Слуга, наконец, отключился.

Я прикрыл дверь, обнажил клинок и замер, вслушиваясь в звуки по ту сторону.

Судя по всему, один охранник спустился, а другой вошел с улицы. Об этом можно сделать вывод по маленькому сквознячку, который струйкой просочился сквозь замочную скважину.

– Что тут у вас? – проворчал недовольный голос.

– Я что-то слышал, – сказал мужик, спустившийся в холл. – Как будто кто-то бегал.

– Это, наверное, тот придурковатый служака с непроизносимым именем. На прошлой неделе он с Анри, помощником повара, играл в догонялки. Грохот стоял ужасный. А еще они разбили вазу!

Идущий по коридору человек остановился. Теперь нас разделял лишь жалкий дюйм древесины. Сразу за дверью я слышал сиплое, с хрипотцой, дыхание недоброжелателя, а также видел его тень в том месте, где на пол падала полоса света.

Мужик прорычал:

– Тогда его снова ждет порка! Пусть только попадется мне в руки!

– Зайди в крыло слуг, – посоветовал охранник с улицы. – А я вернусь на пост.

– Давай, Леттер, через полчаса сменю тебя.

– Спасибо, дружище.

Тень пришла в движение. Тяжелая поступь позволяла отследить, на какое расстояние отошел хрипящий мужчина, и я убрал клинок в ножны только тогда, когда перестал его слышать.

– Эван, открой шкаф, – тихо попросил Шон.

Мы запихали слугу внутрь, и напарник поинтересовался, стоит ли убивать его.

– Это просто мальчишка, – отмахнулся я. – Оставь его в покое.

Мы двинулись по длинному коридору до конца, выглянули из-за угла. У третьей двери по левую руку стоял еще один сторож. Шамол в кольчуге поверх какого-то подобия кафтана из толстого сукна. Он глядел прямо перед собой, и не стоило быть гением, чтобы догадаться – стоит шамол здесь не просто так. За его спиной дверь, которая ведет в особое место, подземные покои Красной Королевы.

Пришлось отойти, чтобы разработать план.

– Я выйду ему навстречу, как обычный охранник, – предлагал Шон. – Как только подберусь ближе, то сразу вырублю. Ты страхуешь.

– Постарайся втолкнуть его в комнату и обезвредить там. В этой части дома все двери открываются вовнутрь. Будет меньше шума, – посоветовал я.

Соглашаясь с доводами, грифонец кивнул.

– Тогда входи следом, потому что если в комнате будут еще противники, понадобится твоя помощь.

– Идет.

Бодрым шагом напарник вышел из-за угла и направился к шамолу. Тот изучил его ленивым взглядом и не проявил никакого интереса.

– Как дела, друг? – спросил грифонец.

– Катись лесом, друг, – презрительно буркнул тот и получил кулаком в кадык.

Шон втолкнул опешившего шамола в комнату. Я же поторопился за ними, пересек коридор и проскочил следом. Внутри, кроме сцепившейся парочки, никого не оказалось.

Грифонец повалил охранника на ворсистый ковер и быстрыми ударами протыкал ему грудь прихваченным кухонным ножом. Лезвие скреблось о кольца кольчуги, но в некоторых местах разрывало их и попадало в цель. Шамол взвыл, а когда напарник зажал ему рот свободной рукой, противник не растерялся и вонзил острые зубы в мягкую кожу.

Шамолам не нужно оружие. Им достаточно когтей, которые по желанию хозяина вырастают из пальцев, и охранник тотчас выпустил смертоносное оружие и всадил его Шону под ребра. Тем временем я успел закрыть дверь, обнажить свой меч и в данный момент очень вовремя пригвоздил локоть шамола к полу, чтобы тот не смог продвинуть когти вглубь тела Шона. Нож грифонца взлетал вверх и опускался вниз, превращая сердце сектанта в рваные лохмотья. После десятого или двенадцатого удара сторож перестал сопротивляться.

– Вот же тварь! – простонал напарник, поднимаясь на ноги.

– Сильно задело?

– Жить буду, – он покачал перед глазами прокушенной рукой. На воспаленной коже остались ровные отпечатки треугольных зубов, и я подумал о том, что челюсти пираньи оставляют похожие отметины. – Хорошо, хоть палец не отгрыз.

– Дай осмотрю рану на теле!

