Местные попрятались в ближайших домах, чтобы неожиданно выскакивать на врага с рубящим и колющим ассортиментом оружия. Мастер Харраген же стоял прямо посреди тропы, вокруг него светился и переливался радужными цветами «купол», похожий на большой мыльный пузырь.

Началось ожидание.

В высокой траве громко перекрикивались сверчки, дождь прекратился. Ночная прохлада залезала под рукава и морозила кожу, но все мы понимали, что скоро здесь станет очень жарко. Долговязый наемник лежал рядом и жевал головку чеснока. Хрум-хрум. Хрум-хрум. До меня доносился звук пережевывания, похожий на хруст свежевыпавшего снега. Я не переживал, просто принимал происходящее, как данность. Наверное, так отражается значительный боевой опыт на грядущей схватке.

Внезапно шум сверчков стал тише, будто маленькие насекомые чего-то испугались.

– Началось, – прошептал я, и окончание слова потонуло в грохнувшем выстреле.

Пуля рассерженной пчелой чиркнула по «куполу» мастера Харрагена, и тот легким взмахом руки отправил «светлячка» к двум соснам, растущим в виде рогатки. Между стволами засел человек с мушкетом, и мне хватило доли секунды, чтобы навести ствол карабина и нажать на курок. Бах! Пуля попала в левый глаз противника. Вместе со мной стрелял наемник, однако его снаряд только высек щепу из сосны.

В кустах замелькали расплывчатые силуэты.

Я передернул затвор, и пустая гильза бесшумно упала на мягкую землю. Ловлю на мушку очередного противника, стреляю навскидку, но пуля уходит в молоко.

Мастер Харраген направляет «светлячков» в лес, однако три бирюзовых росчерка по крутой дуге врезаются в магические сгустки света и гасят их. Мы все высматривали террористов в кустах, а самый серьезный противник открыто стоял на тропе. Колдун выставил перед собой руки и прямо перед ним, в воздухе, вырастал диск. Сначала крохотный, он на глазах увеличивался в размерах и имел цвет бегущей по поверхности океана волны в солнечный летний день.

– Мочи его! – выкрикнул кто-то, кажется, Арри.

Наш слаженный огонь переместился на колдуна. Я потратил два патрона и понял, что тот окружен защитной аурой, в которую снаряды врезаются, как в толстое стекло, не нанося вообще никакого урона.

За это время враги перегруппировались и принялись стрелять в ответ. Растущие во дворе декоративные ели рассыпались под градом пуль, натужно скрипели стены домов, словно постанывая от боли. Вдребезги разлетелось окно и ставень.

Я пригнулся и подстрелил парня в кустах, затем торопливо перезарядил карабин.

Бирюзовый диск вырос до устрашающих размеров мельничного колеса и резво поплыл вперед. Как ни старался атаковать мастер Харраген, все его заклинания разбивались о невидимую преграду вокруг колдуна. А когда тот запустил свой диск, лидер Красных Плащей вовсе повалился на землю, лицом в грязь, и смерть пролетела над его головой. Диск уничтожил колодец, устремился дальше, разворотив целую стену жилого дома так легко, как острый нож вспарывает податливое масло, затем громыхнул и лопнул, превратившись в гигантский шар, проглотивший своим нутром коровник и обширную часть ветхого плетня. Когда вспышка исчезла, ни того, ни другого не было. Осталась только выжженная дымящаяся земля, на которой вряд ли когда-нибудь снова вырастет трава.

Мастер Харраген затравленно обернулся и скомандовал:

– Отступаем!

Пули свистели вокруг, разрезая пространство дымными чирикающими росчерками.

Я коснулся плеча наемника рукой и крикнул ему, стараясь перекричать царящий вокруг гвалт:

– Меняем позицию! Прикрываю!

Тот согласно кивнул, приподнялся на колене и побежал назад. Бах! Бах! Гремел мой карабин, содрогаясь с каждым выстрелом. Ноздри забились запахом пороха, а глаза слезились. Шальная пуля свистнула где-то возле виска, и я поблагодарил Хранителя за то, что он уберег меня от смерти. Затем обернулся и увидел, как отступающий наемник, будто бы скошенный огромным серпом, куклой упал на землю. Целились вовсе не в меня, а в движущуюся фигуру на открытом пространстве. Проклятье!

