Грифонец оценивающе посмотрел на меня и повеселел.

– Вот и чудно! Тогда идем к Западному Склону, дружище!

Он бодро направился к задней двери, но я окликнул парня:

– Шон! А что с брюнеткой? Так и оставим ее здесь?

– Тебя это смущает, Эван? – выгнул он бровь дугой. – Слишком много чести для злобной сучки рыть могилу. Когда завоняет, сюда явится стража. Нас уже тут не будет, а доблестные ребята сделают все сами. Идем же.

И все-таки он поступил мерзко, но сейчас, наверное, выгодно иметь такого союзника, когда гоняешься за преступниками, не знающих пощады и жалости. Клин клином вышибают, или как там говорится...

Шон вытер трофейный нож об одежду брюнетки, спрятал его в брюки, прикрыв сверху туникой.

Мы убрались из хижины и отправились на улицу Процветания. Конные стражники обливались потом в тяжелых доспехах, но указ мэра не позволял им патрулировать налегке. Это уместно в мирное время, а не в преддверии страшных перемен.

В Западном Склоне играла музыка. Бродячие артисты собрали вокруг себя большое скопление марбургжцев. Из центра давки доносились трели теорбы, гулкие удары по литаврам и перезвоны треугольника. Мне было бы интересно остановиться и поглазеть на музыкантов, но дело не требовало отлагательств. А жители города задорно хлопали в ладоши в такт и радовались спокойному весеннему дню.

«Пусть веселятся, пока могут», – подумал я.

Мы с Шоном передвигались в южную часть оживленного района.

– Вот и осиное логово, – процедил грифонец.

Частная территория, огороженная стеной, простиралась на десятки ярдов. Внутри нее находился роскошный дом со стрельчатыми окнами, белыми рамами, черепичной крышей, водостоками. Очень красивое здание. Мы стояли на пригорке, потому видели и фонтан перед домом, и высаженные на лужайке декоративные пышноцветы с подстриженными ветвями и большими листьями разных цветов. Опрятно выглядел зеленый газон с ровной травой.

– Хорошо живут, с-сволочи, – протянул я.

– Давай обойдем территорию с двух сторон, – предложил напарник. – Так же, как делали на улице Крылатых Вестников.

Каменная стена, изъеденная в некоторых местах плющом, составляла целых четыре ярда в высоту. С другой стороны обнаружились стальные ворота, возле которых дежурили два хмурых типа – шамол и великан. Ребята угрюмые и неприветливые, оснащенные мечом и дубинкой, хотя по очертаниям плаща на поясе угадывается скрытый пистолет. В любом случае, никто в здравом уме к охранникам не сунется, особенно к великану. Судя по его постной физиономии, ему так и хочется развлечься в этот скучный рабочий день и почесать конец дубинки о чью-нибудь голову.

Других проходов или лазов не существовало.

Мы встретились с Шоном на том месте, где разошлись. Он уже стоял там, задумчиво покусывая кончик большого пальца.

– Не замечал за тобой такой привычки, – я неотрывно наблюдал за происходящим на территории противника. Здесь, с холма, открывался самый чудный вид.

Трое мужчин патрулировали вокруг дома, еще двое сторожили сам вход. В стрельчатых окнах мелькали тени обитателей зловещего логова. Такое количество вооруженной охраны говорит о том, что мы попали не в клуб любителей бабочек по ошибке, а в самое гнездо сектантов. И рыжая находилась где-то внутри.

– Ты волнуешься, – констатировал я.

Зубы Шона соскользнули и прокусили толстую подушечку пальца до крови. Он с удивлением воззрился на набухающую каплю и спрятал руку за спину.

– Волноваться – это нормально, – сказал напарник.

Я закатил глаза.

– Можно полюбопытствовать, почему ты хочешь, чтобы я доверял тебе, а сам скрываешь от меня важную информацию? И чтобы делать какие-то выводы приходится самому все додумывать.

