Кузнец подал мне знак, что обойдет дворами, я выставил большой палец вверх и присоединился к защитникам деревни.

В кустах мелькнуло расплывчатое пятно живой тени, затем оно растворилось в гигантской кляксе. Я затаился в тени сарая и окинул взглядом улицу в поисках переместившегося противника. Прежде, чем его увидеть, я услышал разрозненное кудахтанье кур. Две несушки, теряя перья, комично выскочили из курятника, проворно перебирая тонкими лапками. И если деревенские подвоха не заметили, то я прицелился по невысокому строению и открыл по нему огонь. Пули летели крест-накрест, сбивая на своем пути мокрые от дождя прутья плетня, срезая ветви кустарников и обдирая кору деревьев, точно безумные дятлы.

Живая тень высунулся и поднял продолговатый ствол мушкета.

– Берегись! – крикнул я.

Оружие врага щелкнуло, как кнутом, и из дула вырвалась пуля... Я знаю, как она выглядит. Примерно с таким же оружием я гонял ларрайна по лесу на пару с мистером Хардклифом. Маленький круглый, почти игрушечный кусочек свинца, который набирает начальную скорость до двухсот ярдов в секунду.

Раздался хрустящий звук раскалываемого ореха. Патлатый мужчина, который минуту назад кивнул Зику, потерял часть черепа и упал посреди дороги.

Я также знал, что мушкет перезаряжается долго, потому выбежал из укрытия, чуть не поскользнулся в грязи, перепрыгнул через плетень и устремился к курятнику. Местные держали противника под огнем, но кто-то из недругов умудрился шмальнуть по мне картечью. Благо расстояние было приличным, он промахнулся, но все же несколько стальных шариков, размером не больше кристалликов соли, вонзились выше локтя, разрезая кожу и мышечные волокна.

Из глаз брызнули слезы.

Я добрался до курятника, прижался к стенке и проследовал вдоль нее к входу. Еще один умник из рядов нападающих решил прикрыть засевшего в помещении товарища и жахнул из винтовки, попав в древесину рядом с коленной чашечкой. Решив больше не быть легкой мишенью, я нырнул в курятник. По пути едва не пнул ногой выскочившего петуха. В нос ударил пряный запах сена и резкий – помета. Несушки забились по углам, словно чувствуя исходящую от незваного гостя магическую ауру. Тот перезаряжал оружие. И стоило сказать спасибо человеку, который вооружил его не новомодным ружьем, а обычным кремневым мушкетом.

Меня до сих пор бросает в дрожь от внешнего вида живых теней – бесформенное нечто, находящееся в постоянном движении и одновременно в покое, как будто сама ткань реальности желает это отвергнуть.

Видимо, я замешкался, а экстремист быстро сообразил что к чему, и набросился на меня с мушкетом врукопашную, размахивая им, как боевым посохом. Я подставил трость под удар сверху, поднял револьвер и два раза выстрелил от бедра. Локоть отозвался болью, и я почувствовал, как под рубашкой усилилось кровотечение, вызванное попаданием картечи. Липкая красная жидкость заливала рукав и крупными каплями падала на пол. Живая тень отскочил с диким воплем. Я сделал шаг вперед и хладнокровно выпустил оставшиеся в барабане четыре пули.

Тень рассыпался пеплом по разбросанному сену.

– Все в порядке, – с улыбкой сказал я несушкам и глупо хихикнул.

Перезарядил револьвер, чтобы помочь в перестрелке на улице, однако там все было уже кончено.

Бородатый кузнец обошел противника со спины и порезал серпом двух недоброжелателей, а в это время местные с пушками накрыли прятавшихся в кустах стрелков. Когда я приблизился, крепкий и плечистый парень с зажатой в зубах травинкой в раздражении лягнул труп экстремиста.

– Ты ведь знаешь, что ему не больно? – усмехнулся Зик.

– Эти сволочи прикончили Калахада, – мрачно прошипел парень.

С лица кузнеца сползла ухмылка, и он от души приложился сапогом промеж лопаток мертвого воина.

Я же чувствовал, что эта маленькая победа на безымянной развилке приближает нас к выигрышу в битве. И в этот момент, развеивая все мысли об успехе, грохнул очередной взрыв.

