Вижу перед собой напряженное лицо ректора. На одну его половину падает тень, которую дает сводчатый потолок, а вторую освещает оранжевыми лучами небо. Кровеносные сосуды в белках глаз полопались, и по итогу совокупности всех вышеописанных факторов физиономия противника обретает вид безумного помешательства.

Ох, как же он желал убить меня! Прихлопнуть, как назойливую муху, мешающую обзору!

Я увел опасное лезвие в сторону и слегка притянул Эдвина к себе, потом выбросил правую ногу, оторвав от земли таз, так, чтобы его челюсть легла на внутреннюю поверхность голени. Резкий рывок от себя! Голова ректора оказалась заключена между моими ногами, я вытянул его руку с ножом и ударил о землю. Ректор взвизгнул и выпустил оружие.

Противник вырвался из захвата как раз в тот момент, когда я подобрал нож. Вскакиваю на ноги и наношу удар по крутой дуге, намереваясь проткнуть острием голову Эдвина, пока тот лежит. Вжик! Ректор откатывается в сторону, и сталь врезается в черный камень. Профессор торопливо встает на ноги, я нахожусь напротив него.

Делаю выпад ножом. Эдвин проворачивает корпус, повернувшись ко мне спиной и пропуская оружие, и с разворота жестко бьет меня локтем в ухо. В то самое, над которым недавно прогремел выстрел из пистолета шамола в конюшне за Марбургом. Вновь слышу несуществующий звон. Обхватываю шею противника правой рукой, а левой заношу нож для удара. Он перехватывает лезвие голой ладонью в опасной близости от своего глаза, на месте пореза собирается кровь. Пальцы другой руки ректора впиваются в торчащую на месте перелома кость, я вскрикиваю и выпускаю его из захвата.

Профессор Гарлоу разворачивается ко мне лицом и бьет ногой в боковую поверхность бедра так, что немеет вся конечность. Я припадаю на колено, но не отступаю назад, а наоборот, шагнув вперед, делаю выпад ножом в область груди Эдвина. Тот останавливает нож в дюйме от сердца, обхватив мою руку с двух сторон. Его пальцы медленно и настойчиво отводят дрожащее лезвие, и я резко вскакиваю на ноги и бью по навершию оружия локтем сломанной руки, проталкивая острие. Последнее вспарывает жилет, проскакивает между ребрами, пробивает мягкую мышцу со звуком разрываемой простыни, вскрывает сердечную сумку и режет толстую, как канат, аорту.

Мы стоим друг перед другом.

Профессора шатает на месте, будто он матрос на палубе попавшего в шторм корабля.

Я прошептал:

– Это тебе за Марси.

За Кира, за Мадлен, за Гренна, за Вильяма и Велму, за всех погибших от рук террористов воинов и мирных жителей, за Салию.

Моя рука скользнула в карман жилета ректора, пальцы нащупали нечто твердое и вытащили на свет Кристалл Хранителя. Небольшой, почти невесомый артефакт.

К чести ректора, после полученной смертельной раны, тот остался стоять на ногах. Даже смог повернуться лицом к таинственным пещерам, из которых доносился пугающий рев, который предупреждал о приближении его жуткого обладателя.

Нецис будет здесь меньше, чем через минуту!

Больше не обращая внимания на Эдвина Гарлоу, я засеменил обратно к горке на подкашивающихся ногах. Мертвый террорист так и остался лежать на спине с развороченной грудью. Правую руку в месте перелома я уже не чувствовал и старался не смотреть на торчащие наружу кости и заливающие платье ручейки крови. Глядя на землю, чтобы не споткнуться, я и не заметил появившуюся над спуском в обитель демона фигуру.

– Эван!

Поднимаю глаза. Там, наверху, стоял Синклер. Живой и здоровый, если не считать здоровенного синяка на скуле.

– Эван, Кристалл у тебя? – взволнованно спросил он.

– Спасай артефакт! – крикнул я в ответ и бросил легкий предмет прямо в руки Хранителя.

– Давай тоже ко мне!

– Я не смогу.

– Сможешь, – обнадежил Синклер. – Ты не останешься в Недрах!

Рев, казалось, раздался прямо за моим плечом, что придало стимул свалить отсюда поскорее. Я прибавил прыти. Аккуратно вскарабкался на горку, оценивая каждый шаг. Одно неверное движение, и придется начинать весь путь сначала, а на это уже не останется времени. В одном месте пришлось опереться на здоровую руку.

