказала она, вытирая старческие слёзы. — Ничего тебе не пожалею, всё отдам, только попроси!

— Мне ничего не надо, матушка, лишь бы одарить тебя и увидеть своих родичей, — ответил Фатей.

В шатёр вбежали слуги и принесли то, что юноша и не ждал увидеть — блюда с жареной рыбой, похожей на ту, которую им совсем недавно продали рыбаки в Дарилике, а за ними — сушёные фрукты в меду, рулончики теста и лепёшки.

Ещё один слуга принёс физантские кубки с вином.

— Ишь ты, ничего не надо, — неодобрительно фыркнула Орлэ-хатун и погрозила юноше пальцем. — Гордый, а, сынок? Брезгуешь старухой?!

Фатей ничком упал на помост, ударился лбом о дерево.

— Вставай, вставай, — сказала Орлэ-хатун всё ещё недовольным голосом. — Подумаю я, что для тебя сделать. А пока — веселиться будем!

По её знаку в шатёр вошли музыканты со степными лютнями и цимбалами, уселись в стороне на ковёр и заиграли музыку. Вбежали девушки в шёлковых одеждах и принялись танцевать перед помостом.

— Ешь! Пей! Веселись! — велела Орлэ-хатун. — Порадуй меня, старую. Как поживает Клосэ-хакан?

Юлди проснулся до рассвета, когда вдруг потянуло ветром из-за поднятого полога. В шатёр скользнуло создание, каких он за всю свою жизнь и не видел даже. наверное, это была фея из тех, что живут на сказочных островах. На неё была одежда из тонкого шёлка, кафтан, наброшенный поверх короткой кофты и странной юбки, которая начиналась от груди. Длинные и широкие рукава, замысловатая причёска гладких чёрных волос, заколотая каким-то украшением… странное круглое лицо и не по-людски узкие глаза. Она была прекрасна, но человеком быть никак не могла… девушка странно присела перед стариком, но он крепко обнял её и усадил возле себя в углу, в стороне от Юлди. Монах лежал, стараясь не шевелиться и не выдать себя, и напряжённо прислушивался, но ничего не мог понять. Девушка и старик щебетали, будто птицы, иногда поглядывая на него, иногда — на выход из шатра, а иногда друг на друга. Только сейчас монах, наблюдая за ними из-под полусомкнутых век, понял, что у старика такое же круглое лицо и узкие глаза. Дочка? Наверное, дочка. Они всё щебетали и щебетали… как вдруг девушка озабочено произнесла: «Орлэ-хатун».

Орлэ-хатун… где он слышал это имя?...   и тоже… его произносила женщина. Чёрные волосы… чёрные волосы убраны под платок. Пронзительный крик.

Юлди рывком сел.

— Орлэ-хатун?! — переспросил он. — Вы… вы видели её?!

Девушка с криком отпрянула, закрылась рукавом, старик вскочил, заворчал, и затопал ногами, но монах его не слушал.

— Фатей! — настойчиво произнёс он. — Фатей! Доехал ли Фатей?! Увидите его, скажите… скажите — Юлди!..