Я приложил палец к уху и обнаружил каплю крови. Приказы Ричарда и воинственные вопли обороняющихся превратились в непонятный шум, невнятные бессмысленные звуки. Меня дезориентировало. Я на коленях дополз до стены, ощущая кожей новое колебание башни. Родовая схватка беременной женщины. Приваливаюсь к стене, бросаю на нее взгляд, и внутри меня все замирает от ужаса. Эта фреска... Такая знакомая, я помнил ее еще с прошлого визита. На ней Хранитель побеждает Нециса, этого крупного червя с шипами и пастью, которая состоит из трех челюстей. По крайней мере, так демон изображен на картинке. Подобное существо выведено углем на рисунке сектантов. Так почему Lux Veritatis носили с собой изображение Нециса?

Ба-а-ах!

Еще один взрыв отвлек меня от мыслей и вернул к происходящему в зале. Дезориентация сползла с меня, как полупрозрачный саван с мертвого тела. Звуки обрели четкость, цвета стали яркими, как и прежде.

Мертвецы продирались через вражеский заслон, а наши парни с успехом мочили экстремистов. Похоже, выиграть бой – дело времени. Гвардейцы, конечно, шарахались от усопших и даже открывали огонь, но мертвецы без боязни принимали на себя пули и продолжали планомерно уничтожать противника, повинуясь приказам Кира.

В центре зала стоял Эдвин Гарлоу. Царящая вокруг суета не сильно занимала его. Ректор возился с Кристаллом, крутил его, с сосредоточенным видом перемещал грани, словно настраивая. Ауры, окружавшей артефакт в прошлый раз, уже не существовало. Лидера террористов защищала магическая стена, созданная полным мужчиной в роскошном пальто из соболя. Он выставил руку и что-то тихо бормотал под нос. Из центра ладони лился чистый свет, создавая плотный купол, который отрезал обоих мужчин от внешнего мира. И единственный, кто мог пробиться через этот купол стоял напротив и различными заклинаниями старался сокрушить возникшую преграду. Мастер Харраген швырял огненные шары, замахивался раскаленными магическими саблями и просто обдавал пламенем проклятый купол. Тот не поддавался. Волшебника обороняли три гвардейца и два Бешеных Пса. Воины отбивались от живых теней, но близко к Красному Плащу не подходили, опасаясь попасть под горячую (в прямом смысле этого слова) руку.

Шальная пуля раздробила стену возле ключицы, и я подскочил, как ужаленный. Ринулся к стоящему спиной, окруженному аурой тьмы, противнику, и засадил ему клинок меж лопаток. Тут не честная дуэль, поэтому грязные приемы работали на «отлично». Выставил руку с пистолетом, нашел новую цель и нажал на курок. Щелк! Пистолет заклинило. Какие-то проблемы со спусковым механизмом... Экстремист, которому предназначалась пуля, ухмыльнулся и взмахнул длинным протазаном. От рассекающего удара я увернулся в последний момент.

К нам присоединился еще один противник – великан с длинным топором, какими пользовались в старину палачи. И были бы дела мои плохи, если бы на помощь не пришел Бешеный Пес с двумя саблями. Он переключил на себя внимание врагов, и мы атаковали их с двух сторон.

Громила с топором махал перед собой смертоносным оружием, не подпуская близко к себе. Я до сих пор сжимал бесполезный пистолет в левой руке. Недолго думая, швыряю его в противника. Тот закрывается топорищем, и я бью клинком по толстым пальцам. Последние стискивали оружие и их ничего не прикрывало. Громила с удивлением посмотрел на ладонь, на тонкие ручейки, выбивающиеся на месте отрубленных фаланг. Его лицо исказилось от злости и, не обращая внимания на боль, он яростно замахал топором.

Приходилось уклоняться и от лезвия, и от обуха. Потерявший самообладание противник – легкая мишень. Я поднырнул под очередной удар и вонзил свой меч снизу-вверх в грудь экстремиста, прямо под мечевидный отросток. Великан закашлялся кровью и как-то неуверенно осел на пол. Когда я оперся ногой в его плечо и вытащил клинок из грузного тела, экстремист умер.

Бешеный Пес тоже расправился со своим противником, но из схватки вышел не так гладко, как я. Осколок протазана торчал из правого бока. Если задета печень, то парню не выжить. Кровь вроде бы не черная, значит, у него есть шанс.