Мы инстинктивно пригнулись и воззрились на бирюзовый шар, раздувшийся до размеров циркового шатра, который полностью поглотил целый дом. Шар величаво возвышается над всей деревней, словно насмехаясь над всеми ее обитателями, затем беззвучно исчезает, оставляя после себя выжженный кратер.

Из подворотни выскакивает мастер Харраген. Он больше не походил на того высокомерного послушника Калеба Сурового, теперь это был испуганный человек в заляпанном грязью красном балахоне, который постеснялся бы примерить и нищий, с заляпанным копотью лицом и затравленным взглядом.

– Бегите, бегите, бегите! – зачастил он. – Фланг прорван.

Столь непрезентабельный вид Красного Плаща подстегнул нас дружно ретироваться в южную часть деревни – туда, где находятся поместье Кристиана, здание амбара и бани. Далее располагались только жилища с женщинами и детьми и побережье моря. Мы отходили к последнему рубежу обороны!

Никто не ожидал от врага такого напора, страшно подумать, какая судьба настигла прятавшихся в домах защитников деревни, а еще пугала неизвестность того, что происходит на других подступах. Живы ли остальные Красные Плащи и наемники?

Сзади грохнул взрыв, и один из домов на северо-западной стороне разлетелся по бревнышкам. Мы пригнули головы от неожиданности.

– Мне его не победить, – обреченно заявил мастер Харраген. – Вокруг колдуна защитное заклинание, подобное непробиваемому стеклу. Чтобы его уничтожить нужна настоящая баллиста или корабельная пушка!

– Что-нибудь придумаем, – прошипел я.

Мы добрались до поместья старосты.

– Он разбрасывается бирюзовыми дисками, как ребенок – конфетами. И единственное, что я могу противопоставить – это перенаправлять их! Ты ранен?

Мастер Харраген бегло осмотрел залитый кровью рукав. Ткань пропиталась багровой жидкостью от локтя до запястья и медленно подсыхала.

– Ерунда! Царапина.

– Парни! Хорошо, что вы здесь!

Подошедший Арри приветливо помахал рукой. Какой-то урод дотянулся до его щеки кинжалом или рапирой, и левая сторона лица великана смахивала на зловещую ухмылку. Особенно жуткую в тусклом свете факелов и усиливающегося пожара.

– Неплохо тебя задели, – вывел я вердикт.

– До свадьбы заживет, и мясом зарастет, – хохотнул Арри, но я заметил мимолетную гримасу боли. Ему трудно разговаривать.

Из поместья вышла Велма.

– Что происходит? – осведомилась она.

– Нас прижимают, – кратко ответил за всех мастер Харраген. – Защищай Орегато в доме вместе с братом, а мы займем позиции снаружи.

– Вильям справится один. Если кто-то захочет зайти в поместье, то его там ждет мастер ближнего боя, а вам понадобится моя помощь, – решила она

– Занимаем круговую оборону, – кивнул я.

Ночь, казалось, длится бесконечно.

Я засел в небольшой часовне с полукруглым куполом и деревянными, отсыревшими после дождя перилами, по которым бегали по кругу резные животные. Это поистине изумительное строение украшал настоящий мастер работы по дереву (возможно, погибший Калахад). Медведи, барсуки, горностаи, кабаны и лисицы выглядели почти что живыми. Будет обидно, если пожар доберется до часовни или же она пострадает от попавшего заклинания.

Отсюда хорошо виден уходящий в небо густой столб дыма на той стороне деревни, а также просматривалась смежная улица, по которой шел с открытой грудью колдун в диковинном хитоне, заляпанном грязью. Если бы его волосы не стягивал обруч, они бы мокрыми прядями облепили лоб и глаза.

Я понимал, что стрелять из револьвера в него бессмысленно.

Сзади колдуна проворно выскочили фигуры бандитов. Целая группа, возглавляемая неполным десятком живых теней. Последние сразу телепортировались, сократив расстояние. Воздух наполнился обжегшим ноздри запахом озона.

Я перепрыгнул через перила и затаился за часовней, потому что противник тут же открыл огонь. Пули жадно вгрызались в древесину, раздирали ее на мелкие кусочки. Я закрыл голову руками, оглохший и совершенно потерявший ориентацию, думал, что наступил конец.