Из тумана вынырнули вооруженные террористы, снова засвистели пули. Прежде, чем скрыться, я насчитал не менее тридцати душ.

Мастер Харраген отступил, и источаемый факелами чадящий дым развеялся, как исчезает пар над котелком с кипящей водой, когда его снимают с костра.

Меня окружали бревенчатые дома и пристройки – сараи, курятники и свинарники. Скотина осталась в загоне, у местных просто не было времени прятать животных. Я бегом пересек два двора, в одной руке держу трость, в другой сжимаю увесистый карабин. Выскакиваю за угол, скользя на размытой грязью дороге, и вижу летящие в меня острия вил. Инстинктивно отбиваю их тростью и замахиваюсь в ответ...

– Стой! Свои! – пророкотал бородатый мужик, возникнув рядом с бледным, перепуганным насмерть крестьянином, который чуть меня не угробил.

– Охренели что ли? – рявкнул я. – Что это еще за шутки, Зик?

Кузнец склонил голову, отчего его черная встопорщенная борода сгустилась еще больше.

– Извини Лерра, – примирительно попросил он. – Мы все на нервах.

– Прос-с-стите, с-сэр, – промямлил тот, убирая вилы за спину.

– Ладно, бывает. Что будем делать? Враг уже в деревне.

– Мы встретили вашего волшебника. Как его... Хар? Харран?

– Мастер Харраген!

– Да, точно! – Зик выглянул на улицу, но преследователей еще не было видно в поле зрения. – Он сказал, что вражеский колдун слишком силен, и он зайдет сбоку, чтобы сразиться с ним. Здесь же пройдут стрелки. Наши парни засели в домах, там, там и там, – мясистый палец указывал на бревенчатые строения. – И еще там, в столярной мастерской.

– Окружили врага полукольцом, – рассудил я.

– Вот именно. Только нужно разогнать стрелков по дворам!

– В моем карабине всего четыре или пять патронов...

– Ничего. Накроем шквальным огнем, а там крысы попрячутся по округе.

– Есть удобная позиция?

– Вон мой дом, – кузнец махнул рукой на соседнее жилище с резной крышей. – Там два маленьких окошка на чердаке, из второго буду стрелять я, – он весомо покачал винтовкой.

– Паренька спрячь, – кивнул я в сторону Лерра. – Его же пришибут в первой атаке.

– Я буду сражаться! – пискнул крестьянин.

– Похвальное стремление, но ты и вправду не готов. Господин прав. Идешь с нами и остаешься в доме, – велел кузнец.

– Но я буду полезен...

– У нас нет времени на споры, – отсек я разговоры и направился к дому. Сзади сопел Зик:

– Не волнуйся, Лерр. Стой внутри и карауль у входной двери. Прикроешь нас. Как кто войдет – сразу на вилы насаживай!

Мальчишка, которому доверили важное задание, расцвел:

– Как скажешь, Зик.

Мы вошли в просторный дом с несколькими комнатами. Кузнец сразу повел по скрипучей лестнице наверх, на пыльный чердак.

– Давно же ты здесь не убирался, – бросил я.

– Пока не до этого.

Мы придвинули мешки с мукой и зерном к окошкам. Я устроился поудобнее и просунул дуло в щель между приоткрытыми ставнями. Деревню наполняли звуки, в основном, похожие на хлопанье детских ладошек, – это звучали выстрелы. Отовсюду доносились крики защитников деревни. Небосвод немного освободился из плена облаков и туч, выглянул округлый лик луны.

Когда я бежал лицом к морю, то лицезрел золотое пламя справа. На деле оно занялось над крышами домов на левом подступе в деревню, и до сих пор заливало территорию мягким светом, мерцающим зловещими переливами. В небо взмывал целый сонм бесчисленных сверкающих искр, похожих на взбудораженных стрельбой воробьев. Изменивший направление ветер принес тяжелый запах гари.

Мы с Зиком увидели группу стрелков и живых теней на расстоянии ста шагов.

– Наседают, гады, – прошипел кузнец.

– Хорошо стреляешь? – осведомился я.

– Прилично.

– Тогда давай по моей команде, – ловлю на мушку цель, идущую впереди. – Раз! Два! Огонь!

Наши стволы грохнули одновременно. Как выяснилось, отметили мы одну и ту же мишень, поэтому человека круто развернуло на месте, его ноги сделали пируэт в грязной луже, и противник упал. Передергиваю ствол, стреляю еще раз.