– Знаешь, где выход из зала? – крикнул я ему на ухо.

Тот вяло кивнул.

– Тебе надо добраться до него, боец! Там стоит будущий врач, он поможет!

Бешеный Пес кивнул снова и довольно бодро засеменил в нужном направлении. Вот и чудесно!

Я подбежал к мастеру Харрагену.

– Как нам пробить купол?

Волшебник обернулся. В глазах прочиталось узнавание. Он вымотался, однако продолжал атаковать магическую преграду.

– Не знаю...

Голос слабый, лишенный эмоций.

Теперь университет не просто вздрогнул, а завибрировал.

– Что-то готовится! – отчаянно воскликнул Красный Плащ. – Нам надо это остановить!

– Мастер Ха...

Волшебник оттолкнул меня и развел руки. Из его тела вырвалась огненная птица, величественная и устрашающая. Заклинание невероятной мощи окутало купол, затопило в волне нестерпимого жара. Сражающиеся воины задыхались. Я закрыл рукавом нижнюю часть лица, чтобы не обжечь нежную слизистую оболочку дыхательных путей, и отполз подальше от безумного мага. Крылья птицы сомкнулись, пламя заиграло желтыми и оранжевыми оттенками, мигнуло и лопнуло, словно пузырь с тонкими стенками. Огненные капли разлетелись по помещению, падали на стенки и стекали вниз, оставляя за собой оплавленные «дорожки» на старой масляной краске фресок.

А непроницаемый купол остался на месте...

– Невероятно, – произнес мастер Харраген.

Его лицо напоминало уродливую маску с выпирающими скулами и натянутыми струнами подкожных вен. Волшебник упал без чувств.

Он истратил все силы на уничтожение преграды, планировал открыть нам доступ к магу террористов и ректору, чтобы мы расправились с ними, но ничего не вышло.

– Мастер Харраген! Мастер! – я тряс за плечо лежащего мужчину. Это не принесло результата.

Мертвецы, гвардейцы и Бешеные Псы добивали оставшихся террористов, своды башни ходили ходуном. Ректор торжествующе захохотал и убрал пальцы от засиявшего Кристалла. Артефакт завис в воздухе в ярде над полом и завертелся. Все быстрее и быстрее.

И тут меня осенило. Я вспомнил, как пробил подобную магическую преграду волшебника в белом хитоне там, на далеком острове Ландо, переложил меч в левую руку и бросился вперед. Сжал кулак, активировал Воздушный Молот, размахнулся и вдарил что было мочи по куполу. Тот разлетелся мощным сокрушающим вихрем, едва не отбросив меня на спину. Слава Хранителю, я устоял на ногах.

С торжествующего лица ректора сползла улыбка. Я ринулся к нему, замахнулся мечом, целясь в голову. Лезвие двигалось медленно, по крайней мере, мне так казалось. Время растянулось и замерло, вовсе остановив свой бег. Я мог бы убить Эдвина Гарлоу. У меня почти получилось. Окружающий мир полыхнул всеми цветами радуги и раскололся.

Все потонуло в белой вспышке.

Перед глазами сползла пелена, и я обнаружил себя лежащим на твердом деревянном полу, покрытом сеном. Редкие бледно-желтые стебли чувствовались прижатой щекой, затем под кожей ладони, когда я оперся и попытался приподняться.

Мне было плохо. Мутило и тошнило. Чудовищное волшебство, казалось, перевернуло все органы вверх дном, поменяло их местами и выжало досуха. Я с трудом встал на четвереньки и открыл рот, посылая в организм дозированные порции воздуха. Боковым зрением заметил поднимающегося профессора Гарлоу. Тот выглядел тоже не лучшим образом – лицо бледное, пиджак помят, кое-где к одежде пристало сено, зато он уже оказался на ногах, хоть и заметно шатался, словно выпил целую бутылку вина. Пальцы ректора сжимали Кристалл Хранителя.

Сейчас я точно не желал смерти заклятому врагу. Мне хотелось только удержать содержимое желудка и не исторгнуть его на пол. Глядя вниз, я обнаружил несколько пар ног, приблизившихся к нам. Обычные пыльные сапоги, галоши, сандалии и... расплывчатая нечеткая обувь живых теней, разрывающаяся кляксами. Они здесь! В нескольких ярдах от меня!