Колдун проделал несколько пассов руками, словно показывал малопонятный танец, и из его пальцев вырвались бирюзовые росчерки. Только их было уже не три, а более двух десятков. Вражеская магия градом обрушилась на «купол» мастера Харрагена и в местах соприкосновения по преграде расплывались пятна. Красный Плащ с испачканным лицом и балахоном отчаянно вскрикнул и развел руки в стороны, вытянув указательный и средний пальцы, как два карикатурных пистолета.

Чадящие факелы по периметру сверкнули и задымили так сильно, что за считанные секунды образовалась плотная серая пелена, отсекшая нас от противника.

– Назад! – заорал мастер Харраген и побежал со всех ног вглубь деревни.

Да, враг нас больше не видел, но стрелять не перестал. Я плюхнулся на живот и пополз к ближайшему укрытию, подальше от ветхого плетня. Пули дырявили его, точно сухую бумагу.

Сквозь пороховую вонь, я почуял резкий неприятный запах озона, от которого закружилась голова. Резко повернулся на спину, пристроил карабин поудобнее. Вражеские снайперы прекратили огонь, поскольку вперед телепортировались их товарищи – живые тени. Две кляксы разрезали воздух и перед туманной стеной очутились две фигуры. Расплывчатые, слегка нелепые, находящиеся в постоянном движении, окутанные темным саваном, они оглянулись. В свете факелов я видел их достаточно отчетливо.

Ловлю правую тень на мушку. Бах! Карабин прыгает назад от отдачи, и приклад бьет меня по плечевому суставу. Тонкая заостренная пуля попадает в грудь врага, высекает черные, как смоль, потроха, и не успевает тень упасть, как рассыпается пеплом.

Второй противник оборачивается в мою сторону, в руках его проворачиваются два револьвера и плюются огнем. Пуля выворачивает землю в ярде возле моей головы, следующая – уже в футе. И по логике очередной снаряд угодит в висок или в глаз, а мои пальцы только-только передернули затвор, и я не успеваю даже прицелиться. Черное дуло револьвера качнулось вправо, и я ощутил пробегающие по телу мурашки и предательское онемение ног.

Бах! Грохот выстрела раздается из соседних кустов дикой смородины, и тень жестко отбрасывает в туман. Из зарослей выглядывает Арри – сначала я увидел его лысую макушку, потом и довольную физиономию. Когда все отступали, он и не думал менять позицию и поэтому снова спас мне жизнь. Показываю великану вытянутый большой палец вверх. Тот кивает и сломя голову мчится назад. Я делаю тоже самое. Мы оба понимаем – стрелки затихли только потому, что не хотят попасть в своих парней. Они не знают, что мы их уложили, но когда ворвутся на передовую, через туман, то все поймут. И снова начнется мясорубка! Так что у нас есть от силы полминуты.

Я отступал, на ходу перезаряжая карабин. Сосредоточился на звуках, доносившихся с соседних подступов к деревне. И там, и там шла напряженная стрельба. Справа полыхало золотое пламя, озаряя светом всю округу. Надеюсь, мастер Ли быстро расправится с тем колдуном, что поджег наш дирижабль.

В центре тропы пелена развеялась, впуская бирюзовый диск. Он будто бы рассек серую дымку, затем выплыл наполовину и, наконец, показался сам волшебник, держащий в своих руках заклинание огромной разрушительной мощи.

Я запамятовал, что его окружает невидимая аура, поднял карабин и инстинктивно выстрелил. Пуля взорвалась осколками рядом с ним, а колдун насмешливо посмотрел на меня черными глазами... Теперь я мог его подробно разглядеть. Молодой парень с жестоким выражением лица, одетый в белый старинный хитон, подвязанный поясом, на ногах сандалии. Длинные темные волосы стянуты обручем. Он хищно оскалился и легким мановением руки запустил в меня бирюзовым диском. Заклинание в два счета преодолело разделявшие нас сорок ярдов, но внезапно столкнулось с оранжевой вспышкой, резко поменяло направление и улетело в небо. И там, на недосягаемой высоте, расцвел бирюзовый цветок, не причинивший никому вреда.

Теперь колдун выглядел не просто злым, а полным неистового гнева. Мастер Харраген, видимо, понял, что не сможет нейтрализовать диск, поэтому нашел способ его разворачивать. И сейчас лидер Красных Плащей с довольной ухмылкой стоял между домов.