Враги разбегаются по дворам и не понимают, где засели снайперы. Я накрыл улицу шквальным огнем, а последним патроном пристрелил мужчину, оттаскивающего раненого в ногу товарища. Живые тени растворились кляксами и появились возле соседних домов, где на них с ревом напали местные.

– Приласкайте там их по-нашему, – улыбнулся Зик, поймав на мушку новую цель.

Бах!

Чердак заволакивает едким сизым дымом, который я разгоняю обеими руками. Бесполезный карабин летит на дощатый пол.

– Уходим, Зик! – сказал я.

– Подожди, уложу еще одного, – отозвался мужчина, азартно закусив нижнюю губу, и потянулся пальцем к курку.

Бах!

– Надо идти!

– Еще секун...

Пуля рвет доску наискосок и разбивает стеклянный плафон под самой крышей. Вторая пролетает над головой кузнеца, и тот прикрывает лоб и лицо винтовкой, словно это как-то поможет. Я хватаю Зика за рубаху и валю его на пол. Измученное отдачами карабина плечо мерзко заныло.

Целый град пуль разрывает в щепки древесину, рвет ставни и поднимает вверх облака муки, пшена и ячменя. Враг понял наше местоположение и теперь лупил из всех орудий по дому кузнеца.

– К выходу, по полу! – проорал я на ухо бородатому.

– Что? – переспросил Зик, оглохший от стрельбы.

Я притянул его к себе так близко, что коснулся губами ушной раковины, и прокричал:

– За мной!

Подавая пример, я пополз по полу на брюхе, резво перебирая руками и ногами. На пути попались осколки стекла, которые я размашистым движением смел древком трости.

Перестрелка продолжалась.

Я на мгновение обернулся, и увидел, что на стене практически не осталось живого места. После многочисленных попаданий, она стала похожа на сливочный сыр, а через рваные отверстия проникал голубоватый лунный свет вперемешку с желтыми и оранжевыми оттенками бушующего пожара. Было в этом некое очарование. Страшная картина изрешеченной стены обладала пугающей красотой.

Я на всякий случай возблагодарил Хранителя за то, что нас с кузнецом даже не оцарапало.

Кубарем скатываюсь с лестницы и врезаюсь в перила. Плечо взрывается болью, и мне пришлось прикусить рукав, чтобы не завопить во весь голос. Рядом падает Зик.

– А где Лерр? – взволновано спрашивает он.

– Понятия не имею.

Когда мы покидали дом через заднюю дверь, я заметил лежащие в проходе вилы и торчащие из-под кровати грязные босые ноги. Если паршивец и прикрывал нас в первые минуты, то когда дом начали обстреливать струсил и спрятался. Вот и доверяй свою жизнь зеленым юнцам!

Мы проникли в уютный задник дворик, где располагалась дровяная печь, наковальня и куча разных инструментов. Рабочее место огорожено стенками из стали, чтобы рассыпающиеся искры не разлетелись по округе и не наделали дел. Винтовка Зика осталась наверху, поэтому он выудил из разбросанного барахла серп.

– Где твой молот, кузнец? – поинтересовался я.

– Отдал старшему сыну, – сказал тот, потирая ушибленное колено. – Он воюет на правом подступе.

Бородач глубоко втянул ноздрями свежий воздух и промолвил:

– Там вроде редко стреляют. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

Зик посмотрел на меня и мотнул головой, мол, хватит стоять. Мы направились навстречу наступающему противнику, я вытаскиваю на ходу револьвер.

Вражеского колдуна пока видно не было. В соседнем дворе мы наткнулись на лежащие в луже крови четыре мертвых тела: три принадлежали обидчикам, а последнее – седому старику, который и после смерти продолжал сжимать в руке кинжал.

– Это Ортего, мастер по дереву. Жаль его, – сухо бросил кузнец.

Жители потом будут скорбеть по погибшим, сейчас главное отбить деревню.

При трупах мы не обнаружили их огнестрельного оружия. Смекалистые деревенские наверняка забрали его себе, и мы убедились в этом, когда увидели, как группа мужчин теснит террористов на пересечении улиц. Вооруженные жители заняли удобные позиции вдоль плетня и постоянно перемещались. Один из стрелков оглянулся, коротко кивнул Зику и вновь принялся палить из трофейного ружья по высоким кустам, в которых засел враг.