– Картахен, юг Испании, – его голос окрасился теплыми нотками, – там хорошо и море теплое, не то что здесь.

Понимающе кивнула, не отрывая глаз от горизонта.

– Давайте вернемся в дом? – наконец предложил Мигель после недолгого молчания, – Становится холодно, вы заболеете.

Хмыкнула про себя, беспокоиться он, и разве это холодно? Вот на крыше здания Виткович корп. было холодно, а тут так, цветочки. До сих пор странно, как я после такого не свалилась с простудой? Вернувшись в комнату, медик закрыл террасную дверь и задернул шторы. Помещение наполнилось обволакивающей тишиной и теплым светом от шикарной хрустальной люстры в центре комнаты.

– Перед сном мне нужно будет вам поставить еще одну капельницу, – сообщил между прочим, подводя меня к постели.

– Опять, – взволновано покосилась на него, – и сколько раз в день мне придется терпеть это?

Переживать снова ужасные последствия не хотелось совершенно.

– Исходя из того, что мы в самом начале, то важно сохранять максимальную интенсивность, до четырех раз в сутки, – ошарашено остановилась и меня качнуло, на слабых ногах, – все будет хорошо, мисс, не переживайте. Когда мы сдвинемся с мертвой точки периодичность можно будет сократить.

Легко ему было говорить, а вот мое желание сбежать отсюда только укрепилось. Обдумывая возможные варианты побега, села на краешек кровати, ждать спасения было не в моих интересах. Этот странный, экспериментальный препарат явно пагубно влиял на мой организм, а быть подопытным кроликом – нет уж, увольте. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих! Как бы мне узнать, что с той стороны двери? Она явно незаперта, есть ли там охрана? Может быть у меня получится ночью незаметно улизнуть, пока мой конвоир будет спать? Совершенно не заметила, как Мигель снова оказался рядом устанавливая у кровати стойку с физраствором, куда потом ввел полный шприц розоватой жидкости. Мой импульсивный жест был сродни защитной реакции, отдергивая в последний момент от него руку, и для большей надежности прикрывая ладонью сгиб, мешая подключить к катетеру капельницу. Сжавшись, испугано смотрела на него затравленным животным, и сердце в груди надрывно стучало.

– Мисс, дайте руку, пожалуйста, будьте благоразумны, – предупредил строгим тоном.

Внутренний страх не давал мне выполнить его просьбу и продолжая сторониться отрицательно покачала головой.

– Не вынуждайте меня применять к вам силу, – включил жесткие нотки Мигель, и с силой схватив за руку потянул на себя.

Заметно нервничая, и взволновано дыша, позволила ему установить капельницу, понимая, что если он меня сейчас пристегнет к кровати, то о побеге можно точно забыть.

– Вот так, а теперь ложитесь, – слащаво проворковал, довольный моим послушанием.

Не прошло и пятнадцати минут, как тошнота и головная боль вернулись с новой силой, а еще спустя пару минут весь мой ужин оказался в заботливо приготовленном лотке. Внутреннее опустошение вызывало дрожь в руках и непередаваемую слабость, при которой даже пальцем пошевелить целая проблема. Мои мучения неожиданно закончил Мигель, потрогав мой покрывшийся испариной лоб, а потом добавив в остатки раствора еще какой-то препарат.

– Что это? – тихо спросила.

– Снотворное, поможет вам уснуть и не мучатся, – снисходительно улыбнулся.

Запоздало поняла, что произошло. От этой химии, что мне вводили вообще мыслить, получалось с трудом, черепушка раскалывалась вместе со всем содержимым. И мой план побега рухнул сам по себе из-за благородного сострадания ко мне моего надзирателя. Разочарованно застонала, и, не в силах больше сдерживать себя, расплакалась.

– Ну-ну, сейчас боль пройдет, – утешал Мигель, – потерпите еще не много.

Но как нарочно от его жалости плакать хотелось только больше, и слезы в два ручья текли по моим щекам. А потом я почувствовала обещанную сонливость, и бороться с накрывающим сном было бессмысленно. Пожалуйста, Влад, забери меня отсюда, – прошептала практически беззвучно, засыпая и облизывая соленые от слез губы.