Своды пещеры затряслись, вниз посыпалось мелкое крошево. Даже небо потемнело, словно стараясь скрыться, предчувствуя приход Нециса.

Пока я поднимался к Хранителю, тот настраивал Кристалл, ловко перемещая грани артефакта.

– Руку, – попросил я.

Большая часть пути преодолена, однако следующий участок требовал помощи Синклера.

Мужчина протянул ладонь, но я не мог до нее достать.

– Друг мой, надо прыгать, – произнес Хранитель.

Без сомнений и колебаний я оттолкнулся ногами, со стоном припал на колено и ощутил безмерное облегчение, когда запястье левой вытянутой руки обхватили крепкие теплые пальцы.

– Держу, – процедил Синклер.

Вена на его лбу набухла от напряжения.

Он тащил меня к себе, а я помогал ногами. Оказавшись наверху, я опустился на землю совершенно обессиленный.

– Схвати мою ногу и не отпускай ее.

Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Пещера вибрировала от напряжения.

Синклер продолжал настраивать Кристалл, а я глядел на сеть пещер. Из срединного отверстия сверкнули четыре пары маленьких мерцающих глазок, затем показались три массивные челюсти, образующие треугольник. Нецис вывалил змееподобное сегментированное тело, сделал полный оборот в высоту, коснувшись свода. Его толстую бронированную кожу покрывали мелкие шипы. Проворачивающиеся в разные стороны глазки сосредоточили взгляд на Эдвине Гарлоу, который стоял с блаженной улыбкой.

– Хо... зяин... – сдавленно пропел он.

Ректор выставил руки, потянувшись к своему божеству, и в следующее мгновение Нецис рванулся с места и поглотил бедного профессора. Последнее, что я успел заметить – исчезающие в пасти монстра ноги ректора.

Двигаясь стремительно, будто поезд, Нецис заскользил к нам.

Я не сдержал крика. Все мои рецепторы будто поразила молния, сердце остановилось, на голове зашевелились волосы. Так страшно мне не было еще никогда в жизни.

Демон пересек площадку за пару секунд, заскользил вверх по горке. «Это конец», – поймал я себя на обреченной мысли.

Отвратительные челюсти клацали, земля трещала под туловищем Нециса, небо падало вниз. Я обхватил ногу Хранителя так, как держится утопающий за пришедшего на помощь спасателя, и неистово закричал.

Мы должны были отправиться в желудок чудовища вместе с артефактом, но внезапно мир знакомо померк. Мы с Синклером вновь телепортировались и, таким образом, вернулись в родную Салию.

Чистый, свежий, родной, чуть сладковатый и бесконечно приятный воздух заполнял мои легкие. Я втягивал его носом, пропускал сквозь дыхательное горло, обжигая нежную слизистую, вел по трубкам бронхов прямо к мешочкам альвеол. Последние, пронизываемые сетью кровеносных сосудов, жадно впитывали драгоценный кислород и отправляли его ко всем тканям организма. После затхлости и опустошения Недр Салия казалась наполненной чудесными запахами, звуками и ощущениями.

Я лежал на спине, чувствуя открытым затылком и ладонями влажную траву, в которой тихонько переговаривались юркие сверчки. Недавно прошедший дождь оставил после себя неописуемую свежесть. Я смотрел на усыпанный звездами темный непроницаемый небосвод и улыбался. Сам того не осознавая улыбался.

Мы победили. Объединенное Королевство одержало верх. Вся Салия освободилась от гнета чудовищного тирана.

Горизонт просветлел. Я рывком оторвался от земли, чтобы сесть. По телу сразу пробежали электрические импульсы, окутывающий сломанную руку невидимый кокон снова сжался вокруг конечности, так что пришлось сжать зубы и перетерпеть вновь напавший приступ боли. Становилось все хуже. Наконец, я поднял голову. Теперь можно было оглядеться, чтобы хоть примерно понять, куда же нас занесло, однако этого места я распознать не мог. Справа тянулась величественная цепочка гор со снежными шапками на вершинах, слева простиралось огромное поле с мощеной дорогой, ведущее к небольшому городку, не превосходящего размером Марбурга. Отсюда, с холма, я прекрасно видел сложенную из камня стену, высокие башни и покрытые соломой крыши домов, похожие на панцири неподвижно лежащих черепах.