Грифонец повернулся ко мне.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Прекрати этот фарс, Шон, иначе я развернусь и уйду, – зарычал я. – В Комнате Наград ты не волновался, когда я раскрыл тебя, и мы сцепились, ты не волновался, когда мы боролись с великанами в Гнездовищах. Все это время ты вел себя, как сдержанный расчетливый человек, профессионал своего дела, но сегодня я тебя не узнаю. Ты напряжен и взвинчен до предела, пыта... – я оглянулся, проверяя, не подслушивает ли нас кто-нибудь и продолжил на полтона тише, – пытаешь девушку и затем убиваешь ее, кусаешь палец, а все потому, что рыжая – для тебя важная мишень. Я видел, как ныне мертвая брюнетка смотрела на свою подружку, со страхом, с благоговением. Так смотрят подчиненные на госпожу. Так что не смей отрицать, что рыжая – это и есть Красная Королева, и что мы охотимся не просто за пешкой, а выслеживаем главную фигуру в этой партии. Ты говорил, что она пришла к власти в Lux Veritatis совсем юной, но прошло несколько лет. Этой особе на вид двадцать пять, она выросла. Будешь утверждать, что я пришел к неправильным выводам или скажешь, наконец, правду?

Окончив речь, я тяжело дышал. Тело переполняла злость, я и не заметил, как сжались кулаки.

Шон пристально смотрел мне в глаза с растерянным видом, затем повернулся к дому. Трое охранников заходили на новый круг, о чем-то беседуя между собой.

– Да, это Красная Королева. Ее зовут Лиа, – наконец, промолвил напарник. – Извини, что сразу не сообщил, Эван. Не хотел нагнетать.

– Нагнетать? – горько усмехнулся я. – Так ты это называешь.

– Я же сказал, извини.

– Ладно, что будем делать дальше? Зовем кавалерию?

– Будем штурмовать сами.

– Да ты спятил, Шон! – вырвалось у меня.

– Знаешь, почему мы так долго не могли поймать Красного Короля? Lux Veritatis обожают подземные лазы, с помощью которых они много раз сбегали, как крысы с тонущего корабля, стоит им учуять беду или получить тревожное сообщение. Сколько раз мы обнаруживали берлогу сектантов, затем собирали силы и приходили мощным отрядом? К этому моменту там уже никого не было! Уверяю, как только начнется переполох, Красной Королевы и след простынет, и буду искать ее потом за Драконьим Хребтом или еще где подальше. Нет, так не пойдет!

– У тебя есть план?

– Дождемся темноты, перелезем через стену, отыщем рыжую суку и свернем ей шею, как куропатке.

– Видимо, ты сильно ее ненавидишь, – прокомментировал я.

– Орден Грифона и так натерпелся от рук этой дамочки, до следующего рассвета она не доживет, даю слово. Ты либо со мной, Эван, и идешь до конца, либо уходишь. Выбор за тобой.

Мы смотрели за происходящим в окрестностях частного дома. Вдоль стены прогуливались дети, касались ладошками шершавой поверхности и хихикали. Мне вспомнились три десятка ножей, найденных в чемоданчике и страшный рисунок, нацарапанный углем.

– Да куда же ты без меня? Пропадешь, напарник, – отозвался я.

– Замечательно.

Оставаться на улице было опасно, стоящие снаружи охранники могли что-то заподозрить, глядя на двух постоянно ошивающихся рядом людей. У них работенка непыльная: просто стой, смотри и стереги, поэтому великан и шамол наверняка замечают каждую мелочь на улице. Шон нашел приличную закусочную напротив, где мы просидели у окна почти до самого закрытия. Никто не входил на частную территорию и не выходил оттуда. К семи часам вечера охранники сменились. Теперь ворота сторожили двое рослых парней. Я заметил, что у сектантов нет определенной формы. Каждый расхаживал, в чем захочет, и это можно обратить в свою сторону. Если идти по территории открыто и не таясь, тебя вполне могут принять за своего. Проблема только в том, что в этом небольшом доме ребята, вполне вероятно, знают единомышленников в лицо, так что к методу «двойной маскировки» прибегнем в самом крайнем случае.

До сих пор не могу поверить, что моим напарником оказался агент из ордена Грифона. Последний распустили, так меня уверяли, но живой его представитель сейчас сидит рядом и задумчиво пережевывает бутерброд с ветчиной. Воистину никогда не знаешь, с кем сведет тебя судьба и как повернет тропа жизни.

Начало темнеть. Тени удлинились еще больше, оранжевый свет потускнел. Хорошо, что в мае ночью царит почти осязаемая тьма. Это сыграет нам на руку.