Следующие два дня были похожи друг на друга, нескончаемая тошнота и головные боли. Скудная еда, которую удавалось проглотить, толком не задерживалась во мне, каждый новый ввод препарата провоцировал очередной приступ рвоты, так что к концу третьего дня я уже не вставала, полностью лишенная любых сил, и пребывая в полуобморочном состоянии. Мой утопический план побега растаял, превратившись в навязчивую идею преследующих меня ночных кошмаров. Суровая реальность, буквально, заставляла признаться самой себе, в таком положении спастись самостоятельно было просто невозможно. Апатия и обреченность поглотили меня, превратив практически в живой труп. Дни тянулись мучительно, заставляя воспаленный мучениями мозг бесконечно воскрешать в памяти воспоминания последних нескольких недель, проигрывая одну картинку за другой. Чтобы потом вечерами, засыпая, под действием легкого снотворного, захлебываться от душащей тоски, сжимающей душу стальным обручем, горькой до рези в глазах. В этот момент непрошенные, соленые, полные отчаяния и мольбы слезы наворачивались на глаза, заставляя отвернуться к стене, скрывая свою слабость. Беззвучно шевеля губами, я молила Влада прийти и забрать отсюда. Трудно представить, но никогда и ничего я не желала так сильно в своей жизни. Мой голос был так слаб, тогда как душа внутри вопила, срываясь на фальцет, тщетно пытаясь докричаться, лелея последнюю слабую надежду. Ведь если он чувствует, как и я, то, обязательно, должен меня услышать. Но каждое утро сердце разрывалось от боли разочарования и отчаяния – все вокруг оставалось неизменным, и он так и не пришел за мной!

Утром четвертого дня мистер Альбано, как обычно пришел после завтрака. Утренняя тошнотворная экзекуция осталась позади, а до следующей было еще несколько часов передышки. Но реагировать на его появления у меня давно не было ни сил, ни желания. Поэтому окинув меня серьезным взглядом, он сразу направился к Мигелю. Говорили они тихо, словно боясь потревожить, заставляя тем самым чутко ловить каждое слово.

– Есть изменения?

– Да! Похоже процесс формирования связи остановлен, сегодня утром я зафиксировал первые подвижки.

– Наконец-то! И сколько еще?

– Возможно, что еще пару дней, точнее трудно сказать. Судя по всему, количество препарата в ее крови теперь достаточное для того, чтобы процесс шел быстрее. И я настоятельно советую уменьшить дозировку, а иначе боюсь ее организм может не справиться, – в голосе Мигеля читалась острая обеспокоенность.

– Хорошо, но дольше здесь оставаться нельзя, сегодня вечером будет трансфер. Точнее сообщу позже.

– Мы уезжаем? Но куда?

– Эти вопросы тебя не должны волновать, – строго припечатал Марко, – просто подготовь ее.

Волнение необъяснимым порывом всколыхнуло мою впадающую в кому душу. Этот срочный отъезд мог означать лишь одно! Влад ищет меня! Пожалуйста, только бы он успел! И может быть это выглядело странно на фоне всего случившегося, но я только сейчас осознала, как не хочу терять нашу с ним ускользающую связь, чтобы это не значило для меня.

*** Венгрия. За четыре дня до этого

Влад не успел даже доехать до места, как лавины из неприятных новостей начали обрушиваться одна за другой. Вначале звонок от Люка привел в бешенство, а почти следом за ним из центра безопасности о том, что посыльный раскололся, слив всю информацию, и выдав своего нанимателя с потрохами. Им оказался Йохан Питерсон руководитель группы археологов, работавших в замке. А код в сообщении в короткие сроки был взломан программой дешифратором, которая спустя двадцать минут выдала следующее: «Витковичтыопоздал». Неконтролируемая злость заставила его сжать руль с такой силой, что казалось он сейчас треснет на куски. Провели, как мальчишку, заставив гнаться за воздушными замками! И как только он мог на такое клюнуть? Похоже скорость автомобиля росла пропорционально его гневу, и только чуть не вылетев в кювет спохватился, останавливаясь где-то посреди трассы М7 недалеко от деревушки Тарнок. Не глуша мотор вышел на прохладный воздух. Та еще глухомань, куда не посмотри черные, голые поля, и лишь у горизонта видны красные черепичные крыши с голубоватым дымком печных труб, да острая башенка ратуши. Крики голодных пролетающих птиц, и ни души во круг. Даже машин почти не было! Прошел вдоль обочины и остановился, всматриваясь в даль, с утра значительно подморозило, и у дорожных столбиков на пожелтевшей местами траве лежал белый иней. Откинул назад голову, двумя руками провел по волосам, выдыхая в прозрачный морозный воздух теплый пар своего дыхания. Надо успокоиться! Где и у кого Николь, он даже не сомневался, это было как сложить два и два, только вот гнаться за похитителями было делом не благодарным. Как написал похититель, он действительно опоздал. Действовать нужно было по-другому. Ворваться нахрапом в дом-крепость Альбано, все равно что объявить войну своему соседу, иными словами привлечь внимание общественности, что в современных реалиях было не позволительной роскошью и рассматривалось советом семей, как угроза виду. Да, к этой задаче надо подойти, с другой стороны. Вытащив из кармана куртки телефон набрал номер своего «визави».