Даже самые крупные города, такие как Ильбург, отсюда кажутся крохотными, а их обитатели почти незаметными. Совсем как угревая сыпь на коже подростка. Если присмотреться, то вполне возможно разглядеть миниатюрные, как будто ненастоящие, башенки и крепости.

Поднялся ветер и нагнал с севера тумана. Тот молочной пеленой расстелился под гондолой и сильно испортил обзор.

Дышу глубоко и размеренно. Воздух на такой высоте отличается невероятной свежестью. От него приятно кружит голову, так что я испытал огромное удовольствие посидеть здесь, в тишине и спокойствии.

Кто-то опустился рядом.

– А тебя не хватятся в университете? – спросила женщина.

– Не думаю, Велма, – говорю я с закрытыми глазами. – После того, как выяснилось, что Эдвин Гарлоу ни при чем, мне кажется, что один пропущенный день ни на что не повлияет. Ректор, конечно, заинтересован в учебном процессе, однако мое отсутствие не вызовет никаких подозрений.

– Не согласна. Заговорщиком может быть один из преподавателей.

– Тоже верно. Но стоит ли беспокоиться о мелочах, когда мы стоим на пороге истины? – я открыл глаза и посмотрел на собеседницу. – Когда мастер Орегато назовет имя, все закончится. На самом деле, я опасаюсь другого...

– Чего же? – поинтересовалась Велма.

На мгновение мне показалось, что передо мной сидит Вильям. Мотнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Ох, как же похожи друг на друга близнецы!

– Я боюсь, что живые тени обнаружат беглого мага раньше нас. Они не глупее Красных Плащей, и если те сумели вычислить преступника на отдаленном участке Большой Земли, то и у террористов это получится. Я опасаюсь, как бы мы не прибыли в Ландо и не наткнулись на бездыханное тело мастера Орегато. Тогда орден ожидает еще один провал, а Салия еще на шаг приблизится к пропасти, куда экстремисты хотят ее скинуть.

Велма в задумчивости молчала. Ветерок гладил ей лицо и откидывал прядки волос со лба.

– Я об этом не задумывалась, – призналась она. – Неужели у живых теней есть технологии Красных Плащей?

– Помнишь, что говорил Гренн? Они везде, они повсюду. Заговорщиков много и у них новейшее оборудование и оружие. В меня самого стреляли из армейской винтовки в бывшей штаб-квартире ордена на улице Бедных Маринистов! Теперь я перестал недооценивать противника! Нам следует быть готовым ко всему!

– Можно задать один вопрос?

– Конечно.

Велма замялась.

– Почему ты обратился за помощью к грифонцу, а не к нам, когда уходил в Гнездовища?

Перед тем, как ответить, я слегка замялся.

– Просто... Просто он больше для этого подходил. Извини.

– Не стоит извиняться за свои решения, особенно если считаешь, что все сделал правильно, – серьезно заметила она. – Еще мне хочется узнать: что тебя тяготит?

– Прошу прощения.

– Я вижу, что тебя что-то заботит, Эван, – не сдавалась женщина. – Поделись со мной.

– Не понимаю, о чем ты толкуешь...

– И все же?

Я тяжело вздохнул.

– Ладно, твоя взяла. Меня и правда беспокоит одна вещь, и я признался в этом сам себе, когда увидел на борту Арри. Я окружен теми, кто мне дорог, и их жизнь находится в опасности. Дружба со мной чревата губительными для здоровья последствиями. Мальчишка-некромант, девочка Мадлен, наемник-великан, вы с Вильямом... Я и так потерял Марси, Гренн вышиб себе мозги у меня на глазах. И плевать, что он оказался предателем, смуглокожий трувиец тоже по-своему был мне дорог. Я не переживу, если с кем-нибудь из вас что-то случится...

Раздался дружный заливистый смех. Наемники на другом конце палубы загоготали от удачной шутки, я оглянулся на них. Агент же смотрела на меня пристально и внимательно, затем промолвила:

– Ты слишком много обо всех тревожишься, дорогой. Поверь, мы с Вильямом прекрасно сможем защитить себя, а Арри самостоятельно справится с врагом. Вон, какой он карабин взял в дорогу! И это похвально, что ты заботишься о близких, но иногда подобная забота излишняя. Даже если что-то случится, и им потребуется защита, то все вполне сможет разрешиться и без твоего участия. Ведь есть люди, которые тоже заботятся о Кире или Мадлен. Все, что в твоих силах делать сейчас – это выполнять свой долг перед страной и ловить злодеев.