– Говорю же, жить буду, – отпрянул агент ордена Грифона.

– Крови много, надо хотя бы перевязать, – настаивал я.

Стянул продавленную кольчугу с мертвого тела шамола, снял его заляпанную одежду и разорвал рукава на лоскуты.

– Нет, – запротестовал Шон. – Надо убить Красную Королеву.

– Ты ждал этого момента много времени, потерпишь еще минуту. Мы почти ее настигли. Позволь тебе помочь!

– Ладно, валяй, – раздраженно бросил он. – Только быстро.

На белой тунике расцветали пятна крови. Я умело перевязал обширное ранение, а когда затянул узел, Шон поморщился от боли.

– Когти шамола оцарапали твои ребра и дальше не продвинулись, – констатировал я. – Тебе повезло. Сектант мог распороть внутренние органы, как парусину.

– Но этого не произошло.

Я заметил, что лицо напарника побледнело. Он же обратил внимание на мой взгляд и добавил:

– Не надо обо мне заботиться, ясно? Выживу. Займемся делом.

– Мальчишка-слуга не успел сказать нам, как попасть в подземелье, – рассуждал я, осматривая комнату. – Надо отыскать вход.

– Скорее всего, он снизу.

Кровь, натекшая на ворсистый ковер, как-то странно огибала одно место, образовав угол ровно в девяносто градусов. Я оттащил труп шамола, а напарник отогнул ткань в сторону. Обнаружился люк, в зазор которого и стекала красная жидкость.

– Вот, пожалуйста, – слабо улыбнулся Шон.

С тяжелой душой пришлось оставить дверь в комнату незапертой. Замок отсутствовал, а баррикадировать мы не решились. Слишком много усилий и шума. Надеюсь, что все, кому нужно присутствовать в подземелье уже там, а остальным делать в обиталище Красной Королевы нечего. Вопросы могут возникнуть лишь по поводу пропавшего охранника...

Подземелье встретило нас неприветливо. Грубые, сложенные из камня, мрачные стены, сырой воздух, пробирающий до костей и мертвая тишина. Мне не было так жутко даже во время прогулки по марбургжскому склепу. Пространство освещали яркие светильники.

Я боялся, что мы попали в лабиринт, но проход неумолимо вел в одном направлении без всякого намека на ответвления. Я уверенно шел вперед, а Шон плелся сзади. Шаги гулким эхом отражались по коридору. Стало понятно, что к врагу незаметно мы не подберемся.

Проход плавно сменился полукруглой аркой, затем лестница увела нас еще ниже.

– Долго ты отслеживаешь Красную Королеву, Шон? – поинтересовался я.

Грифонец ответил не сразу.

– Я же говорил тебе еще в Комнате Наград. На это ушли долгие годы.

– И сколько погибло твоих товарищей?

– Неужели сейчас действительно время и место? – вспылил напарник.

Я же задумчиво продолжал:

– Да просто пытаюсь понять... Ты говорил, что Lux Veritatis вас побеждают. Сейчас, когда мы обнаружили гнездо сектантов, и я предложил вызвать помощь, ты отказался. Сектанты – мастера побега, я понимаю, однако все равно задаюсь вопросом: а есть ли вообще подмога?

– На что ты намекаешь, Эван?

Я остановился и повернулся к спутнику.

– Сколько вас осталось в ордене Грифона?

– Давай потом.

Он попытался обойти меня, однако я не позволил.

– И все же?

– Да что ты пристал ко мне? – разозлился напарник.

– Просто хочу, чтобы между нами не было секретов.

– Пропусти!

– Нет. Чем дольше мы будем препираться, тем больше времени простоим на месте. Тебе это надо?

– Ты хуже... хуж е репейника, законник! – зарычал Шон. На его лицо вернулся румянец. – Хочешь знать правду, значит? Да, я остался один на поле боя. Единственный выживший воин против орды разъяренных опасных врагов. Lux Veritatis убили моих наставников, моих напарников, сожгли наши главные базы в Труви и в окрестностях Пустоши. У ордена все же осталась крупная сеть информаторов и разведчиков, которой я активно пользуюсь, продолжая расследование. И если умру я, то погибнет и орден Грифона. Ты видишь перед собой пережиток прошлого, последнего мастодонта, стоящего на костях своих собратьев. Доволен?

– Более чем, – серьезно сказал я.