– Звучит не очень убедительно, но приму к сведению, – усмехнулся я.

– Делай то, что должен, – женщина положила свою руку мне на плечо, подбадривающее сжала его, и поднялась. – Пойду проведаю брата.

Она уже собралась уходить, как я окликнул:

– Велма!

– Да?

Агент выгнула бровь дугой.

– Спасибо.

Она улыбнулась, наклонилась и коснулась губами моего виска. Я вновь уставился на открывающийся вид и слышал только удаляющиеся шаги за спиной.

Прошло шесть долгих дней на борту дирижабля...

Мы миновали Большую Землю. К шуму винта и нагревательной трубы присоединились крики хищных и ненасытных чаек. Тела птиц планировали под летательным аппаратом, нисколько не смущаясь громадины над их головами. Нет, они смотрели вниз, на ровную гладь моря и высматривали там плескающихся рыб.

Пролив Де Чавеса назван в честь первооткрывателя родом с далекого Дорриса, что находится в западной части материка, за цепочкой гор Драконьего Хребта. Молодой человек, путешественник, был просто одержим морем и в возрасте двадцати семи лет уже стал капитаном собственного судна, на котором он восемьсот лет назад преодолел многие и многие мили по воде, побывал на всех островах Архейского архипелага, избороздил просторы опасного и непредсказуемого Кораллового океана и посетил такие места Салии, о которых я даже и не слышал. Я не склонен доверять столь напыщенным сказкам, но достоверно известно, что мужественный капитан стоял на борту корабля в этом проливе и глядел на горизонт через подзорную трубу, и порыв ветра снес треуголку с его головы. Старший матрос велел рулевому развернуть корабль и вернуться за шляпой капитана, однако тот, повинуясь внезапному порыву, отменил приказ и судно Де Чавеса продолжило путь. Капитан решил назвать пролив в свою честь, и среди моряков ходит легенда, что где-то на поверхности воды плавает черная треуголка Де Чавеса, и что нашедшего ее ждут славные подвиги...

Архейский архипелаг раскинулся беспорядочными островами. Два десятка клочков суши, маленьких и побольше, лежат, как недоеденные куски овсяной лепешки, разбросанные по тарелке. Я понятия не имел, какой из островов нужный, однако седоусый капитан уверенно правил дирижабль к южной части архипелага.

Мы достаточно быстро снижались, и крохотные островки увеличивались в размерах. Вскоре я мог рассмотреть отдельные деревни, тускло-зеленые лесные массивы, крутые скалы и даже жерло вулкана на дальнем, S-образном острове. Чайки закричали громче, и я увидел, какие огромные здесь обитают птицы. Размером, наверное, с поросенка. А их устрашающего вида клювом вполне возможно надвое расколоть кокос.

На борт гондолы вышли все пассажиры.

Я встал на палубу и оперся на трость, надеясь, что посадка будет мягкой. Так и случилось, мы приземлились на песчаном берегу. Думаю, это единственная безопасная площадка для дирижабля на этом клочке земли. Еще сверху я заметил, что Ландо густо усажен деревьями, в центре его находится голая скала с крутыми косогорами, и на дальних концах острова расположены две деревни.

Первым спустилась по трапу наша тройка агентов, за ними маги и наемники. Я не боюсь летать, однако, ступив на землю, испытал необъяснимое облегчение от того, что под ногами твердая суша, а не деревянная палуба «Стремительного». Еще пять минут наш пестрый отряд общался друг с другом и делился впечатлениями, после чего вперед выступил мастер Харраген.

– Передышка закончена, – объявил он, – у нас впереди много дел.

Маг выглядел бодрым и отдохнувшим.

– Действуем следующим образом: команда дирижабля и пять наемников остаются здесь и дожидаются нас, остальные, включая агентов ордена Меча и Короны, идут с нами. Поскольку мы не знаем точно, где находится наша цель, посетим ближайшую деревню и поспрашиваем местных. На сборы даю еще пять минут, после чего незамедлительно выдвинемся.